Страница 8 из 13
Он встал, подошел к телефону и набрал Большой остров. Почему-то ему внезапно захотелось связаться с ним. Там не особенно любили неожиданные звонки, но он мог сказать, что его встревожила буря, и запросить прогноз погоды на ближайшее время. Наверняка это бы прокатило.
Тишина… Связи нет. Телефон сдох, что не удивительно. Он всегда отключался, если шел ливень, или дул сильный ветер. Он не знал, почему, но такое случалось каждый раз. Из трубки не раздавалось ни звука. Но это, наверно, к лучшему, телефонный звонок привел бы только к тому, что его бы послали. И о чем он думал, надеясь прикрыться интересом к погоде? Бернард вернулся к окну, распахнул створки и выглянул наружу. Погрузчик до сих пор смутно угадывался рядом с деревом. Тогл определенно не утопил его в море. Он закрыл окно, скользнул в ботинки, накинул дождевик, взял фонарь и спустился по скрипящей лестнице. Он решил захватить с собой Уилсона, возможно, с Тоглом что-то случилось, и ему понадобилась подмога. Дойдя до бульдозера, стоящего в гараже, он остановился, положил руку на холодный металл. Прикосновение будто вернуло его к реальности. В голову лезли странные мысли, а бульдозер был настоящий — груда металла и пластика, которой можно управлять и ехать, куда заблагорассудится. Упругие протекторы, кабина, защищенная от ветра. Это была отличная машина, на всем белом свете, пожалуй, не было бульдозера лучше. Он снова погладил машину. Да, она была настоящей, а голем не был. И в тот момент он почувствовал себя идиотом за подобные мысли. Он уже почти собрался вернуться в свою комнату, как снова услышал тот вой. И даже ощущение металла под рукой не спасло его от того первобытного чувства, которое знакомо человеку, услышавшему необъяснимое в темноте. Волоски на его шее встали дыбом, он почувствовал страх. Он тряхнул головой. Тогл был там, Тогл работал на него. В его обязанности входила забота о нем и Уилсоне, он должен был все проверить, нравилось ему это или нет.
Дверь по-прежнему была распахнута в ожидании погрузчика, на улице шел ливень, но он понимал, что выбора у него нет. Он должен выйти наружу и проверить, все ли в порядке с Тоглом. А вдруг он упал и сломал ногу? Бернард обошел бульдозер, остановился у двери парня и постучал. Уилсон долго не отзывался. Когда он открыл дверь, на нем ничего не было, кроме боксеров. Он был бледнее смерти.
Ты слышал вой?
Вой?
Ну как будто волк выл.
Так ведь у нас нет волков.
Ну да, волков нет.
Уилсон изучающе смотрел на Бернарда.
В чем проблема, мужик? Я уже собирался ложиться спать. Я так мощно посрал, что аж протрезвел. Ты можешь себе такое представить — обосраться и протрезветь? — Уилсон изменился в лице под взглядом Бернарда. Туалетные дела парня волновали его меньше всего.
Ну ладно, че случилось-то!
Я переживаю за Тогла. Мне стоит проверить, как он там. Я хотел попросить тебя составить мне компанию, но ты, видимо, не особо горишь желанием.
Да твою ж мать, я просто, наверно, перенервничал из-за шторма. Сейчас я приведу себя в порядок, подожди. — Уилсон скрылся в своей комнате, Бернард терпеливо ждал его за дверью.
Через пару минут Уилсон вышел полностью одетый. Он надел дождевик и взял фонарь. Он выглядел несколько помятым после попойки.
Чувствую себя дерьмово, — сказал он.
Я же ведь сказал, что ты можешь остаться.
Да не, все норм.
Они вышли на улицу. Бернард решил, что лучше закрыть металлическую дверь, и запер ее.
Они направились в сторону причала, миновали сад, терзаемый ветром.
Похоже, завтра у меня будет много работы, — бросил Уилсон.
Ну, я мог бы тебе помочь, я хоть и начальник, но не откажусь помочь.
А, все нормально, — сказал Уилсон. — Хоть будет чем заняться. Думаешь, Тогл перепил?
Такая мысль приходила мне в голову.
Это я пошутил про то, как обосрался, не так уж сильно я надрался. Хотя меня немного мутит.
Но вот он мог запросто, я уверен. У него была нычка с бухлом.
Мне кажется, что чтобы напоить Тогла, алкоголя надо много. Он кого хошь перепьет, потому я и волнуюсь. Либо он напился в стельку, либо что-то случилось. Он бы ни за что не остался на улице в такую погоду.
Погода становилась все хуже, буря перерастала в ураган. Бернарду пришлось кричать, чтобы быть услышанным. Ветер подхватывал его слова и уносил вдаль. Они продолжали идти, шаря фонариками перед собой. Наконец, они увидели поваленное дерево возле причала.
Бернард не так давно видел из окна, как оно стояло на месте. Видимо, это случилось только что. Длинные корни дерева трепыхались от ветра, комья земли облетали с них, и ветер разбрасывал их по округе. Погрузчик безмолвно возвышался за деревом, будто какой-то оранжевый динозавр.
Блин, — сказал Уилсон, — мне нравилось это дерево.
Как и мне, — сказал Бернард.
Вот так ветрина, — сказал Уилсон.
Да, ветер сильный, — согласился Бернард. — Но это еще цветочки, скоро будет еще хуже.
Наверно, был резкий порыв, дерево-то вон где. Не могло же оно просто упасть, оно было слишком крепким.
Бернард ничего не ответил, он и сам думал о том же. Они дошли до погрузчика. Это была огромная машина, которой ветер был нипочем. Но все равно, неужели дерево упало из-за ветра? Бернард подошёл ближе, открыл дверцу кабины и посветил фонариком. Ничего.
Только запах кислятины.
Эй! — Позвал его Уилсон.
Бернард выбрался из погрузчика, закрыл дверцу и спустился к Уилсону. Уилсон держал в руке табакерку Тогла.
Она полная, а Тогл не любит разбрасываться добром. Как, впрочем, и мы с тобой.
Бернард осмотрелся кругом.
Он должен быть где-то поблизости.
Да, но где? — Уилсон помотал головой, повернулся и осмотрел упавшее дерево. Вдруг он повернул голову и подсветил фонариком место, куда уперся его взгляд.
Эт что?
Что именно?
Там, среди веток. Я туда свечу.
Бернард ничего не увидел. Уилсон двинулся вперёд, и Бернард пошёл за ним.
Похоже на веревки, — сказал Уилсон, когда Бернард их тоже заметил. Обрывки то ли веревки, то ли лозы запутались в ветвях дерева.
Уилсон раздвинул ветки и взял один обрывок в руки.
Это не веревка. — Он вытащил руку из кроны дерева и посветил фонарем.
Ах ты ж гребаный Иисус на ебаном в жопу пони!
Бернард подошел ближе и посветил на руку Уилсона. Его рука была вся в крови, дождь прочерчивал на ней светлые дорожки. Бернард приблизился к веревкам, посветил на них и наклонился, чтобы лучше их рассмотреть. От них несло. Ветер и дождь прибили запах, но явственно пахло кровью и дерьмом.
Это…кишки. — Сказал Бернард.
Какого черта…
Наверно, это чертово дерево упало прямо на него.
На Тогла?
Нет, на Элвиса Пресли! Ну конечно же, на Тогла!
Вот дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Господи… — Пробормотал Бернард. Они с Уилсоном отступили, продолжая чертыхаться.
Нда, хренов везунчик. — Сказал Уилсон. — А где ж тогда все остальное?
Они обошли дерево, освещая его фонариком, и нашли голову. Она застряла между двух ветвей, рядом лежала одна нога. Бернард наклонился и осветил голову Тогла. Его глаза были широко распахнуты, рот открыт, и язык вывалился наружу и распух. На нем была рана, как будто перед тем, как открыть рот, Тогл прикусил его. Его рот наполнился дождевой водой и кровью. Ошметки плоти и спинного мозга заляпали землю вокруг того места, где должна была быть его шея.
Его…нога, — проговорил Уилсон. — Наверно, когда дерево упало, зацепило его ногу и вырвало ее с мясом. А голова? Есть идеи? Странно все это, честно скажу.
Да уж, — сказал Бернард. — Такого не могло случиться.
Но оно случилось.
Бернард отвел фонарь и увидел следы на мокрой земле.
А это еще что…
Уилсон посветил перед собой.
Следы. Большие следы от ботинок. Тут отпечаток ноги, — сказал Уилсон, — точнее, ботинка.
Верно. Но он не принадлежит Тоглу. Такое чувство, что тут Йети прошелся.
Йети? Твою мать, Бернард, да тут размер ноги, наверно, пятидесятый. У кого может быть нога пятидесятого размера?