Страница 23 из 27
Когда из бумаги удаляется вся вода, которую можно выдавить таким способом, мальчик приносит гладкую доску длиной 2 м и шириной 35 см. Он убирает камни и доску с пачки только что изготовленной бумаги, отделяет от этой стопки верхний лист, помещает его на принесенную доску и придавливает этот лист бумаги так, чтобы он прилип к доске за счет собственной влаги. То же самое он проделывает со вторым и третьим листами. Обклеив доску листами влажной бумаги, мальчик выносит ее на улицу и прислоняет под нужным наклоном к стене дома. Та же самая операция проделывается с остальными листами бумаги, прилаживаемыми на новые доски. В одном случае я наблюдал экономию пространства за счет размещения шести листов бумаги по три штуки на обеих сторонах доски; но эта доска находилась у стенки одной из мелких мастерских этой деревни, хозяин которой, вероятно, не располагал лишними досками. Высушенная таким способом бумага просто сама отставала от досок, и работники мануфактур складывали ее для продажи на базаре.
Мы снова продолжаем свой путь домой, и наши рикши, что называется, рвут постромки. В Кобе после 40-километрового забега галопом они несут нас по городу как дикие арабские скакуны, причем выглядят такими свежими, будто только лишь трогаются в путь, а не завершают свои труды этого дня.
Наша следующая поездка представляется мне одной из самых интересных экскурсий за все время моих путешествий по Японии, так как намечается она в древний город Нара, куда Окубо-сан пригласил меня для осмотра редчайшей коллекции предметов старины, находящейся в личной собственности правящего микадо еще с древнейших времен. Время основания этой коллекции никто уже не помнит, но так считается, что она состоит из даров, которые преподнесли старинным императорам посланники заморских властелинов, а также военных трофеев. Каким бы ни было происхождение данной коллекции, бесспорным остается тот факт, что инвентарную опись основной ее части вели больше тысячи лет, что эта инвентарная опись дошла до наших дней и все еще пополняется новыми предметами, заносимыми в каталог.
Мы уже отправились в путь ранним утром, на какое-то время прощаясь с Кобе. В десять часов мы отправляемся поездом в Осаку, и по железнодорожной ветке до Киото нам предстоит трястись примерно час; расстояние от Осаки до Нары, составляющее около 5,5 км, мы преодолеваем на рикшах. С единственным привалом по дороге на полчаса наши возницы заканчивают путешествие в лучшем физическом состоянии, чем пребывали в самом его начале. Меня совершенно поражает то, что рикши несут на своих плечах тяжелейший груз и при этом заметной усталостью не страдают. Представьте себе грузного мужчину (тогда я весил больше 80 кг), укутанного в толстое пальто и меховую полость, усевшегося в тележку с большой тяжелой сумкой в ногах. И его должны тащить запряженные в эту тележку такие же мужчины более 50 км со скоростью 8–10 км/час с одним лишь привалом в пути. Усилия, необходимые для выполнения такой задачи, мне кажутся за пределами человеческих способностей. Тем не менее на протяжении моего путешествия по внутренним районам Японии мне сплошь и рядом приходилось замечать подобные чудеса выносливости.
Как будто наши несчастные рикши уже везли нас не достаточно далеко, нам сказали в Наре, что до гостиницы осталось еще почти 2 км, так как она находится на противоположном конце этого города. Доехав до нее и осмотрев, Саката заявил, что эта гостиница нам не подходит и что нам следует вернуться к другой гостинице. Но у меня возникло подозрение, что ее владелец испытывает неприязнь к иностранцам, так как в некоторых удаленных от портовых городов областях Японии, где иностранцев видят редко или не видели совсем, японцы явно их опасаются. И Саката рассказывал мне, что его самого воспитали в том духе, что иноземец при встрече с японцем его убьет и съест. А когда ему исполнилось девять лет, у него сформировалось самое устойчивое убеждение в том, что такое поверье на самом деле основано на реальных фактах.
Притом что гостиница, где мы собирались остановиться, находилась в 2 км, рикши тронулись к ней так бодро, как будто располагали свежими силами после долгого отдыха, и они с криками и смехом стартовали на предельной скорости. Другого такого счастливого народа, как японцы, я не встречал. Японец, как говорят, никогда не сердится, и я должен сказать, что мы часто оказывались в самых затруднительных обстоятельствах, но мне трудно припомнить, чтобы Исида выходил из себя и терял присутствие духа. Разве что один только раз я наблюдал, как Саката самую малость разозлился, тогда как я часто практически вскипал от гнева. Японцы, как говорят, никогда не ругаются и никогда не наказывают своих детей, а я никогда в жизни прежде не видел таких счастливых, отличающихся приличным поведением детей, настолько бодрых, настолько веселых. Я ни разу не слышал в Японии детского плача, кроме случаев, когда японский ребенок плакал от настоящей физической боли. Неужели это потому, что японцы считаются исключительно «травоядной» расой, а мы – по большому счету «плотоядной»?
К шести часам вечера, преодолев за шесть с половиной часов более 55 км, мы вселяемся в гостиницу, расположенную в весьма затейливом здании истинно японского стиля с кухней, выходящей на улицу, и внутренним двором, окруженным галереей. Мы ужинаем в чисто японской манере на полу, и свои записки мне приходится делать, лежа на том же полу, так как нам не предоставили ни стульев, ни стола.
Нара относится к старейшим и представляющим наибольший интерес городам Японии. Перед революцией 1868 года Киото (слово «Киото», как я уже упоминал, буквально переводится как «южная столица», а слово «Токио» – «северная столица») на протяжении семисот лет служил столицей Японии, а на несколько лет раньше резиденция микадо находилась в Наре, бывшей тогда императорским городом. Как раз во время нахождения резиденции японского императора в Наре редкую коллекцию древностей разместили в доме, где она остается до нынешней поры, и для ознакомления с этой коллекцией Окубо-сан любезно испросил для меня разрешения у микадо. Но многие из ее экспонатов уже считались древними, даже когда их собрали в одном месте в Наре. В этом городе к тому же находится множество древностей, представляющих величайший интерес для ученых всего мира.
Года два эти древности, принадлежащие микадо, не видел никто, кроме ближайшего окружения, связанного с самим императором. Но затем на короткое время некоторые сокровища из его коллекции выставили в галерее, назовем ее так, одного из величайших храмов этого города в витринах, отгороженных от посетителей. Это, я уверен, был первый случай, когда их показали кому-то из иностранцев, кроме дня открытия экспозиции для общественного обозрения два года назад. Тем более речь идет о единственном случае, разумеется, когда иностранцу позволили эти сокровища подробно разглядеть и даже подержать в руках. Услышав, что витрины собираются открыть для иноземного посетителя, мистер Сумарес попросил разрешения полюбоваться экспонатами императорской коллекции вместе со мной, и такое разрешение ему тут же предоставили.
Ниже приводятся интересные выдержки из номера японской газеты «Уикли мейл» от 12 июня 1875 года:
«Нара служила резиденцией всех микадо с 708 до 782 года до н. э. Через какое-то время императорскую резиденцию перевели в Киото, где она оставалась с тех пор до наших дней. Семь суверенов правили Японией из Нары, среди которых числятся четыре женщины-правительницы. Их правление с непродолжительными перерывами отмечено процветанием народа и славой государства, заслуженной поощрением искусств, литературы и религии. В период правления императрицы Гэммэй (707–715) на территории Японии впервые обнаружили месторождение меди. В 718 году при последующей императрице составлен свод законов в десяти томах, и вскоре после него написана история Японии в пятидесяти томах. Микадо Сёму (724–749) установил отношения с Китаем, и на восьмом году его правления на Японские острова прибыли два буддистских жреца: один из Южной Индии, другой – из Сиама. Где-то к пятнадцатому году его правления в Ситараки на территории провинции Оми соорудили колоссальное медное изваяние Будды, покрытое сусальным золотом. Деньги на него собрал жрец по имени Кёги, обошедший всю империю ради сбора на это изваяние огромных средств. В 745 году эту статую доставили в Нару, и сегодня она пользуется известностью под названием Дайбуцу. В высоту она более 16 м и на 90 см превышает по этому показателю более известную статую Дайбуцу в храме Камакура. Для нее отлили несколько сборных элементов, и нам становится ясно, как такого колосса строители смогли перевезти из Ситараки в Нару. От прежней позолоты сейчас мало что сохранилось. Голова этой статуи датируется более поздним временем, в отличие от остальных ее частей. В XVI веке в этом храме случился пожар, и голова Дайбуцу получила настолько серьезные повреждения, что ее пришлось заменить на новую. Нынешнее лицо изваяния считается более грубым и строгим, чем лицо Дайбуцу из Камакуры. Вероятно, не совсем точно воспроизведен оригинал. В то время религия Будды получила широкое распространение на территории всей Японии. В 746 году умер жрец по имени Гэнбо, доставивший из Китая пять тысяч свитков буддистских книг и множество изображений. В 749 году издан императорский указ, которым в Японии запрещалось резать всех без исключения животных. Огромный стимул к развитию получила поэзия, и некоторые стихотворения того времени дошли до наших дней.