Огни Святого Антония

Тилли минул двадцать один год. Это была жизнерадостная девушка с прекрасным чувством юмора. У неё напрочь отсутствовало чувство обиды. И это качество, по мнению многих в Хамблдоне, являлось наилучшим среди всего, что ей досталось в наследство от родителей.

Кроме весёлого нрава, Тилли обладала всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать прекрасной женой и заботливой матерью. Она умела и любила работать. Она всегда частенько напевала под нос разные песенки. Она напевала, когда стирала, занималась уборкой дома, приготовлением пищи, вышиванием или работой в саду.

От матери Тилли достались рыжие волосы, голубые глаза и веснушки вокруг носа. Она обладала достаточно высоким ростом и была неплохо сложена. Единственным недостатком являлась слишком бледная кожа, тоже полученная в наследство от матери.

Как уже говорилось ранее, этих качеств с избытком хватило бы на роль будущей супруги и матери. К сожалению, для достойного замужества этих качеств оказалось недостаточно. Тилли не могла похвастаться ни хорошими корнями, ни приличным приданным, а ведь именно они определяли будущий брак.

Достигнув возраста, когда девушки из приличных семей должны задуматься о браке, Тилли была лишена возможности присутствовать на балах и светских раутов в Хамблдоне. Семью Фейнброк игнорировали все те, кто мог похвастать благородным происхождением. С ними общались по мере необходимости и никогда никуда не приглашали. Каждый джентльмен и леди считали своим долгом упомянуть о них лишь в части касающейся низкого происхождения и отсутствия всяких манер.

Но случались и исключения. Как ни странно, это исключение обитало в семье леди Стоук и звалось Анной. Анна, втайне от матери дружила с Тилли и иногда наведывалась к ней домой. Анна бы не стала столь бездумно рисковать ради возможности увидеть Тилли. Но существовала ещё одна причина, ради которой девушка готова была презреть все опасности. И эту причину олицетворял Энтони. Она была влюблена в него, но никто, включая Тилли, не знал о её чувствах к Энтони. Анна их тщательно скрывала. И сейчас, когда её собственная мать повела себя столь недостойно по отношению к Энтони, Анна не могла оставаться равнодушной. Пока её почтенная мать леди Стоук вела разговоры со своими знакомыми за чашкой чая в гостиной, она выскользнула из дома и быстро направилась на южную окраину Хамблдона, где находился дом семьи Фейнборк.

Завидев Тилли возле изгороди, Анна замахала рукой и ускорила шаги.

Тилли заметила подругу, когда та уже вошла во двор и приблизилась к ней. Тилли пошла навстречу. Они нежно обнялись.

– Я пришла попросить прощения и сообщить плохую весть, – едва отстранившись от Тилли, с хмурым видом заговорила Анна. – Причиной всему моя матушка. Она уговорила всех, чтобы они отвергли Энтони. Я сама стала свидетельницей этой ужасной сцены. Энтони не заслужил ни одного из этих упрёков. Я сожалею, Тилли. Очень сожалею, но ничего не могу поделать.

– Вот и прекрасно! – спокойно отозвалась Тилли.

– Прекрасно? – поразилась Анна. – Как ты можешь говорить такие слова, Тилли? Энтони унизили и прогнали. А ты говоришь «прекрасно»?

– Мы его не раз отговаривали. Мы не хотели, чтобы он стал священником, потому что хорошо знали, чем всё закончится. Энтони нас не послушал. Пусть это станет для него последним уроком. Он не должен питать напрасных надежд на благосклонность общества. Не будет леди Стоук, найдутся другие люди, которые займут её место. Мы давно ко всему привыкли, Анна, поэтому и живём уединённо. Энтони стал священником только ради нас с матушкой и тебе это известно. Он мечтал таким образом влиться в общество и вывести меня в свет. Не получилось, и слава Богу! Я хочу иметь свою семью, но только не ценой унижений брата. Энтони вернётся к работе в порту. Он будет рядом с нами каждый день. Разве это не прекрасно? – Тилли засмеялась. – Можешь передать своей досточтимой матушке благодарность от моего имени. Она вернула мне брата.

– Тилли! Это совсем не смешно, – возмутилась Анна.

– Напротив. Очень смешно! И сейчас самое время сообщить обо всём матушке. Хотя она и так обо всём догадывается.

Тилли оказалась права. Когда они вошли в дом, Анна Фейнборк вышивала узоры на новой скатерти. Один короткий взгляд на дочь, и она всё поняла. Не прерывая вышивания, она коротко произнесла:

– Мы не будем переживать по этому поводу. У нас есть дом, еда и спокойная жизнь. Слава Господу!

В доме появился Энтони. При его появлении Анна вспыхнула и покраснела. Тилли насмешливо улыбнулась, а Анна Фейнборк перестала вышивать и бросила сына беспокойный взгляд.

Энтони приветствовал Анну поклоном. Она кивнула в ответ и, набравшись смелости, сразу же принесла извинения за поведение своей матери.

– Благодарю вас, мисс Анна, но, право, извинения здесь излишни. Я не таю обиды на леди Стоук, – вежливо отвечал на это Энтони. – Прошу меня простить, но я вынужден оставить вас. Мне необходимо составить прошение на имя его преосвященства.

Ещё раз поклонившись, Энтони ушёл в свою комнату. Анна проводила его взглядом, полным сострадания. Она предполагала, что Энтони глубоко уязвлён утренним событием, но никак не желает проявлять свои чувства.

– Хотите выпить чая? – донёсся голос миссис Фейнборк.

– Благодарю вас, но лучше в следующий раз. Я ушла без разрешения матушки, – краснея, призналась Анна. Она тепло попрощалась с миссис Фейнборк и в сопровождение Тилли вышла из дома.

Уже во дворе Анна несколько раз оглянулась назад в надежде снова увидеть Энтони.

– Анна, не стоит питать напрасных надежд!

Анна вначале растерялась, но потом снова взяла себя в руки, и сделал вид, будто не понимает слов Тилли.

– Ради Бога, Анна, – раздражённо бросила Тилли, – ты всякий раз таешь, как только рядом оказывается Энтони. Мне можешь признаться в своих чувствах. Я никому не расскажу. Ты влюблена в него?

После короткого замешательства, Анна покраснела и кивнула.

– Ничего не могу с собой поделать, – шёпотом и едва ли не с отчаянием призналась Анна, – ноги так и несут к вашему дому. Ты ведь не скажешь Энтони?

– Нет. Но тебе лучше о нём забыть. Брак между вами невозможен. Вздумаешь ослушаться матушку – станешь такой же, как мы. Лишишься общества, балов, радостей жизни, перед твоим носом закроют все двери, и придётся жить у нас.

– Я бы с радостью, – призналась Анна.

Поцеловав Тилли в щеку, Анна попрощалась и быстро ушла. Тилли с озадаченным видом стояла и смотрела ей вслед до той поры, пока за спиной не раздался голос брата.

– Зачем приходила Анна? Только лишь, чтобы принести извинения?

– Она приходила порадоваться вместе со мной твоим несчастьям! – Тилли повернулась лицом к брату и изобразила на лице смешную гримасу. Энтони нахмурился.

– Ты всё знаешь. Анна рассказала?

– Да. Но мы и без того знали, чем всё закончиться. Это ты у нас веришь в доброту, милосердие, понимание и прочие человеческие добродетели. Люди злые и только думают, как сделать тебе больнее. И больше всего это касается леди Стоук.

– Ты несправедлива к ней, Тилли. Леди Стоук всего лишь высказала своё мнение. Мнение неприятное для меня, но всё же заслуживающее уважения.

– Уважения? – возмутилась Тилли. – Да она с позором изгнала тебя. О каком уважении может идти речь? Господи, ты стал священником, но не настолько же, чтобы терпеть подобные вещи. Энтони, приди в себя или лишишься моего уважения.

Негодуя, Тилли обошла брата и вошла в дом. Энтони же прошёл к изгороди и, облокотившись руками на деревянные прутья, устремил взгляд на рапсовое поле. Вид цветущего поля всегда привносил в душу умиротворение.

– Стоит ли мне роптать на несправедливость? – думал Энтони. – Возможно, Господь лишь испытывает мои силы и пытается укрепить мой дух терпением!

В эти мгновения Энтони осуждал себя за слабость. Он написал прошение на имя епископа, в котором сообщал о желание сложить с себя сан священнослужителя. Но прошение всё ещё не было отправлено. У него оставалось время для раздумий.