Страница 1 из 14
И в нашем доме нет денег,
Я опять виноват,
Моя прическа как репейник,
Меня не примут даже в ад.
(с) Секрет
У Брандона, сына Рикарда Старка, вспыльчивости и горячности всегда было больше, чем рассудка, и многие из его родственников и друзей опасались, что, неожиданно ускакав в Королевскую гавань жаловаться королю на принца, Брандон уже не вернется, тем более что в характере короля Эйриса была такая же диспропорция между гневливостью и разумом. Брандон, тем не менее, вернулся из столицы не только живым и невредимым, но и довольным поездкой, хотя ни обещанной головы принца, ни заблудшей сестры он с собой не привез.
- Как сейчас помню, - повествовал Брандон в широком кругу семьи, - въезжаю в столицу, и тут меня как что-то ошарашило: нет, думаю, Рейгара в Красном замке, в Красном замке от чужих глаз не скроешься, слухи бы ходили, что он туда Лианну привез. Даром только кричать под стенами буду, на поединок его вызывать. Но и зазря в столицу таскаться не хочется, надо хотя бы что-то разузнать. Подъехал я к Красному замку, да как рявкну: «А ну подать сюда Вариса, чесать его лысый череп!» Ну, чтоб вышел и умер, я требовать не стал, на фига мне, чтоб Варис умер, мне надо, чтобы он говорил…
Далее из рассказа Брандона выходило, что его красноречие по адресу лорда Вариса, главного королевского шпиона, произвело впечатление даже на короля Эйриса, который Вариса за профессиональные качества ценил, но из-за низкого происхождения Вариса относился к нему как к слуге или предмету мебели.
- Это кто там так офигел и с чего? – строго спросил Эйрис со стены, придя в хорошее расположение духа от красочного лексикона разошедшегося Брандона и особенно от его обещаний натянуть Варису яйца на уши. – А, ты из Старков. Тогда оба вопроса снимаются. Чем тебе Варис не угодил?
Ответ, что кастрат Варис причастен к покушению на честь одной молодой особы, повеселил Эйриса еще больше, и Эйрис милостиво разрешил Брандону заехать в замок и послал слугу позвать Вариса.
Брандон Старк был упрям, и уклончивый ответ Вариса, что о похищении Лианны ему известно не больше, чем другим, Брандона не удовлетворил. Брандон уселся на лавке у конюшни, силком посадил рядом Вариса, и объявил тому, что встанут они оба не раньше, чем шпионы Вариса принесут всю информацию о том, куда принц Рейгар увез Лианну и как это произошло.
Ждать пришлось долго, и ближе к вечеру заинтересовавшийся молодым упрямцем король Эйрис лично спустился во двор. Темные периоды подозрительности и жестокости у Эйриса перемежались со светлой тоской по молодости и дружбе с волевыми и умными людьми, но зловещие приступы столь давно отпугнули от короля большинство сторонников и старых друзей, что большую часть времени Эйрис теперь проводил в одиночестве, и даже хорошо начавшийся день заканчивался у короля темными мыслями, голосами в голове о движущейся из-за Стены смертельной угрозе, бороться с которой можно только огнем, и смешанным со страхом сожалением о том, что эпоха драконов, послушных Таргариенам, давно канула в прошлое. Приезд молодого упрямца, непонятно зачем державшего надушенного и разодетого Вариса около конюшен уже шестой час, развлек Эйриса и напомнил ему молодость, когда его окружали настоящие рыцари, а не подхалимы, алхимики и придворная сволочь, и Эйрис отнесся к гостю неожиданно благосклонно.
- Молчит, окаянный? – с нехорошей усмешкой спросил король и опасливо покосился на меч Брандона – после плена в Сумеречном Доле Эйрис пугался любых острых предметов.
- Не сознается, развратитель юношества! – браво отрапортовал Брандон, на которого шпионская сеть Вариса, состоящая из малолетних мальчиков, произвела неприятное впечатление, и король Эйрис снова развеселился. – Прошу прощения, ваше величество, я поклялся не вставать, пока он или его шпионы не ответят на мои вопросы.
- Огонька бы, да поджарить его, а? – предложил одержимый огнем король, и Варис побледнел, ожидая, что Эйрис призовет своего палача, но кинуться королю в ноги Варису помешала тяжелая рука Брандона, лежащая на его плече. – Живо бы заговорил.
- Да какой прок, если он и вправду ничего не знает? – смело возразил королю Брандон.
- И то верно, - сбился с подкрадывающихся к нему темных мыслей Эйрис. – Так и будешь здесь сидеть?
- Так и буду, пока его шпионы все не доложат, - согласился Брандон, и Эйрису понравилось его упорство. Эйрис давно заметил у себя болезненно резкие смены настроения и изменения намерений, но, судя всех по себе и думая, что проник своей мудростью в тайную человеческую натуру, все чаще подозревал своих гвардейцев в том, что однажды они поддадутся такой же смене настроения и оставят свой пост, если не сказать худшего. Эйрис даже порой вскакивал ночью и подкрадывался к дверям собственной спальни, чтобы уличить караульных в дезертирстве или подготовке к цареубийству, но гвардейцы стояли на часах столь идеально, что Эйрис даже на них злился и постепенно стал подозревать их в хитрости и притворстве. Молодой Старк, чье постоянство и упрямство были даны Эйрису в ощущениях, ибо Эйрис от нечего делать битый час за ним тайком наблюдал, показался королю островком верности и спокойствия в погружающемся в пучину безумия мире, и Эйрис милостиво пригласил гостя к ужину, строго велев Варису долго его не задерживать.
Хитроумный Варис сидел рядом с Брандоном не совсем без толку: невинными вопросами и нехитрой лестью Варис постепенно разговорил молодого Старка, прикинул расклады и пришел к выводу, что Старки и их друзья, оскорбленные похищением Лианны, нужны королю как союзники, потому что как враги они, пожалуй, сметут всю династию с лица земли, да и его, чего доброго, прихватят, если не за яйца, то за глотку. После приказания короля не задерживать приглашенного к ужину Брандона Варис вскоре раскололся, списав свои прозрения на приход очередной группы шпионов, и еще до ужина, пока Брандон маялся, вспоминая ненавистные ему правила дворцового или хоть какого-нибудь этикета, Варис успел напеть Эйрису, что верные Старки уже готовы стать его опорой против принца Рейгара, которого король последнее время сильно недолюбливал.
Ужины Эйриса, с его нездоровой тягой к огню, патологической боязнью острых предметов и подозрением всех и вся в попытках отравления, давно распугали не только придворных дам, но и привыкших к церемониалу и соблюдению приличий рыцарей, и Брандон, войдя в королевскую столовую, увидел, что одинокий король жарит в камине пару пулярок, насадив их на толстую деревянную палку. Палка дымила и чадила, жир шипя падал на угли, а Эйрис уже обсасывал полуготовое крылышко, испачкав в жире неопрятную бороду. Брандон был заядлым охотником, жил в простоте и в детстве даже был отодран отцом за уши за попытку развести в центре Большого зала костер и зажарить набитых из рогатки голубей, поэтому поведение короля показалось Брандону приятным и естественным, в отличие от докучливого этикета. «Мировой дед!» - подумал про короля Брандон, садясь рядом и прилаживаясь оторвать себе кусок пулярки: кинжал и меч Брандон по настоянию Вариса оставил внизу.
Потрясенный своим пленением и коварством Дарклина, Эйрис не мог с тех пор заставить себя взять в руки нож и вилку, приказывал обедавшим и ужинающим с ним тоже обходиться без столовых приборов, и их неудовольствие подозрительный и самолюбивый король зорко отмечал, постепенно удаляя от себя даже ловких притворщиков. Но в молодом Старке, по-волчьи рвущем пулярку, не было притворства, и король впервые за несколько лет поужинал в приятной для себя компании.
- А ведь я твоему отцу обещал вторую Стену выстроить, - припоминал король спустя полчаса, обсасывая когтистые пальцы. – Слышал об этом?
- Нет, - признал Брандон. – А зачем?
- Ты не знаешь, что скрывается за Стеной, - прошептал Эйрис, которого ночами томили кошмары об оживших мертвецах и ледяных людях. – Я теперь думаю, между двумя стенами еще надо выкопать ров, от моря до моря.
- Это чтобы земли за Стеной от нас отломились и уплыли? – предположил Брандон, который учился наукам не особо прилежно.