Страница 9 из 15
В китайских анналах кидани впервые появляются в начале V века. Говорилось, что они скитались к северу от Великой стены в регионах Жэхэ и Ляотан. Возможно, это племя говорило на монгольском языке, и хотя они беспокоили Китай на протяжении всей эры династии Тан, но не предпринимали серьезных попыток обосноваться к югу от Великой стены, пока хаос, последовавший за падением династии, не стал для них слишком сильным искушением. В начале X века весьма способный вождь, которого китайцы называют Абаоцзи, а остальные – Абуга, объединил свой народ, слегка окрасил его китайской культурой и ввел в своем клане «должность» хана Елюя – это имя было принято, как имя Цезаря в Риме, в качестве почетного титула всеми его преемниками. В 924 году он повел своих воинов в Монголию, вытеснил киргизов на запад в долину верховьев Енисея и предложил уйгурам восстановление владения их исконными землями. Предложение было отвергнуто, и больше ни один тюрок никогда не правил в Монголии. Далее Абаоцзи повел своих воинов на восток в государство Бохай (Северная Корея) и на чжурчжэней, тунгусский народ Маньчжурии, который стал его вассалом. Он умер в 926 году после неудачной попытки захватить Хобей (Хэбэй), и его вдова, весьма решительная женщина, на курултае посадила двух своих сыновей на коней и заявила знати: «Хватайте уздечку того, кого считаете более достойным». Вдова всячески помогала Дэгуану, сыну, которого выбрала знать, и, в случае возникновения трудностей в государственных делах, регулярно консультировалась с духом покойного супруга. Елюй Дэгуан обещал поддержку киданей претенденту, принявшему имя Цзин. Поддержка была дана, и за нее было истребовано вознаграждение: часть провинций Хэбэй и Шаньси, а также город Пекин (тогда его называли Yen-chu) были переданы этим слегка китаизированным варварам, которые, таким образом, обосновались к югу от Великой стены. Теперь расположение киданей было удобным и позволяло им вмешиваться во внутренние проблемы Китая. Но их временный захват Кайфына, древней императорской столицы, в 947 году спровоцировал бурную национальную реакцию, которая в 960 году привела на трон династию Сун, которая стала центром китайского сопротивления варварам до времен монголов.
Суны могли бы вытеснить киданей за Великую стену, если бы не присутствие другого конкурента – Си Ся в Шэньси и Ордосе. Это государство было основано около 990 года тангутами, народом тибетской расы, которые признавали киданей своими сюзеренами, а китайцев – врагами. Суны дважды безуспешно пытались вернуть Пекин. Их внимание отвлекалось угрозой со стороны Си Ся. В начале XI века кидани перешли в наступление, двинулись к Желтой реке и осадили Кайфын. Китайцы оказали отчаянное сопротивление, и со временем кидани с радостью согласились на подписание мирного договора (1004), который навек устанавливал границу между двумя государствами, прошедшую через Хэбэй и Шэньси. У киданей не было ни сил, ни, вероятно, желания занимать весь Китай. Их устраивало, чтобы династия Сун правила на юге, пока они сохраняли контроль над северными степями. В Китае они так и не ассимилировались. Основная масса народа продолжала заниматься скотоводством, племя оставалось основой социальной организации, и они почти не поддерживали контактов с местными крестьянами и ремесленниками, которых презирали. Кидани создали собственное письмо, но его характер оставался тайной, пока в Монголии в 1922 году не были обнаружены две надписи 1100 года. Их интересы и амбиции лежали за пределами собственно Китая, в первую очередь в бассейне Тарима и на Алтае. Однако их попытки экспансии в этом направлении оказались роковыми для их правления. Их кавалерия достигла озера Иссык-Куль, однако они были отброшены от стен Баласагуна, что в долине Чу. Баласагун, согдийское творение, в X и XI веках был резиденцией Караханидов, а в XII – каракитаев. Во времена монголов он пришел в упадок и был разрушен. Его точное местонахождение неизвестно. Представляется, что он находился неподалеку от Кашгара. Пренебрежение киданей к их китайским территориям в конце концов было наказано разгромом и изгнанием новым врагом – чжурчжэнями из Маньчжурии.
Чжурчжэни, предки современных маньчжуров, были лесным тунгусским народом, чье примитивное варварство не было смягчено контактами с Китаем. Посол Сун, посетивший их в 1124 году на их исконной территории – лесистой уссурийской долине, что на северо-востоке Маньчжурии, изобразил их вождя полулежавшим на сиденье из тигровых шкур и наблюдающим за движениями танцовщиц. Суны, так и не примирившиеся с утратой северных провинций, проводили традиционную политику натравливания одних варваров на других. Они настроили чжурчжэней против киданей, но результат многократно превзошел самые смелые мечты династии. Кидани были разбиты, их последний правитель попал в плен. Маньчжурия и Жэхэ стали центром нового варварского государства, которое чжурчжэни назвали Цзинь – Золотое царство и которое со временем приобрело фасад Китая. Говорят, что вождь чжурчжэней сказал о Ляо: «Железо ржавеет, а золото всегда сохраняет свою чистоту». Суны, рассчитывавшие овладеть всем Китаем, заменили одного врага на другого, еще худшего. Пришельцы быстро рассорились со своими прежними союзниками. Более агрессивные, чем их предшественники, они двинулись на юг к Желтой реке и Янцзы. Кайфын пал в 1126 году. Император Сун и его наследник были взяты в плен и уведены в Маньчжурию. Новый император не смог удержать Нанкин, Ханчжоу и Нинбо – все они были утрачены к ИЗО году. Но продвижению кавалерии захватчиков сильно мешала сложная сеть каналов и рек в густонаселенном районе эстуария Янцзы, и потому она в конце концов отступила. Суны вернули Ханчжоу, который с тех пор стал их столицей, и начали контрнаступление, в результате которого вновь обрели большие участки территории между двумя великими реками. Мирный договор, подписанный в 1138 году, передавал Цзинь провинции Хэбэй, Шаньдун, Шаньси, Шэньси и Хэнань. Таким образом, Суны не только не смогли вернуть Пекин и север, которые оставались в руках варваров еще два тысячелетия, но даже были вынуждены сдать Цзинь больше китайских территорий, чем кидани контролировали, будучи в зените славы. Китай оказался разделенным на три государства: Сун – на юге, Цзинь на севере и Си Ся на северо-востоке, и все они в конце концов были сметены монгольской лавиной.
Кидани и Цзинь успешно прорвались через барьер китайской цивилизации. Западные тюрки в то же самое время преодолели барьеры арабо-персидской цивилизации в Трансоксиане. Восточные подходы к халифату охранялись сначала арабами, потом персами, которые испытали подъем при Саманидах, правивших в Бухаре с 875 до 999 года. Их власть распространилась на обширные территории от южных берегов Персии до Кашгара. Истово верующие Саманиды всеми силами старались обратить в свою веру кочевников за рекой Оксус. В 960 году сельджукский клан огузов (токуз-огуз – конфедерация из девяти кланов, живших между Аральским и Каспийским морями), раскинувший свои шатры возле Дженда, на Яксарте, принял ислам. Процесс был столь же быстрым, как обращение франков в христианство при Хлодвиге пятью веками ранее. Заметим, что Дженд, изначальный центр власти сельджуков, описывается географами XI и XII веков как один из величайших мусульманских центров Туркестана, а Аральское море называется ими морем Дженда.
Не веря в лояльность местных войск, Саманиды, следуя примеру халифа Мутазима, привлекли войска из тюркских рабов, и этих выносливых варваров легко было склонить к вмешательству в династическую борьбу своих нанимателей с целью захвата политической власти. В 962 году тюркский командир захватил крепость Газни в Афганистане и создал независимое государство. Это событие изменило историю Азии. Государством с 998 по 1030 год управлял знаменитый Махмуд Газневи, военачальник, который силой оружия принес ислам в самое сердце Индостана. Его удары также были направлены против бывших хозяев. Саманиды были уничтожены в 999 году. Их падение стало победой Турана над Ираном, и тюркская военная власть теперь стала господствующей в мусульманской Западной Азии.