Страница 6 из 12
Мама бросила взгляд на часы. 3.45. День уже клонился к вечеру.
– Ну и долго же ты гулял. Удалось снять что-нибудь интересное?
– Надеюсь, – пробормотал Ян. Он пока не успел проявить пленку.
– Кушать хочешь? Я сделала сэндвич с ветчиной. Он в холодильнике.
Ян скинул рюкзак, и тот упал на пол у его ног. Улыбка на лице мамы задрожала и погасла.
Ян расстегнул рюкзак и отдал ей почту.
Помедлив, Сара взяла конверты и уставилась на них невидящим взглядом.
– Какой сегодня день? – еле слышно шепнула она.
– Понедельник.
Плечи ее поникли. Взгляд скользнул по куче одежды. Сара зарабатывала тем, что вышивала эмблемы для местных скаутов и спортсменов. Ян знал, что эти деньги шли на него: ему покупали новую одежду и спортивные принадлежности. В противном случае, как объяснила мама, ему пришлось бы довольствоваться подержанными вещами.
– Я должна сдать это через час. Но я не уложусь вовремя. Я-то думала, что сегодня воскресенье. – Она стала перебирать письма, которые отдал ей Ян, но уже после четвертого отшвырнула все в сторону. Казалось, один вид этих конвертов вызывает у нее отвращение. Взгляд потух, плечи поникли.
– Прости меня, Ян.
– Все в порядке.
Надо было разбудить маму перед тем, как уйти в школу. Но страх оказаться лицом к лицу с Джеки не позволил ему постучаться в дверь.
Ян поднял рюкзак.
– Я к себе. У меня еще куча уроков.
По пути наверх он забрел на кухню. Здесь пахло кислым молоком и заплесневевшим хлебом. На столе стоял забытый пакет с портвейном. Рядом лежал мамин ежедневник. Открыт он был на вчерашнем дне.
Ежедневник лишь подтвердил то, о чем Ян и так догадался вчера по стуку каблуков: домой поздно ночью пришла не Сара, а Джеки. И она же, судя по всему, проснулась утром. И только потом, в течение дня, мама снова стала собой. Из ее памяти напрочь выпали те двадцать четыре часа, которые она провела под личиной Джеки. Целые сутки оказались бесследно стерты из ее жизни.
Ян перелистнул страницу. Здесь стояла запись, сделанная рукою мамы: 17.00. ФОРМЫ ДЛЯ ТРЕНЕРА ТЭММИ ПЕНРОУЗ. И рядом – номер телефона. Ян положил ежедневник на место и открыл холодильник. В нос ударил запах скисших овощей. Ян сморщился и чихнул. Схватив с тарелки сэндвич, он отправился к себе наверх.
Дверь в кабинет отца была распахнута. Ян сначала прошел мимо, но внезапно замер и вернулся.
Над рабочим столом висел календарь за октябрь. Красные крестики перечеркивали дни, вплоть до семнадцатого. Это был прошлый четверг – день, когда отец улетел снимать очередной матч. Если все пройдет нормально, сегодня вечером он будет дома.
И тут Яна озарило. Идея всплыла в его голове, как проявленный кадр. Он бросил рюкзак, положил на стол сэндвич и принялся рыться в ящиках. Вскоре перед ним лежали линейка, карандаш и лист бумаги. Придвинув к себе лист, Ян принялся чертить самодельный календарь. В самом верху он крупно написал ОКТЯБРЬ, добавил еще парочку деталей и вернулся на кухню.
Мама как раз вешала телефонную трубку.
– Миссис Пенроуз дала мне еще один день, – сообщила мама. – Работать придется допоздна, так что ужинаем сегодня рано. – Она налила в кастрюлю воды, попутно отирая уголки глаз.
– Не переживай, ма. Тебе ведь и раньше случалось путать дни, верно? – Ян взял магнитик и прикрепил к дверце холодильника самодельный календарь.
– Что это? – спросила мама.
– Календарь. Миссис Риверс научила нас перечеркивать дни в наших школьных календарях, чтобы мы точно знали, какой сегодня день. Папа тоже так делает.
Мама взглянула на листок бумаги, где вчерашний день был перечеркнут большим красным крестом.
– Я буду вычеркивать дни в этом календаре, так ты ни за что не спутаешь даты. А ты уже будешь вычеркивать дни в своем ежедневнике. – Ян ткнул пальцем в квадратик, где было написано «понедельник, 21 октября», после чего указал на такую же графу в мамином ежедневнике.
Мама взглянула влажными от слез глазами.
Ян огорченно уставился на тарелки, оставшиеся на столе после завтрака. Похоже, он только расстроил маму своей идеей.
– Я сниму это, – потянулся он за листком.
– Не надо, – коснулась его плеча мама.
Глаза Яна щипало от слез. Пытаясь скрыть замешательство, он поскреб затылок, затем сложил руки на груди.
– Прости, что вчера оставила тебя одного. Мне так стыдно, что я все время ошибаюсь. Прости меня, Ян.
Губы у него дернулись, и он с трудом подавил рыдание. Его мама только и делала, что извинялась. Ян ненавидел эту ее привычку забывать обо всем. Жаль, что она не может быть такой же, как другие мамы.
Чувствуя на себе настойчивый взгляд, он все-таки поднял голову. Глаза у мамы были опухшими, щеки в красных пятнах.
– Прости, что не приготовила тебе завтрак.
– Да ладно, все в порядке.
– Нет, – опустившись на колени, она сжала его плечи, – мне надо было проводить тебя в школу. Как подумаю, что ты ждал там автобус в полном одиночестве… Прости, пожалуйста, – прошептала она.
Одиночество стало для Яна второй натурой. Другое дело, что он всей душой ненавидел это чувство.
– Во сколько сегодня вернется папа?
– Поздно. Ты уже будешь спать. Ты бы хотел, чтобы он чаще бывал дома?
Ян кивнул и отвел взгляд в сторону. Он бы не чувствовал себя таким покинутым и одиноким, если бы папа не так часто уезжал в командировки. Но работа есть работа. Деньги задаром никому не даются.
Ян чувствовал, что мама наблюдает за ним, но не решался взглянуть на нее. Он наверняка расплачется, и это расстроит ее еще больше. А там уже останется один шажок до Джеки и очередного провала в памяти.
– Я стараюсь заботиться о тебе, Ян. Делаю все, что в моих силах. Ты это знаешь.
Ян медленно кивнул, хоть и не чувствовал, что мама и правда делает все возможное. Да и чему тут удивляться? Все эти постоянные перевоплощения из Сары в Джеки и обратно! Получалось, не столько она заботится о сыне, сколько он о ней. Если бы только она была нормальной, как другие мамы. Тогда бы ему не пришлось так часто тревожиться из-за нее.
Глава 4
Пока я веду машину, Эйми упорно смотрит куда-то в сторону. Нас разделяет не только молчание. Такое чувство, будто мы за много километров друг от друга. Протяни я сейчас руку, и она ткнется в стену, которую возвела между нами моя жена.
Эта стена здесь с самого июня, с момента появления Джеймса.
Мне хочется разрушить ее до основания.
Неплохо бы знать, что за бомбу притащил с собой Джеймс на этот раз.
Пальцы Эйми намертво вжались в сумочку у нее на коленях. Если это о чем-то и говорит, то лишь о том, что она все еще взвешивает услышанное. Осмысляет сегодняшнюю встречу с Джеймсом.
Думает о нем.
Только без спешки, говорю я себе. Там, у Нади, Эйми чуть приоткрылась. Надо лишь подождать, и она сама обо всем расскажет.
Надеюсь только, она не затянет с признанием. С учетом тех сроков, которые мне выставили в журнале, лететь в Испанию придется очень скоро. Я уеду, зная о том, что Джеймс еще в городе.
Мысленно выругавшись, я ерошу волосы и слегка разворачиваюсь на сиденье. Так, чтобы не терять из виду Эйми. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вывалить на нее свои новости. Так мне было бы проще завладеть ее вниманием. Вернуть ее к мысли о том, что я и есть главный мужчина в ее жизни. Во всяком случае, я на это надеюсь.
У меня в голове созревает идея. А почему бы не полететь в Испанию вместе с Эйми? И дело тут не только в Джеймсе. Эйми обожает диких лошадей. Мы могли бы использовать нашу поездку, чтобы снова прийти к согласию друг с другом. К тому согласию, которое царило в наших отношениях до появления Джеймса.
Эйми нервно сжимает руки, и я не выдерживаю. Наплевав на невидимый барьер, я беру ее ладонь в свою и подношу к губам. Мне нравится ощущать на губах тепло ее кожи, такой нежной и бархатистой. Именно эти два слова красуются на бутылочке с лосьоном, которая стоит у нас в ванной. Эйми обожает свой лосьон. Ну а я – тот везунчик, которому позволено ощущать бархатистость ее кожи.