Вован-дурак

Не меньшие проблемы доставляли привидения. Но если на помощь отца Доминика, нашего призрака, мы могли рассчитывать, он нам всегда помогал и давал отеческое напутствие, а кого постарше, говорят, даже исповедовал, то остальные в лучшем случае были нейтральны. Хотя такого откровенного недружелюбия, как, к примеру, слизеринский Кровавый Барон, они практически никогда не показывали.

Водился в замке и полтергейст по имени Пивз, мелкий и противный, каждое появление которого значило для кого-то серьезную неприятность. Он так и норовил облить кого-нибудь водой или чернилами, испустить прямо над ухом громкий неприличный звук, зашвырять скомканными бумажками, словом, досаждал, чем мог. Попытки его урезонить успеха не приносили. Кончилось тем, что я один раз послал его… по-русски, и, говорят, у Дамблдора потом недели две было сильнейшее расстройство кишечника. Вернувшись оттуда, куда послали, Пивз какое-то время вел себя тише воды, ниже травы. Спустя пару недель, конечно, он опять взялся за старое, но к хаффлпаффцам больше не приставал.

Когда же мы все-таки находили нужный кабинет, начинались собственно занятия. Проходили уроки по-разному, и на каждом из преподавателей стоит остановиться подробнее.

Первым же уроком у нас была травология, которую вела наша же декан мадам Спраут. Вела она «с огоньком», подробно и образно объясняя нам про разнообразную растительность и методы ухода за ней. Там же я напросился помогать ей по уходу за садом, снимая с деревьев яблоки и копая картошку. Не сложнее, чем у себя на даче было, а мне только в радость после сидения за партой походить с лопатой.

За одну парту со Сьюзен Боунс, кстати, сама мадам Спраут меня посадила. А я взял и подружился с рыжей девчушкой. Портфель ей таскать стал, вкусностями всякими угощал. Пускай Джастин, Эрни и Эдди все время злорадствовали по поводу того, что я чаще общаюсь с девчонками, чем с ними — пусть орут! Года через три кто-то сильно пожалеет. Зато, когда я иногда по вечерам пел песни под гитару, как минимум одна благодарная слушательница у меня была. Хотя даже и не одна, а две, Дора, если ничем в это время не была занята, тоже от меня в таких случаях не отходила.

Кстати, оказалось, что здесь, на Хаффлпаффе, семикурсники играли роль вторых наставников у первокурсников, помогая малышне врасти в школьную жизнь. Догадайтесь, кого назначили в наставники мне? Правильно. Дора тоже была вне себя от радости.

Подруга Сьюзен, которую звали Ханна Аббот, на совмещенных уроках часто сидела за одной партой с Тони Гольдштейном. Мой еврейский приятель против такого расклада отнюдь не возражал.

Мадам МакГонагалл преподавала у нас трансфигурацию. На первом же уроке она, иллюстрируя свой предмет, превратила свой стол в свинью и обратно.

С этим столом еще хохма получилась. Урок у нас был с Гриффиндором, то есть — в присутствии воплощенной головной боли в лице Гермионы Грейнджер.

Заходим в класс, садимся. На учительском столе сидит полосатая кошка. Сидит прямо, не шевелясь, кошки так не умеют. Ну точно, мадам профессор превратилась. Нет, чтобы начать вдруг лапкой умываться, или лечь, пузо на солнышко выставить, чтобы погладили, за ушком почесали. Знаю ж я это, сам кошатник махровый, коты сидят относительно спокойно только в том случае, когда спят.

Прозвенел звонок, в класс заходят двое хлопцев, смутно памятных мне по церемонии распределения.

- Симус, все-таки опоздали.

- Ага, Дин, хорошо, что преподавательницы нет.

Велико было их удивление, когда кошка прыгнула со стола и превратилась в мадам МакГонагалл.

- Финниган, Томас, надеюсь, что следующий урок пройдет без опозданий. В следующий раз я не буду столь снисходительна и сниму с вас баллы.

Оба понуро поплелись за парты, а профессорша начала свою речь.

- Трансфигурация — один из самых сложных и опасных видов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любой, кто вздумает хулиганить на моих занятиях, покинет этот класс навсегда. Я вас предупредила.

После длинной и мутной лекции нам дали практику в виде превращения спички в иголку. Не самое тяжелое превращение, как оказалось, но у многих не выходило. К концу урока выполнить задание получилось только у всезнайки Гермионы, которая сорвала голос, раз за разом выкрикивая заклинание, да у нас со Сьюзен. Причем я свою ВП даже не доставал, все руками.

Кстати, судя по канону, в прошлый раз так заплутали сам Гарик на пару с Роном. Но Гарик — вот он я, и даже не на Гриффиндоре, как оказалось, а Рон теперь в подземелье с насеста кукарекает.

Маленький дедок, которого звали Филиус Флитвик, преподавал теорию заклинаний. Читал он пока одну только теорию, но делал это с задором молодого, я аж заслушался. А вот другой препод, по фамилии Биннс и по сущности призрак, напротив, вверг меня в глубокое уныние. Свои лекции по истории магии он жевал так нудно, что полкласса сразу же заснуло и продрыхло до звонка на перемену.

Была в расписании и та самая пресловутая Защита от темных сил. Урок, как и следовало ожидать, превратился в фарс. Квиррелл свой предмет явно не знал, свои лекции читал, ужасно запинаясь и путая слова.

- У н…нас есть… что было. Мы об… этом гов…ворили. Сегодн…няшняя ситуация, к…которая есть. И нужно см…мотреть, какой мы м…можем… что делать… — ответствовал он, когда его спросили, как это он намерен победить оборотня.

- А сегодня в завтрашний день не все могут смотреть. Вернее, смотреть могут не только лишь все, мало кто может это делать, — сказал я в унисон учительским словам.

Класс заржал.

- П…почему см…меетесь? — взвился Квиррелл. — М…мистер П…поттер сделал очень п…полезный в…вывод. Я п…попросил бы всех вас п…принять это к св…ведению. Н…не только л…лишь все м…могут с…мот…треть в з…завтрашний д…день, т…так и з…запишите. Н…не только л…лишь все…

Так того Квиррелла с тех пор и прозвали — «Не только лишь все». И ходили мы с тех пор на его уроки как на юмористическое шоу, где он периодически подбрасывал нам новые цитаты в стиле приснопамятного боксера, пошедшего в политику.

Система домашних заданий буквально убивала. Практически всегда, по каждому уроку, нас заставляли писать сочинение длиной в некую долю свитка пергамента, заменявшего здесь тетради. Писали здесь гусиными перьями, попробовал и плюнул с досады, поскольку сразу же сломал перо пополам и налил чернил больше, чем написал букв. Так что все свои домашние задания записывал на обычных тетрадях и обычными шариковыми ручками, купленными по случаю в магазине канцтоваров. И не только сам так писал, но и всех остальных убеждал. Кстати, Дора подсказала мне несложное заклинание, заставляющее ручки сочинять сочинения самостоятельно. А что, очень удобно, все равно эту муть никто и никогда не читает. Помним, помним, «а сердечник трансформатора мы сделаем из дерева под названием дуб, потому что никакой дуб в здравом уме этот диплом читать не будет» [34]. И число «пи» у этих же студентов, которые вырезали трансформатор из дубовой чурки, тоже принимало значение в вариации от трех до десяти…

По вторникам у нас была астрономия, как правило, в ночное время. Читала ее та самая молодая девица, замеченная мною ранее за учительским столом и которую звали Аврора Синистра. Вела она себя примерно так же, как Дора, и уже наверняка от нее могла уже чего-то услышать про наше новое пополнение.

А вот в первый же четверг было зельеварение, которое должен был вести главный слизеринский петух, то есть Снейп. От Доры мы уже знали, что гражданин отличается весьма мерзостным характером и люто гнобит на своих уроках всех, кто происходит не с его факультета, то бишь Слизерина, и особую «любовь» питает к выходцам с Гриффиндора. Хорошо еще, что нашими товарищами по несчастью были не его подопечные, и не люто ненавидимые им гриффиндорцы, а тихие и спокойные равенкловцы. Впрочем, даже одного, того самого первого урока, хватило, чтобы надолго испортить настроение всем нам…

Снейп начал свой урок с переклички, и ко мне почему-то придрался.