Пора любви

26.08.56 г.

Драгоценная Мариночка!

Сейчас – 10 часов вечера. Я побродил по городу и решил пойти домой. Мама, пока она в отпуске, собирается шить мне куртку и намекала, чтобы я как-нибудь на пару часов побыл дома. Вот я пришёл, а она занята другим делом. Сел, подумал, кому бы написать. ЛДругим нужно, но не так приятно. И вот – пишу опять тебе.

Маришка! Ты мне об Одессе написала всё-таки мало. Хотелось бы знать, встречались ли вы в течение последних дней на том же месте Лузановки, почему перестали встречаться Виктор и Люся, почему тебе было скучно. Впрочем, если лень писать об этом, не пиши.

А я сейчас посильно наслаждаюсь прелестями позднего лета. Сегодня ездил днём в одно место. Я не торопился, наслаждался хорошей погодой и смотрел глазами приезжего на родной город, пытаясь сравнить Ленинград с Киевом, Одессой и др. городами. Какие всё-таки изумительно красивые места есть в нашем городе! Ну, в Киеве – Крещатик, ну, приднепровские парки, и всё. А здесь, – в местах у Невы, – что ни место, то новый чудесный вид. А как всё-таки много зелени, и как она несравнима с Одесской! А сколько цветов! И какие они разные!

А что, Маринка, за бал, на который ты хотела пойти или ходила?

Заходил сегодня Марик, мой приятель, будьте знакомы, и потребовал, чтобы я не занимал воскресный вечер, т. к. он хочет (Ах, чёрт возьми! Если бы ему быть немного выше, то он не хотел бы, как он говорит.), так вот, он хочет познакомить меня с той самой особой, которая, как я тебе рассказывал, однажды покорила всех мальчиков в компании простотой нрава. Может быть, любопытства ради, заскочу посмотреть.

Но, Маринка! Я хочу быть с тобой, а не с кем-нибудь другим. Когда чего-нибудь страстно желаешь, можешь успокоиться только тогда, когда пресытишься. Не знаю, мог ли бы я тобой пресытиться, но мне очень этого хотелось бы, так было бы спокойнее. Сейчас слушаю из приёмника типичный буги-вуги (Мне бы сейчас, дорогая, тебя и чуточку денег, мы бы немного развлеклись). Да, пять недель отдыха что-нибудь да значат, в кармане пока немного пустовато, но об этом – только тебе под строжайшим секретом, ленинградские девочки об этом не должны знать, как-нибудь обойдёмся.

А я, нет-нет, да и вспомню вдруг какую-нибудь деталь из наших встреч, например, как мы с тобой целовались на заднем сидении тряского автобуса, довёзшего нас до Ярморочного, или как ты поцеловала меня, когда я рассказал, что впервые влюбился в 7 лет, или наш «откровенный» разговор на пляже, или наша «размолвка», когда я так нелестно тебя назвал! (Чёрт возьми, до чего хороша музыка!) Или твои оригинальные реплики. И опять же размышляю, как бы ты себя вела, если бы я вёл себя несколько по-иному.

Ну, ладно, Маринка, думал написать пару листочков, потом вырвал ещё один, хотел им кончить, затем – ещё один. Пока не надумал что-нибудь ещё, спешу кончить.

Пиши мне о себе, Маринка! Напиши мне, не могло ли бы так случиться, чтобы ты, скажем, приехала на праздники дня на 3–4 в Ленинград или что-нибудь в этом роде?

Единственный ли способ увидеть тебя в ближайшее время – это приехать в Москву? Или даже встреча со мной в Москве тебе почему-нибудь была бы не очень приятна? Напиши, чтобы я на всякий случай знал.

Целую тебя так, как приятно целовать только тебя, славная Маринка!

29.08.56 г.

Дорогая!

Вчера наслаждался твоим письмом и спешу ответить.

Сейчас 12 часов дня. Меня выпустили по рзным делам в город. А я перед делами зашёл в библиотеку, чтобы сказать тебе пару слов.

Милая Маринка! Ты пишешь, что хотела бы, чтобы я понимал тебя, как и раньше, и чтоб не требовалось особых объяснений? Хорошо! Чтобы верил? Хорошо! Но, Маришечка! Мне очень хочется знать о тебе, о твоих разклечениях, развлекателях. Мне кажется, мы с тобой были достаточно откровенными во времена Дерибасовской и Зерновой. Хотелось бы, чтобы это было и сейчас, и тем более, что это – пока всё, что остаётся в наших отношениях /т. к. физическая близость остаётся пока в желаниях и мечтах/. На мой вопрос, как бы ты отнеслась к моему приезду в Москву, ты, правда, тоже ничего не ответила. Что, не знаешь?

Недавно вспомнил, как фотографировал тебя в Аркадии «декольтированной», Желание проявить плёнки возросло, но пока по инерции после отпуска не сидится дома.

А «Месс-Менд» у нас не будет идти? Ну, а французская живопись? У нас в Эрмитаже – выставка поляков. Надо будет пойти.

Маринка! А когда я слушал пение Марио Монти, я вспомнил тебя:

Последнее время я большей частью бываю с одним из моих приятелей.

Он сейчас в отпуске. Это тот, который играет на саксе. Завтра мы думаем, если не испортится погода, пойти в Сад отдыха, где бывает иногда неплохо. Это небольшой сад на Невском, где чаще всего собирается "невская публика". Завтра там будет джаз дяди моего приятеля, будет петь Мизиано и т. п. Если есть желание и ты вечером не занята, можем пойти вместе. Согласна?

В воскресенье думаю пойти на концерт джаза Абхазии.

Вот пока, дорогая, и все мои новости.

Ах, Маринка! Я многое отдал бы, чтобы вместо новых малоинтересных знакомств продлить встречи с тобой.

Пиши мне, славная, пусть это хоть немного скрасит разлуку с тобой.

Целую твои очаровательные губки.

P. S. Маринка! Пиши мне подробнее и откровеннее. Буду отвечать тем же. Ладно? Пиши обо всём, мне всё интересно.

01.09.56 г.

Вадька, дорогой!

Я, разумеется, всегда очень рада получать от тебя письма. Вот лежит передо мной твоё последнее письмо. Попробуем анализировать его (не детально, т. к. на это требуется много времени). Да, письмо большое, – 7 листочков, и написано оно явно в состоянии опьянения. Неужели сия дама так опьянила Вас?

Бедный Ваденька! Как велика у тебя переписка! Ты, наверное, не успеваешь разобрать всю корреспонденцию. Советую нанять штатного секрктаря. Ах, да! Совсем забыла, у тебя ведь сейчас нет денег, может быть тоже «обойдёшься», как с ленинградскими девицами.

Теперь насчёт пресыщения. На всякое хотение есть терпение. Что ж делать, дорогой? Придется "пресыщаться девицами "простого нрава".А вот эта твоя фраза: "И опять же размышляю, как бы ты себя вела, если бы я вёл себя несколько по-иному". Слова эти требуют разъяснения. Если толковое объяснение получу, постараюсь ответить (И ты постарайся обяснить).

Большое спасибо за приглашение, но я не могу планировать своё время на 2 месяца вперёд (Я не получила экономического воспитания, я только "бедный химик".). А вообще желательно, чтобы я тебя видела в Москве. Ты спрашиваешь, почему не встречались Виктор и Люся. Ну, наверно, пресытились. О себе напишу в другом письме. Так как я не получила ответа по поводу поцелуя, не знаю, разрешается ли мне это. А вообще, говорят, не нужно злоупотреблять поцелуями.

04.09.56 г.

Славная Мариночка!

Ты интересуешься моей корреспонденцией. она не так уж и велика. Так, вчера у меня был праздничный день: получил целых два письма, из них одно от тебя (!!!) Правда, из него о тебе, дорогая, я узнал не очень много, но твоё обещание написать о себе в следующем письме заставило меня тем более спешить с ответом (Ведь ты знаешь, как я люблю получать письма.).

А что до денег и девиц, о которых ты пишешь, то я обхожусь временами и без того и без другого. Например, в восресенье, как и собирался, вечером ходил на джаз Абхазии. А так как не нашёл «достойную», то на виорой билет пригласил приятеля, и мы с ним чудно провели время. Джаз играл довольно неплохо, правда, «Голубой» лучше. А днём в то же воскресенье, часов в 11, меня разбудили. Погода была примерно такая, как в тот день, когда с утра ты приехала ко мне на Спуск. Пришли приятели и потребовали, чтобы я спешил, а то пойдёт дождь и нам труднее будет выбраться. И хорошо, что мы поспешили. Как только мы приехали в Центральный парк, добрались до спортплощадки и остались в спортивной форме, пошёл дождь. Но он нам был уже безразличен, – мы играли в волейбол. Так мы провели время до вечера. А вечером – Сад отдыха. Кстати, с Саду теперь каждый день играет джаз. Довольно хорошо. Танцуют по-разному, включая ультра современные стили.

Мне надоело болтаться. Сегодня отдыхаю дома. Милая Мариночка! Пока-то мы дождёмся от меня новых карточек! Надеюсь, ты помнишь момент, когда спросила меня, пришлю ли я тебе карточку, и сама обещала. Помнишь? Жду с нетерпением.

Дорогая! Насчёт нашей встречи ясно только одно: что я хочу её как можно скорее, но как можно, пока не ясно. Ты робко спрашиваешь, разрешаю ли я тебе поцеловать меня. Милая! Знала бы ты, как я хочу этого! /Курьёзный парадокс: Когда я думаю о тебе с открытыми глазами, твоя близость при наших встречах кажется мне сказочным сном. А закрою глаза, – кажется, что вот ты совсем рядом и я чувствую твои такие приятные поцелуи в шею и в губы./

Ах! Что может быть приятнее женского поцелуя?! Твоего поцелуя! К.)

Твои, очевидно, мудрые высказывания о том, что не следует злоупотреблять поцелуями, – не для меня, Я тебе уже говорил, что любая ласка мне была бы только приятна.

Целую тебя, дорогая. Пиши.