Страница 1 из 2
8.12.18
МАяТА-9
ПРИЗНАНИЯ СНОВ
МЕТАФЕРИЗМЫ
Художник обложки МАРГАРИТА АРТЕМЕНКО
Жизнь прекрасна до отчаяния.
Чего уж там, бессмертен я, бессмертен. Переоденет смерть тленное в нетленное – и порядок.
Разочарование романтический эпизод среди приключений самообмана.
«Кондуктор! Нажми на тормоза!» – суматошно орет опоздавший вагоновожатый, цепляясь за подножку трамвая.
Первое Изобретение – первое еще не смелое ку-ка-реку нового молодого петушка на птичьем дворе павлинов науки.
Тайны мироздания существуют, чтобы ученый был счастлив оторваться от проблем своих тайн хотя бы на полчаса, когда транслируют футбол
Не перебарщивай правдой вымысла о Богах, вдруг Бог поверит.
Непрошенная миром головная боль о судьбах Мира, вот что подозрительно Всевышнему у метафориста.
Если придерживаться буквы Закона, – а кто, собственно, уполномочил науку выступать от имени Пользы Истины? Да и существует ли мерило истины если вчера Мир, вслед за Марксом, уповал на коммунизм, а ныне уже никто не оспаривает благо глобализма? А обыкновенная сексуальная разнузданность сексологами признается панацеей от женских болезней, а восхваляющая поэтами целомудренность оказывается дура-дурой неотесанной с букетом неврозов на почве недостаточной сексуальности?
Присмотришься – женщина – директор, дама – министр, генерал, президент. И никто из чиновных баб не похвастается трудолюбивыми детьми, чистыми перед законом родителями… Стало быть кухня и материнство не по зубам бабам власти, не способных удовлетворить даже примитивный здоровый интерес здорового мужика, ради собственного женского счастья.
Здоровую Родословную создают здоровые слуги и служанки.
Разумная жизнь – это труд? То-то так мало дураков обменять свою драгоценную лень хотя бы на полунищее прозябание.
Улитка спринтер в сравнении с телегой нашей жизни, она проползает отмеренную Богом юдоль быстрее чем мы на самолетах, поездах, на чужом горбу…
Грабь сейфы смело, если жена не отказывается носить передачи, иначе руки будут дрожать и не попадешь отмычкой в замочную скважину.
Прежде всего подави страх вернуться к жене с пустыми карманами, иначе убежишь из ограбленного банка с одной коробкой канцелярских скрепок в руках, дрожащих от навязчивой мысли, – снова ночевать тебе, недотепа, как псу на коврике у кровати своей любимой болячки.
Власть женщины… Ты ее не слышишь, не видишь, даже не сознаешь, что как без воздуха без нее. Даже анализ крови ее не обнаруживает в тебе. Она – мозги твои. Существующие только думать, что ты перед ней – ничто преходящее.
Настоящее – будущее за вычетом бесславного прошлого.
Сны готовы составить компанию, если обманете бдительность бессонницы.
Сны – сценарий невозможного, написанный по живым следам утраченных днем возможностей.
Разговорчивость чудака раздражает? … Так и этот еще намолчится на кладбище.
Дружба шайка симпатичных прохиндеев.
Меньше всего нуждаемся в своем мнении, для этого существует площадь, улица, трущобы коммуналок, ну и пивные. Да, еще газеты.
Если бы небо было не довольно результатами своей снисходительности к нашим чудачествам, оно бы не смолчало.
Власть – сотворенные шкурным подобострастием кумиры твоего страха.
В 80 лет даже борода выдает в тебе еретика. Смотришься в зеркало и видишь богохульника весьма похожего мордой на личность, которой всю жизнь поклонялся, если не на паперти церкви, то в душе.
Долголетие безнравственно, забываешь о коварстве греха, и воздаяния за грехи принимаешь как персональную пенсию.
Дожили, переживаем откат революции, столько развелось буржуев, как же не хватает белых, казаков, Керенского, Чк… Кормчего…
Лгут женщине, желая понравиться, когда нет средств на ресторан у милого дружка.
Женщина не продается, плоть принадлежит Богу, с Бога и все недоимки любви.
Любовь не набавляет цену жене, довольно с нее невзысканного долга верности семейному очагу…
Бесспорно, Женщина всегда права, – и это испортило ей жизнь.
Порядочный муж не платит за любовь, он сдает любви квартиру с женщиной на кухне и постель с бесплатной любовницей.
Верность слишком озабочена личными привилегиями в любви, и проигрывает измене сутяжничество вчистую.
Обман в любви – во благо – это последний козырь милосердия, соединяющий обломки корыта семейного счастья..
Никто Бога не видел и не увидит, но тоскующей в одиночестве фантазии того и не требуется.
Одиночество – нежелание, неумение, неспособность, невозможность настоять на своем.
Одиночеству для страданий позарез нужно окружение посторонних. Наедине с собой одиночество найдет чем заняться от скуки.
Народ – хор власти под руководством идеи патриотизма – хормейстера.
Добрые побуждения увязли в непосильных намерениях угодить всем подряд, злонамеренные побуждения энергично исполняют свои намерения – адресно…
Бомж – отрыжка сытого города.
Дурные наклонности характера прозябают без радости, добрые – радостно разрываются от угодливости.
Человек должен за собой приглядывать сам, опасно полагаться на доброхотство морали, не различающей в толпах твое единственное лицо на фоне общей физиономии окружающих, и может перепутать с каким-нибудь подонком, а потом извиняться за навешанные под горячую руку фонари – ошибочка вышла, не бывает ружья без осечки и т.д.
Беспорядок – инициатива вещей в поисках нового предназначения.
Добродетель поводырь прохвоста к покаянию.
Уступчивость добра неизменно кого-то добротой обделяет.
Философия – архитектура подсознания сознания.
Счастье и несчастья соперники, ошиваются в очереди у нашей двери и каждый норовит протиснуться вне очереди, – едва соперник зазевается на вышвырнутого пинком коллегу.
Удача – счастье перестаралось.
Кричащее помалкивание скромности…
Будни – вырванные листки календаря радости.
Болезнь домоседка, позволяющая отдохнуть от воловьего упрямства здоровья, от которого нет ни минуты покоя.
Просвещение полезно только ворам, в смысле совершенствования мастерства, остальных оно делает перед вором беззащитными.
Честность – протест неудачника.
Язык – женщина мозга мужчины.
Длиннее языка дамы только телеграф-ф-с.
Археолог совершает руинам кесарево сечение и восхищается мертворожденным.
Археолог и в Аду докопается до Геенны Огненной.
Археология – будущее прошлого.
Будущее вечно на сносях, пока не случится аборт текущего Бытия сегодня, беременного прошлым.
ПРИТЧА 111. Я стар, я любил пожить, когда было на что, ныне я и греху уже не интересен. И Лукавый упустил меня на волю-вольную. Лукавый более не претендует на свою половину меня. Некогда воинственная в праведности душа на своей половине мирно посапывает в сладком сне о скором расставании.
Государство – зло благословенное.
У счастья есть все, количество, качество, цвет, размер, нет телефона, чтобы закадрить.
Я только и думаю, что о бабах, не забыл ли я чего, компрометирующего даму, смываясь по утру.
Поэзия действительно ветрена, поэту приходится строить громоздкие ветряные мельницы, чтобы уловить поощряющий шепот рифмы, и блеском бесполых метафор превзойти алчный блеск очей сексуальноненасытной Психеи.
Время – песок из одряхлевшей Вечности.
Благополучие к бедняку приходит в таких лохмотьях, что приходится дать этой нищенке копеечку на пропитание связанных с ее визитом надежд.
Коммерция уверена, что найдет общий язык со Всевышним на другой стороне своего прилавка.
Суд судит не преступление, но недосмотр небесных покровителей вору.
Прелесть Свободы прельщает разве что женщин, не умеющих толком разбить пару яиц на лысине спонсора.
Свобода громко стучит ложкой по пустой миске.