Фантом

Надо сказать, Тени знали толк в том, что делали, и каждое их требование было не только обосновано, но и тщательно выверено, продумано и заточено специально под меня. Таким образом, я делала ровно столько, сколько могла выдержать. И так, что это приносило сугубо положительные результаты.

К примеру, бегала я по лесу исключительно после разминки и босиком. Разбить ноги не боялась – лес, чувствуя присутствие Ишты, сам стремился уберечь меня от увечий. Поэтому на тропинке, которую я протоптала своими ежедневными прогулками, никогда не валялись острые камни, шишки, не вылезали из-под земли узловатые корни, пролетающие мимо птицы не бросали орехи, звери не оставляли костей… Там не было ничего, кроме твердой земли под ногами и пружинящего травяного ковра. Как на лучшей в мире беговой дорожке с полным эффектом присутствия и сложнейшей системой безопасности.

Правда, Тени мой кайф быстро подпортили, намеренно проложив маршрут сквозь все ближайшие овраги, холмы, ямы и ручейки, чтобы жизнь медом не казалась. Так что к концу пробежки я чувствовала себя как хорошо промаринованная, тщательно отбитая рыбина – мокрая, вялая и совсем квелая. Да и кто бы выглядел по-другому, если бы сперва часика два поносился на пределе возможностей по пересеченной местности, а потом еще часик потратил на всякие издевательства вроде отжиманий, приседаний, подтягиваний на ближайшей ветке и обязательной (ненавистной!) растяжки?

Впрочем, мне грех жаловаться: нагрузки, хоть и были большими, ничего экстраординарного из себя не представляли. Те же самые упражнения давали своим подопечным любые грамотные тренера, когда требовалось укрепить мышцы, создать хороший корсет и подготовить тело к еще большим нагрузкам. За тем лишь исключением, что новомодных тренажеров у нас не имелось, а для утяжеления приходилось использовать подручные средства, которые не изменились, наверное, еще со временем зарождения человечества.

Надо сказать, ребята действительно оказались на высоте: всего за месяц они подтянули меня так, что при взгляде в воду я едва себя узнавала. На вынужденной диете и под серьезными нагрузками я сумела здорово похудеть, заимела восхитительную талию, глядя на которую, обзавидовались бы все мои прежние приятельницы. У меня подтянулись ягодицы, заметно постройнели бедра, приятно истончились руки, перестав походить на безвольные тряпки.

Я изменилась, это правда, хотя, конечно, именно в то время данное открытие не доставило ни удовольствия, ни радости от осознания исполнения заветной мечты. Ничего, кроме усталой улыбки на запыленном лице и сухой констатации факта. Даже тогда, когда самый ехидный в этом мире кот соизволил скептически меня оглядеть и со смешком заметить:

– Неплохо поработала, Гайдэ…

Со временем я, конечно, привыкла. И к ежедневному купанию, и к собственному внешнему виду, и к наготе, которая стала для меня гораздо удобнее, чем постоянная смена вечно пачкающихся рубах и осточертевшая стирка в холодной воде. Тело умнее тряпки и гораздо легче моется, так что к концу первого месяца я совсем обнаглела и, пользуясь тем, что морозы до этих краев не доходили (не зря так далеко забралась на юг!), большую часть дня гуляла ню. Так что в каком-то смысле я была сейчас гораздо ближе к природе, чем за всю свою прежнюю жизнь. И это, как ни странно, не угнетало, а напротив – заставляло задуматься, прочувствовать и научиться видеть то, на что в прежние времена я редко обращала внимание.

А вообще-то, тут было красиво. Так красиво, что порой даже дух захватывало. Высокий холм, на верхушке которого приютилась небольшая пещера, безупречно ровный газон удивительно мягкой, словно специально подстриженной травы, по которой было одно удовольствие пробежаться поутру босиком. Стремительный спуск, пологий берег, сверкающий ослепительной белизной чистейшего речного песка. Сама речка – быстрая, глубокая, холодная и прозрачная до невозможности, где без особого труда можно различить каждый камешек, каждую травинку на дне. И, сидя на берегу, можно без помех любоваться на мельтешащих по дну разноцветных рыбешек, занимающихся, как и я, своими повседневными заботами.

А по вечерам тут вообще становилось волшебно.

Бывает, сядешь, оперевшись спиной на какой-нибудь валун, подогнешь под себя ноги, обнимешь тихо урчащего кота и неотрывно смотришь, как красно-рыжий закат постепенно раскрашивает деревья червонным золотом, как голубая гладь реки начинает переливаться, будто посыпанная алмазами. Прислушаешься к тихой перекличке птиц на соседних деревьях. Прикроешь глаза. Вдохнешь полной грудью, в кои-то веки не почувствовав ни примеси сигаретного дыма, ни запаха бензина. Прислушаешься к царящей вокруг тишине. И неожиданно поймешь, что вот она – настоящая жизнь. Чистая, незамысловатая и пока еще не тронутая человеком. Неиспорченная плодами его открытий. Незамусоренная. А такая же размеренная, прозрачная, живительная, как чистейшая вода в моей любимой речке, и такая же волшебная, как золотой закат, которым действительно можно любоваться целую вечность.

Этим утром меня снова донимала головная боль. И даже обычная пробежка не помогла от нее избавиться. Впрочем, боль не покидала меня уже вторую неделю – с тех самых пор, когда Тени, оглядев мое тело, признали, что теперь можно переходить ко второму этапу обучения и попробовать привить мне необходимые навыки.

Конечно, я понимала: для того, чтобы более или менее освоиться с местным оружием, мне понадобится не один месяц. Чтобы научиться сносно с ним обращаться – не один год. А то и все десять лет, как любому человеку, решившему взять в руки меч лет этак в тридцать. Ведь и гибкость уже не та, и моторика нарушена, и координации не хватало.

Конечно, в свое время я чем только не увлекалась. Даже на рукопашный бой успела походить, в атлетике по юности отличилась, и вообще, много чего испробовала. Но все это было не то. Все навыки, которые когда-то имелись, я уже давно растеряла. А все оставшееся, было до ужаса запущено, поэтому на закономерный вопрос Теней: «А что ты умеешь?» – я лишь смущенно развела руками.

Вот они, издержки моего прежнего нетерпения: ничего-то я толком не освоила. Так, по верхушкам нахваталась, кое-какое представление получила, но не больше. И возни со мной предстояло столько, что просто страшно представить.

Но, как ни странно, Тени не слишком огорчились, а нерешительно переглянулись, после чего Ас, прикинув все «за» и «против», наконец озвучил свой вердикт: «Вообще-то, я думаю, что это даже лучше: переучивать не придется. А все навыки лягут на совершенно чистый холст, чего в твоем возрасте практически не бывает».

– Что ты имеешь против моего возраста? – тут же нахмурилась я. – Мне всего двадцать пять. Самый расцвет сил и молодости!

«Учебу начинают лет в пять, Гайдэ, – совершенно спокойно отозвался Ас. – А после пятнадцати ничему толковому научить человека нельзя в принципе: тело уже закостенело и не будет воспринимать новое. Ребенок – легко. Но то, что без труда получится у него, взрослому уже не одолеть. За очень редким исключением. Поэтому те, кто начал учиться поздно, не становятся настоящими мастерами, Гайдэ. И никогда не получают звание лучшего».

– Мне не надо быть лучшей. Мне надо просто уметь защищаться.

«Ты – Ишта, – все так же спокойно возразили Тени. – В твоей ситуации много не бывает. Поэтому ты должна или стать хорошим воином, или не мучиться и оставить это тем, кто справится лучше».

– Я не только ради себя на это согласилась!

«Да, – немного смягчился Ас. – Но это не значит, что ты должна приложить меньше усилий».

Я устало вздохнула.

– Что ты предлагаешь? Ас, я же не дура – отлично понимаю разницу между собой и вами. Мне даже за двадцать лет не достичь такого уровня мастерства. Я, как ты выразился, для этого слишком стара. И гибкости у меня мало. И хондроз уже наверняка где-нибудь притаился. И меча я в жизни никогда не держала. А уж о кольчугах со щитами имею весьма смутное представление.