Страница 34 из 85
Он не был уверен, сможет ли сделать это и не выдать существование видящих перед людьми, и не начать новую историю войны, рабства и подавления между двумя расами.
Он не был уверен, сможет ли сделать это и не проиграть все вампирам.
Он не был уверен, сможет ли сделать это и не проиграть все людям... или видящим Чарльза... или всем этим трём группам, если они объединятся против него.
Он не хотел воевать с миром людей. Он воспринимал мир людей как свой мир. Он не хотел сражаться со своими людьми.
Я чувствовала в этом нечто большее - своего рода высшую стратегию и мысль в сознании Блэка.
Я ощущала его мысли по поводу того, что мог делать Чарльз, почему он предпринял этот шаг сейчас. Почувствовав все эти эмоции, бомбардировавшие меня от моего мужа, я ощутила одновременно стыд из-за того, сколько всего происходившего с ним я упускала, и восторг из-за того, сколько всего он пытался осмыслить разом и выстроить в стратегию.
Я определённо его недооценивала.
Те моменты, когда я считала, что Блэк отталкивает меня или поддаётся своей бесчувственной социопатичной склонности - погрузиться в тактическое планирование вместо того чтобы выражать свои эмоции или говорить со мной прямо - на самом деле вовсе не дистанцирование, как я думала. Это и не был его эмоциональный способ справиться с ситуацией, или отстраниться от меня и происходящего вокруг.
Скорее, Блэк делал все это одновременно.
Он справлялся с эмоциями и одновременно работал над тактикой, как разобраться с конкретными проблемами, вызывавшими эти эмоции.
К тому времени я осознала, что плачу, цепляясь за его руки.
Думаю, в основном я ощущала стыд.
А может, чувствовала себя дурой из-за того, что столько всего упускала из виду.
Я даже понимала, почему он говорил мне это сейчас и в такой манере. Он не знал, как рассказать мне вербально. Он искренне не знал, как выразить это словами. Он не знал, как просто рассказать это мне, не лишив эмоций все переживания. Блэк был тихим не для того, чтобы скрыть от меня свои эмоции - я осознала это в те же мгновения.
Он боялся размыть их или, может быть, неправильно преподнести.
Он не доверял себе рассказывать это.
Когда это осознание отложилось в моей голове, я уже касалась его руками, продолжая осмысливать то, что показал мне Блэк. Я осознала, что ласкаю резкие линии и мышцы его груди, рук, поглаживаю его горло и челюсть, сжимаю поясницу, массирую вверх до плеч и груди. Я продолжала делать это и после того, как он кончил, и после того, как мы просто лежали там.
Когда я не остановилась, Блэк в конце концов издал низкий звук.
Я ощутила, как его боль вновь усиливается, а затем мы уже вновь целовались.
Его свет открылся ещё сильнее.
Блэк хотел, чтобы я «поговорила» с ним так, как он говорил со мной, и я попыталась пойти навстречу. Я продолжала стараться, открываясь сильнее, пока не открылась настолько, что утратила контроль над тем, что он мог видеть, а что не мог.
Сделав это, я тут же ощутила, как он реагирует на проблески и импульсы моего сознания.
Казалось, мои мысли приходили без особенного порядка - а может, просто не в таком порядке, которого я ожидала. Мои собственные опасения по поводу Чарльза и того, на что он способен, хлынули вперёд. Моё беспокойство о нем, то есть о самом Блэке, вплеталось в эти опасения наряду со злостью и страхом из-за освобождения Брика, страхом перед вампирами в целом, особенно после того, что они сделали с Блэком, особенно после того, как от меня кормились в Нью-Мехико.
Мои воспоминания о Нью-Мехико перетекали в беспокойство об индейских детях, затем в моё сочувствие к новым видящим и тому, какими потерянными они казались. Это превратилось обратно в мои страхи за Блэка и в мои более эгоистичные страхи, что видящие-иммигранты могут утянуть Блэка глубже в этот мир и дальше от меня.
Почему-то это вернуло меня к тому стыду за то, что я так много всего упускала в самом Блэке, не понимала его даже после всего этого времени.
К тому времени Блэк снова оказался во мне.
Его боль врезалась в мой свет, ещё сильнее, чем прежде. Всматриваясь в моё лицо, он придавил мои запястья к кровати и вдолбился в меня почти с жестокостью.
Он все ещё не говорил ни слова.
Я даже тогда ощущала его неспособность выразить себя.
Когда мы начали двигаться вместе, буквально овившись друг вокруг друга, спустя некоторое время ощутила кое-что ещё.
Это так сильно поразило меня, что я вцепилась в его руки и грудь, сначала заставив его замедлиться, а потом и вовсе остановиться.
Блэк нависал надо мной, тяжело дыша и покрывшись потом, его глаза наполовину закрылись, боль исходила от него густыми клубами. Я осознала, что снова всюду касаюсь его, не могу не касаться его, всматриваясь в его лицо.
- Блэк, - прошептала я, целуя его. - Блэк... Квентин.
Его боль усилилась. Он закрыл глаза.
- Ты больше не чувствуешь себя женатым на мне? - жёсткая, почти удушающая боль ударила меня в грудь, когда я произнесла это вслух. - Что это значит? Скажи мне. Что это значит?
Я услышала в своём голосе страх.
Должно быть, Блэк тоже его услышал. Я видела, как он вздрогнул, но не знала, то ли это от моего вопроса, то ли от эмоций, которые в нем прозвучали. Блэк покачал головой, но я чувствовала, что и это не является ответом на мой вопрос.
Избегая моего взгляда, он закрыл глаза. Очередное облако боли выплеснулось из него.
- Блэк!
Его глаза распахнулись, золотые радужки сделались почти прозрачными. Сжав мои волосы в одной руке, он убрал их с моего лица и послал в меня импульс жара.
- Мири, все в порядке. Все в полном порядке.
- Не в порядке, - сказала я, и в моем голосе снова прозвучал тот страх. - Блэк! Что происходит?
Он выдохнул, и я почувствовала, как он старается что-то контролировать.
Затем, с ощутимой неохотой, Блэк открыл свой свет.
В этот раз он говорил одновременно с этим, но большинство из того, что он говорил, я ощущала интенсивнее, чем слышала. Я ощущала это столь интенсивно, что сложно было воспринимать его буквальные слова - во всяком случае, поначалу. Я осознала, что вздрагиваю и крепче прижимаю его к себе, пока он шептал мне на ухо.
- Я готов ждать, - сказал Блэк. - Я буду ждать, Мири... между нами все в порядке. Я серьёзно. У нас все в полном порядке, - все ещё поглаживая меня по волосам, он выдохнул. - Я знаю, ты на самом деле не хочешь быть замужем за мной. Ты никогда не хотела выходить за меня замуж. Тебе ненавистна сама идея брака видящих. Тебе ненавистно то, что ты застряла со мной. Ты не позволяешь мне никому рассказывать. В Нью-Йорке ты швырнула в меня кольцо, которое я тебе надел...
Боль выплеснулась из его света, заставляя меня прикрыть глаза.
Я крепче стиснула его руками, стараясь заговорить, но я просто не могла.
Я не могла говорить.
Блэк снова выдохнул.
- Я буду ждать, Мири, - повторил он. - Обещаю тебе, буду. Но я не знаю, честно ли считать нас женатыми, пока мы не разобрались с этим. Ты мне не доверяешь. Ты уехала на Гавайи, и я понятия не имел, вернёшься ли ты ко мне.
Блэк стиснул зубы, затем тихо щёлкнул языком.
- Я знал, что ты наверняка вернёшься... я знал это логически, по крайней мере. Но я также знал, что это будет в основном из-за связи. Я знал, что сложно будет вечно избегать меня из-за этого. Я также знал, что с моей точки зрения это хорошие новости... но для тебя это плохие новости.
Посмотрев на меня, он вздрогнул от того, что, должно быть, увидел в выражении моего лица.
- Мири, - сказал он. - Док... все хорошо. Клянусь тебе, все хорошо.
Когда я ничего не сказала, Блэк отвёл взгляд.
- Я действительно не пытаюсь на тебя давить. Я пытаюсь уважать твои желания. Я не знаю их все, но я пытаюсь уважать то, что видел. Я пытаюсь... не знаю...
Он поджал губы, но по глазам видно было, что он думает.
Его челюсти напряглись, затем Блэк сделал неопределённый жест рукой, которой гладил мои волосы.