Страница 12 из 226
Третий ворон вступился: "Неужели и спасенья нет?" - "Как не быть? отвечал второй. - Стоит только комунибудь, надев рукавицы, схватить эту рубаху и швырнуть ее в огонь - и она сгорит, а юный король будет спасен! Да что в том проку? Ведь тот, кто это ведает, да королю скажет, окаменеет от колен до самого сердца.
Тогда заговорил третий: "Я больше того знаю! Если даже женихова рубаха и будет сожжена, все же ему не видать своей невесты: когда после свадьбы начнется пляска и юная королева станет танцевать, она вдруг побледнеет и упадет замертво, и если кто-нибудь не догадается поднять ее и из правой ее груди высосать три капли крови и выплюнуть их, то она умрет. Ну, а если кто, проведавши, выдаст эту тайну, тот весь окаменеет, от маковки до мизинчика на ноге".
Потолковав обо всем этом между собою, вороны полетели далее, а верный Иоганн отлично уразумел всю их беседу, но с той поры затих и загрустил; он понимал, что если он не откроет своему господину слышанное им, то юному королю грозят великие бедствия; а если откроет - сам должен поплатиться жизнью.
Наконец он сказал себе: "Хоть самому погибнуть, а надо постоять за своего господина!"
Как только они причалили к берегу, случилось именно то, что предсказал ворон: откуда ни возьмись, явился перед королем чудный конь золотисто-рыжей масти. "Вот и отлично! - сказал король. - На этом коне и поеду я в замок". И занес было ногу в стремя, но верный Иоганн быстро вскочил в седло, выхватил пистолю из кобуры и положил коня на месте.
Тогда воскликнули все остальные слуги короля, которые, конечно, не очень были расположены к верному Иоганну: "Какой срам - убить такого красивого коня! Ведь он назначен был везти короля с берега в замок!" Однако же король сказал: "Извольте молчать и оставьте его в покое; это вернейший мой Иоганн, и кто знает, почему он так поступил?"
Вот вступили они в замок, и там в одной из зал на блюде лежала совсем готовая рубаха для жениха и с первого взгляда казалась сотканною из серебра и золота. Юный король поспешил к блюду и хотел уже взять рубаху с блюда, но верный Иоганн отстранил его, скомкал рубаху в своих рукавицах, быстро поднес к огню и дал сгореть дотла.
Остальные слуги стали опять ворчать и говорили: "Что же это такое? Вот уж он и королевскую рубаху сжег!" Но юный король и тут сказал: "Кто знает, почему именно так нужно, - оставьте его, ведь это мой вернейший Иоганн".
Вот и свадьбу стали играть: началась обычная пляска, и невеста стала также принимать в ней участие, а Иоганн все внимательно за ней следил и смотрел ей в лицо. Вдруг видит - она побледнела и замертво упала на пол. Тогда он поскорее подскочил к ней, подхватил ее на руки, снес в отдельную комнату, положил ее, стал около нее на колени и, высосав у нее из правой груди три капельки крови, выплюнул их. Она тотчас стала дышать и очнулась; но юный король все видел, и не зная, зачем так поступил верный Иоганн, прогневался на него и воскликнул: "Бросьте его в темницу!"
На другое утро суд судил верного Иоганна, и его повели на виселицу; и когда уж он стоял на верхней ступени лестницы и неминуемо должен был принять казнь, он сказал: "Каждый осужденный на смерть имеет право на слово перед казнью, могу ли я воспользоваться этим правом?" - "Да, сказал король, - конечно, можешь!"
Тогда верный Иоганн сказал: "Я осужден несправедливо: я всегда оставался тебе верен". И затем рассказал, как он на море подслушал беседу трех воронов и как сообразно с этим он вынужден был поступать.
Тогда король воскликнул: "О, мой вернейший Иоганн, ты помилован! Помилован! Сведите его поскорее сюда!"
Но верный Иоганн при последних словах своей речи пал наземь мертвый и обратился в камень.
Король и королева много о нем горевали, и король все говорил: "Ах, как это я мог так дурно вознаградить за такую великую преданность!" И приказал окаменелое изображение Иоганна поставить в своей опочивальне рядом с кроватью. Как только, бывало, взглянет на него, так и заплачет, и скажет: "Ах, если бы я мог вновь оживить тебя, мой преданнейший слуга Иоганн!"
По прошествии некоторого времени королева родила близнецов, двух мальчиков, которые стали подрастать и радовать своих родителей. Однажды, когда королева была в церкви и близнецы сидели и играли в опочивальне отца, тот еще раз в глубокой скорби взглянул на окаменелого Иоганна и воскликнул: "Ах, если бы я мог вновь оживить тебя, мой преданнейший Иоганн!"
И вдруг камень заговорил: "Да, ты можешь оживить меня, если пожертвуешь тем, что для тебя милее всего на свете". - "О, все, что только есть у меня, - воскликнул король, - всем я для тебя готов пожертвовать!" И камень продолжал говорить: "Если ты собственною рукою отрубишь головы твоим двум сыновьям и вымажешь меня их кровью, тогда я оживу вновь".
Король сначала испугался, услышав, что он должен собственною рукою умертвить своих милых детей, но потом вспомнил о великой преданности верного Иоганна и о том, что ради его спасения тот пожертвовал своей жизнью, выхватил меч и отрубил детям головы. И когда он их кровью обмазал окаменевшего Иоганна, жизнь вернулась в камень, и верный Иоганн стал перед ним снова бодрый и здравый.
Он сказал королю: "Твоя верность мне не может остаться без награды!" - и с этими словами взял головы детей, приставил их на прежнее место, смазал разрезы их же кровью - и те вмиг ожили, стали прыгать кругом и играть, как будто с ними ничего и не приключилось дурного.
Король очень обрадовался, и когда увидел, что королева возвращается из церкви, то спрятал и верного Иоганна, и обоих детей в большой шкаф.
Когда та вошла, он спросил ее: "Молилась ли ты в церкви?" - "Да, отвечала она, - но я постоянно думала о верном Иоганне, который из-за нас накликал на себя беду". Тогда сказал он: "Милая жена! Мы можем возвратить ему жизнь, но дорогою ценою - ценою жизни наших обоих сыночков!"
Королева побледнела и ужаснулась в сердце своем, однако же сказала: "Мы обязаны для него это сделать ради его великой преданности".
Тогда он обрадовался, что и она думает с ним заодно, подошел к шкафу, отпер его и вывел из него и детей, и верного Иоганна и сказал: "Богу хвала! И он спасен, и наши сыночки возвращены нам!" Тут только рассказал он королеве, как было дело. И с той поры они жили в великом благополучии до самой смерти.