Страница 11 из 34
Первым был есаул Иван Николаевич Братков – младший офицер Ставропольского казачьего юнкерского училища[177]. А. И. Домонтович знал его мало. В воспоминаниях он пишет, что «познакомился… с ним месяца за 4 до того… видел его не более двух раз и то в большой и пожалуй в слишком весёлой компании». Но И.Н. Братков привлек внимание подполковника «своей оригинальной, резко очерченной натурой». «Он отличался твёрдым и самостоятельным характером… Репутация хорошего строевого офицера окончательно решила дело в его пользу»[178]. Однако для есаула должность, предложенная А. И. Домонтовичем, была лишь средством поправить положение. Об этом красноречиво свидетельствует его ответ на телеграмму подполковника, в которой тот упомянул о 5000 рублей содержания от персидского правительства. «Согласен, согласен, согласен», – сообщил есаул[179]. Лишь по прошествии времени А. И. Домонтович пожалел о своем выборе, хотя о том, что именно заставило его это сделать, к сожалению, остается только догадываться. «Происходя из офицеров бывшего линейного войска[180], – писал подполковник о И. Н. Браткове, – он отличался твёрдым и самостоятельным характером. Малообразованный, но нахватавшись хлёстких и ходячих мнений и фраз по Писареву[181], Чернышевскому[182] и другим, он с большим апломбом импонировал этим на окружающих его, большею частью скромных и вовсе не отличающихся начитанностью товарищей»[183]. Скорее всего, цель и характер И. Н. Браткова приводили к конфликтным ситуациям с командиром. На это есть косвенные указания с донесениях А. И. Домонтовича. Однако что-то определенное утверждать сложно.
Второй офицер – хорунжий Екатеринодарского полка Кухаренко – был выбран подполковником «по-родственному» (он приходился ему роднёй). Нелишне будет привести полностью выдержку из воспоминаний А. И. Домонтовича, характеризующую этот выбор. «Он по молодости и по непродолжительной службе, может быть, и не вполне подходил к условиям, необходимым для роли инструктора, но как отличный ездок, исполнительный в работе, весьма аккуратный в делах, он мог принести большую пользу»[184].
Как видим, подбор двух офицеров для важной миссии оказался не совсем удачным. То же можно сказать и о третьей кандидатуре – адъютанте наказного атамана Терского казачьего войска генерал-майора А.П. Свистунова сотнике Дмитрие Алексеевиче Вырубове[185]. После окончания сборов в Екатеринодаре, подполковник с женой, денщиком Алексеем Подмокловым, хорунжим Кухаренко и тремя урядниками выехали во Владикавказ. Здесь он явился к атаману Терского войска и попросил порекомендовать ему офицера для поездки в Персию. Генерал предложил «находившегося там же в комнате» своего адъютанта. «Небольшое сомнение было у меня относительно знания им строевой службы, – вспоминал А. И. Домонтович, – но не желая затягивать дела… я согласился»[186]. Уже после совместной службы в Персии подполковник оценил Д.А. Вырубова следующим образом: «Сотник Вырубов красивый, с длинной чёрной бородой, вследствие чего его в Персии называли Фатхали-шахом, исторически известным своей необычайно длинной бородой, человек добрый, весьма симпатичный, но, к сожалению, по мягкости и слабости характера способен был легко подчиняться другим»[187].
Наконец, еще два урядника были назначены штабом Терского казачьего войска по запросу А. И. Домонтовича. Водобшин и Кириллов – «оба георгиевские кавалеры, первый даже с тремя, бравые и на вид внушительные, сразу казались вполне подходящими»[188].
Как видим, подбор состава миссии произошел на «паритетных» основаниях: часть ее была отобрана лично подполковником, часть – предложена вышестоящими лицами. Цели инструкторы имели разные. По крайней мере, два из трех офицеров ехали в Персию не только служить, но и улучшить свое материальное положение. Качество урядников было лучшим, но и здесь имелся «изъян» в виде Лактина. Как увидим, в дальнейшем эти факторы сыграют определенную роль в моральном климате в ПКБ. Отчасти в этом был виноват сам А. И. Домонтович, не сумевший правильно оценить Браткова и пошедший на поводу у родственных чувств относительно Кухаренко. Возможно, не случайно, что единственный, о ком у подполковника через много лет сохранились самые приятные воспоминания, был назначенный к нему денщиком рядовой расквартированного в Екатеринодаре батальона Алексей Подмоклов[189].
Из Владикавказа урядники, денщик с лошадьми и вещи были отправлены в Баку. Офицеры же собрались в Тифлисе, откуда в середине апреля выехали туда же. В Баку миссия в полном составе – подполковник, 3 обер-офицера, 5 урядников, 2 денщика и жена А. И. Домонтовича – села на пароход и к вечеру следующего дня высадилась в персидском порту Энзели[190]. На следующий день русские представители отправились в Решт, откуда через Казвин направились в Тегеран.
7 мая 1879 г. военная миссия в составе указанных лиц прибыла в Тегеран. Через 5 дней Насреддин-шах принял А. И. Домонтовича и предложил сформировать казачий конный полк в 400 человек. Шах велел предварительно составить годовой бюджет полка с учетом жалования личного состава (за исключением офицеров), питания, обмундирования, вооружения, снаряжения и содержания лошадей[191].
Годовой бюджет полка, разработанный А. И. Домонтовичем, составил 126000 рублей[192] за исключением суммы жалования персидским офицерам. Размер последнего зависел от степени знатности и племени, из которого тот или иной офицер происходил[193]. После рассмотрения в Совете министров персидский правитель утвердил бюджет и дал указание А. И. Домонтовичу немедленно приступить к формированию части.
С первых шагов А. И. Домонтович столкнулся с трудностями. После первой, инспекционной поездки он рассчитывал, что для создания новой части ему будет предоставлена иррегулярная кавалерия гулямов. Однако по приезде оказалось, что шах передумал. Как отмечал В. А. Косоговский, «Домонтовичу пришлось провести месяца 3 в пустых переговорах»[194]. 1 июля между российским и персидским правительствами была заключена конвенция, предусматривавшая обучение части персидской кавалерии, сроком на 3 года[195]. Цель учреждения этого военного подразделения с русскими офицерами во главе определялась в конвенции следующим образом: «Командир бригады должен направлять свои силы, усердие и знания на сформирование из подчинённых ему людей надёжной и верной воинской части, готовой всегда служить Его Величеству Шаху»[196]. Для обучения русским инструкторам были выделены 400 человек из иррегулярной кавалерии мухаджир[197] (мохаджир, махаджир, могаджир – так называли выходцев с Кавказа, покинувших его после подписания Туркманчайского договора 1828 г. и осевших в Персии[198]; в более широком смысле слова так называли мусульман, которые переселяются из враждебных стран ради спасения своей веры[199])[200].
177
Кавказский календарь на 1878 год. Тифлис: Типография главного управления наместника Кавказского, 1877. Отделение третье. С. 127.
178
Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 134. Вып. 4. С. 212.
179
Там же.
180
Кавказское казачье линейное войско было образовано в 1832 г. и существовало до 1860 г., когда было преобразовано в Терское казачье войско. 2 же его западных (правых) полка (Хопёрский и Кубанский) объединили с Черноморским казачьим войском в Кубанское казачье войско [Малукало А.Н. Кубанское казачье войско в 1860–1914 гг.: организация, система управления и функционирования. Краснодар: Изд-во Кубанькино, 2003. URL: http://militera.lib.rU/h/malukalo_an01/index.html].
181
Дмитрий Иванович Писарев – русский писатель-публицист и литературный критик. Исповедовал и пропагандировал революционно-демократические взгляды [Коротков Ю. Писарев. М.: Молодая гвардия, 1976. 368 с.].
182
Николай Гаврилович Чернышевский – русский философ-утопист, публицист, критик, писатель. Придерживался революционно-демократических взглядов, активно их пропагандировал, за что в служебной документации и переписке между жандармерией и тайной полицией назывался «врагом Российской империи номер один» [Ланщиков А.П. И. Г. Чернышевский. М.: Современник, 1987. 384 с.].
183
Домонтович Л. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 134. Вып. 4. С. 212.
184
Там же.
185
А. И. Домонтович называл его сотником, а в «Кавказском календаре» [Кавказский календарь на 1878 год. Тифлис: Типография главного управления наместника Кавказского, 1877. Отделение третье. С. 149] он числился поручиком. По «Табели о рангах» это соответствующие чины. Официально он состоял при наказном атамане для особых поручений на вакантной должности по ГШ и, кроме того, по Армейской кавалерии. Поэтому, скорее всего, А. И. Домонтович просто ошибочно наименовал поручика соответствующим казачьим чином.
186
Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 134. Вып. 4. С. 213.
187
Там же.
188
Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 134. Вып. 4. С. 214.
189
Там же. С. 213.
190
Порт этот имел для России важное значение. «Город Энзели небольшой (3 000 жителей), но имеет громадное значение в торговом отношении: он служит складочным местом для русских товаров и, в тоже время, портом для городов Решта и Тегерана, с которыми соединён единственным разработанным торговым путём, пересекающим Эльбрусский хребет», – отмечал исследовавший северные районы Персии в начале 1890-х гг. российский офицер [Косоговский. Прибрежное пространство между таможнею Астара, городом Энзели и горами (персидская провинция Гилян) // СМ А. 1891. Вып. 49. С. 57–58].
191
Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 56.
192
Или около 40 000 туманов. Курс тумана по отношению к рублю не был постоянным и одинаковым. Так, даже в официальном издании 1879 г. его цена колебалась от 2 рублей 85 копеек до 3 рублей 12,56 копеек [Кавказский календарь на 1880 год. Тифлис: Типография главного управления наместника Кавказского, 1879. Отделение 1. С. 126, 149]. Мы берем среднюю цифру в 3 рубля за туман.
193
Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 73.
194
Косоговский В. А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. 1923. Кн. 4. С. 391.
195
РГВИА. Ф. 446. Д. 44. Л. 19.
196
Кулагина Л.М. Россия и Иран (XIX – начало XX в.). М.: ИД Ключ С, 2010. С. 136–137. Первоначально предполагалось сформировать и обучить лишь полк кавалерии. Бригада появляется в конце 1879 г., когда был создан второй полк. Тем не менее формальная цель создававшегося воинского подразделения в цитате изложена точно, поэтому мы сочли необходимым включить ее в текст работы.
197
О. А. Айрапетов, основываясь на реалиях начала XX в. утверждал, что ПКБ формировалась из наемников [Айрапетов О.Р На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история. М., 2014 [Электронный ресурс]. URL: http://www.rulit.me/books/na-puti-k-krahu-russko-yaponskaya-vojna-1904-1905-gg-voe
198
Н. П. Мамонтов указывал, что это были выходцы из Эриванской и Бакинской областей [Мамонтов Н.П. Очерки современной Персии. СПб.: Типография В. Ф. Киршба-ума, 1909. С. 91]. Но по Туркманчайскому договору от Ирана были отторгнуты Эриванское и Нахичеванское ханства, из которых была образована Армянская область, преобразованная в 1849 г. в Эриванскую губернию. Бакинское ханство перешло в подданство России в 1803 г., а присоединено к империи в 1806 г. Таким образом, Н. П. Мамонтов, скорее всего, немного ошибся в наименовании областей.
199
Али-заде А. Исламский энциклопедический словарь. М.: Ансар, 2007. С. 516–518. Мухаджиры — в буквальном переводе с арабского означает «переселенцы» или «эмигранты», от слова «хиджра» – «переселение» [Северный Кавказ в составе Российской империи. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 155], а не «дезертиры», как определил их составитель словаря-справочника по кубанскому казачеству [Военный лексикон кубанских казаков: словарь-справочник. Краснодар: Краснодарские известия, 2007. С. 69–70].
200
Косоговский В.А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. 1923. Кн. 4. С. 391. История мухаджирства в Иран, к сожалению, в российской и европейской историографии почти не разработана. Нам известна только одна работа, но в ней рассмотрены только правовые вопросы указанного явления [Шукюров К. Миграция населения между Россией и Ираном в XIX – начале XX веков (политико-правовые вопросы) // Кавказ & глобализация. 2009. № 2/3. С. 210–219]. Куда лучше исследовано переселение горцев в Османскую империю [Бобровников В. О. Мухаджирство в «демографических войнах» России и Турции // Восток. 2010. № 2. С. 67–78; Зейналова С.М. Формирование европейских этнических общин на Кавказе (XIX – первая половина XX вв.). Баку: Мутарджим, 2010. С. 33–56; Северный Кавказ в составе Российской империи. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 155–183].