Брат Оби-Ван

Когда Оби-Ван очнулся, он обнаружил себя сидящим в кресле перед собранием людей, которые казались иллюстрацией к поэме кашиикского поэта «Прозаседавшиеся».

- Пожалуйста, наденьте дыхательную маску, - попросила Оби-Вана дама в длинных одеяниях.

- А может, мне еще и цак надеть? – огрызнулся Оби-Ван, проверив наличие меча у себя на поясе, поскольку чуткостью этнографа он никогда не отличался. Однажды в джедайской школе, когда магистр Винду рассказывал поучительную историю о широко мыслящей джедайке, купившей цаппу с гравицаппой у дикарей-коликоидов, которые съели ее друга, Оби-Ван заявил, что лично он порвал бы за такое коликоидов на алколоиды, а гравицаппу бы отнял. После такого выступления Оби-Вана отчислили из Ордена в сельхозкорпус, и если бы не попавший в то же время «на картошку» рыцарь Квай-Гон, судьба Галактики сложилась бы иначе.

- Юноша, спасая своего учителя, вы непростительно нарушили Равновесие, - жутко значительным голосом сказала та же дама.

Ответ Оби-Вана можно было перевести на общегалактический как тринадцать кю и семнадцать пииии.

- И в наказание за это, - провозгласил длиннобородый старик с глазами, не заслуживающими доверия, - мы отправим тебя в антитентуру спасать голодающих негров.

Оби-Ван почувствовал, что его действительно куда-то отправляют, но совсем не туда, куда Квай-Гон обычно отправлял Совет со своим Кодексом. Сдерживаться падаван Кеноби не стал и схватился за меч, но под его ногами внезапно оказалась мокрая скользкая трава, и он с трудом удержался от купания в мелкой речке, поразив своей балетной подготовкой и словарным запасом окрестных птиц и белок.

Оби-Ван некоторое время посидел на пне на берегу речушки, завернувшись в свой плащ. Подлежащих спасению голодающих негров в округе не наблюдалось. Желания спасать кого-либо, кроме себя и учителя, - тоже. Даже Сила куда-то заныкалась и опасливо молчала. Оби-Ван поднял руку и приманил к себе пару поздних ягод из малинника. «Тута я, тута! – с готовностью откликнулась Сила. – Только ногами не бей!»

Оби-Ван задумчиво пососал ягоды, размышляя о том, что, может быть, Квай-Гон прав, и Сила в самом деле Живая, раз так завертухалась. В таком задумчивом состоянии Оби-Вана и застал вышедший из леса человек в зеленом плаще.

- Везет мне сегодня на монахов! – воскликнул человек на странном диалекте общегалактического. – А ну скажи мне, брат, разве смирение – не величайшая добродетель?

Оби-Ван промычал в ответ что-то невнятное.

- А коли так, - продолжал человек в зеленом плаще, - не откажешься ли ты, смиренный слуга Христов, перенести меня на тот берег?

- Из леса вышел, - ответил Оби-Ван, не меняя положения, - лесом и иди.

Собеседник Оби-Вана одобрительно хохотнул и, подойдя ближе, попытался сшибить Оби-Вана с пенька, но Оби-Ван легко увернулся и сбил нападавшего с ног.

- Да я вижу, ты добрый монах, - признал абориген, вставая с земли в третий раз. – Не поискать ли нам себе в лесу хорошие дубинки, чтобы решить спор как подобает честным людям, а не молотить друг друга кулаками, словно кабацкая пьянь?

- Пожалуй, - согласился Оби-Ван, скидывая плащ.

- Вижу, брат, тонзура твоя давно заросла, - заметил соперник Оби-Вана, взвешивая в руке свою дубинку.

Фехтовальные навыки незнакомца Оби-Ван оценил как примитивную смесь Джуйо и Джем-со, и от души намял ему бока при помощи своего любимого стиля Атару.

- Клянусь святым Дунстаном! – воскликнул незнакомец, когда Оби-Ван вышиб у него дубинку и протянул ему руку. – Такой боец, как ты, уложит любого рыцаря! Я Робин из Локсли, по прозванию Робин Гуд.

- Я Оби-Ван, по прозванию Кеноби, - ответил Оби-Ван. – А откуда я, лучше не спрашивай.

========== Новая надежда Робин Гуда ==========

Как весело, отчаянно

шел к виселице он.

В последний час,

в последний пляс

пустился Макферсон.

(с) Роберт Бернс

Последнее время вольным стрелкам Шервудского леса приходилось несладко. Шериф Ноттингемский метал громы и молнии и иногда попадал по вольным стрелкам. Из Лондона для поимки Робин Гуда прибыл злой рыцарь Гай Гисборн, который шастал везде в своих железках и пугал округу своим хриплым дыханием. Лучший друг Робина, Вилли Статли, томился в темнице Ноттингема в ожидании казни.

Именно в этой непростой обстановке в стане вольных стрелков появился Оби-Ван, со спрятанным за спиной лазерным мечом и длинным железным мечом на поясе. Незадолго до этого Оби-Ван поразил Робина до глубины души, вынув из запасов его оружия самый тяжелый двуручный меч и начав крутить его над головой одной рукой. По мере того, как округлялись глаза Робин Гуда, Кеноби начал понимать, что в этой местности при фехтовании не принято использовать Силу и что он хватил лишку, но в этот момент Робин Гуд просиял и сказал, что для Оби-Вана найдется работа. Много работы.

Слушая Робина по дороге к стану вольных стрелков, Оби-Ван дал своим мыслям волю и со всей прямотой признался себе, что был бы не прочь в ближайшее время изрубить кого-нибудь в капусту. Еще приятнее было бы при этом спасти какую-нибудь симпатичную аристократку, а не английского крестьянина, но Оби-Ван решил пока довольствоваться тем, что есть.

- Друзья! – провозгласил Робин, вступая на поляну, на которой расположились лагерем его вольные стрелки. – Сегодня у Хольдернесского ручья я встретил доброго монаха. Если бы я на молитве стучал лбом в землю с той же силой, с какой брат Оби-Ван треснул меня кулаком, Господь простил бы мне все грехи. А если бы у меня в кармане было столько же золотых, сколько тумаков брат Оби-Ван может надавать за десять минут, я бы купил Ноттингемский замок вместе с шерифом.

- Да брось, Робин, - весело сказал отец Тук, подходя к Робин Гуду и его спутнику, - неужели Ноттингемский замок так мало стоит?

- Если ты заберешь его вместе с шерифом, тебе любой сбавит цену, - отвечал Робин Гуд под одобрительный смех своей дружины. – Но я смотрю, отец Тук, тебе не по душе быть единственным боевым монахом в Шервудском лесу.

- Если я в чем и могу состязаться с братом, - хитро ответил отец Тук, подвигаясь поближе к Оби-Вану, - это только в смирении.

После этих слов Оби-Ван и сам не заметил, как оказался на земле.

- Видно, брат, смирения у тебя больше, чем у меня, - признал отец Тук под одобрительный рев стрелков.

«Нет эмоций, есть покой, - забубнила Оби-Вану Живая Сила, которая в последнее время стала намного более разговорчивой и говорила все сразу и толком, а не намеками после пары часов медитации. – Нет эмоций, эмоций нет… Ну ногой-то зачем?»

Оби-Ван в это время уже отряхивал ошарашенного отца Тука от сухих листьев.

- Прости, брат, - сказал он отцу Туку с насмешливой вежливостью, постепенно приноравливаясь к здешним обычаям, - Темная Сторона попутала.

- Сатана попутал? – расслышал по-своему отец Тук. – Ничего, сейчас мы посрамим Сатану.

Сказав это, отец Тук пригласил Оби-Вана к костру и вручил ему баранью лопатку с обгоревшим мясом и деревянный кубок, похожий на небольшую купель.

- Водная ордалия, дети мои, - объяснял отец Тук зрителям, большинство из которых уже предвкушали давно известное им веселье, - применяется матерью-Церковью для изобличения злого духа при помощи воды. Мы же, воздав хвалу святому Дунстану, употребим для этого пиво из вот этого бочонка. Выпьем же, брат Оби-Ван, пока не покинет тебя сатана.

- Слушай, незнакомец, - тихо сказал Оби-Вану Маленький Джон, - лучше бы тебе не пить с отцом Туком наперегонки. А то сатана выйдет из тебя с такой стремительностью, что ты затушишь костер. А нам, прости, на заблеванной поляне спать не с руки.

- Не волнуйся, добрый человек, - ответил Оби-Ван, принимая из рук отца Тука кубок и посылая Силу, с ее напоминаниями о том, что джедаю приличествует умеренность, на Набу бабочек ловить. – Сухая земля пьет много вода.