Страница 3 из 7
– Объяснись.
Джохаре словно придал мужества тот факт, что Азим вообще ее о чем-то попросил.
– Как вам должно быть известно, большую часть жизни я провела во Франции.
– Но ты родилась алазаркой, – перебил Азим. – Твоя родословная известна на тысячи лет назад.
– Но я была в Алазаре не больше десятка раз.
Губы Азима сложились в нелестную ухмылку.
– Досадное упущение в твоей биографии.
Итак, разговор продвигался совсем не в нужном русле.
– Я хочу чаще бывать во Франции, чем в Алазаре, – выпалила на одном дыхании Джохара. – Нам обоим будет удобней, если я стану приезжать в Алазар только по срочным делам.
Азим горделиво вздернул подбородок.
– Лично мне так будет совсем не удобно.
От отчаяния Джохара сжала кулаки.
– Могу я знать, почему?
– Моя жена должна жить со мной, а не преследовать личные интересы в другой стране. Твое место здесь. В моем дворце. И в моей постели.
Азим видел, как изменился взгляд Джохары. Как побледнело ее лицо. Неужели ей настолько неприятна мысль о совместном с ним ложе? Как бы то ни было, ему все равно. За долгие годы воздержания плотские утехи стали чужды ему.
Джохара медленно качала головой:
– Вы хотите, чтобы я всегда была при вас. Но не считаете, что мы должны узнать друг друга лучше?
– Что именно нам нужно узнавать? – спросил Азим. – Ты молода, здорова, твоя родословная безупречна. Большего мне знать не нужно.
Теперь глаза Джохары горели от гнева.
– Таких женщин в мире сотни, если не тысячи, – ответила она гордым тоном. – Почему бы вам не жениться на той, которую вы лучше знаете?
– Многие мечтают быть на твоем месте.
– Но я не многие.
– Я уже начал это понимать.
– Зато я перестала понимать что-либо.
– Тебе и не надо, – ответил Азим. Головная боль все сильней напоминала о себе. В висках стучало, а теперь еще и живот начинал болеть. – Ты должна только повиноваться.
Джохара уже открыла рот, чтоб возразить, но Азим развернулся и уверенно пошагал к выходу.
– Ваше высочество!
Это был почти крик. Что-то среднее между мольбой и протестом. Азим хотел, чтобы это была мольба. Он знал, что может повернуться и продолжить беседу. Но он не хотел. Чем раньше его невеста смирится с реальностью, тем лучше для него.
Не придется ее переделывать.
Долгие пять минут Джохара стояла в золоченой зале не в силах пошевелиться. Мужчина, от улыбки которого веяло мрачной жестокостью, мужчина, который вместо общения предпочитал раздавать приказы, – уже скоро станет ей мужем.
Она прижала ладони к щекам и даже не сразу ощутила холод своих рук. В арочном окне открывался вид на безжизненную пустыню.
Словно символ ее скорого одиночества.
Такой пейзаж казался злобной насмешкой в сравнении с пышными холмами и лавандовыми полями Прованса.
Руки Джохары упали на подоконник, дыхание стало почти невозможным. Она чувствовала себя совершенно беспомощной в этом темном, ограниченном мире одного мужчины. Похоже, других шансов на спасение нет. Нужно бежать к отцу и на коленях вымаливать свободу.
Слуга ожидал ее на выходе из залы.
– Приказ его высочества проводить вас в ваши покои, – покорно проговорил он.
– Спасибо, но сначала мне нужно видеть отца.
Безропотное выражение лица слуги мгновенно сменилось на виноватое.
– Прошу меня простить, но это невозможно.
Тревога ядовитой змеей поползла по телу Джохары.
– Позвольте узнать, почему?
– Ваш отец на важной встрече, – объяснил молодой человек. – Но я передам, что вы хотите его видеть.
Паника немного отступила, и Джохара кивнула. Отец обязательно выслушает ее. Он ее поймет, ведь его любовь к ней безгранична.
– Спасибо.
Последовав за слугой по мраморным коридорам, Джохара совсем скоро оказалась в покоях – не менее роскошных, чем зала, в которой ожидал ее Азим. Огромная кровать с пышными шелковыми подушками и одеялом, мраморная ванна размером с ее комнату в Провансе. И длинная просторная терраса с видом на цветущий сад.
Хотя бы здесь не голая пустыня.
Все бы ничего, если б не ощущение золотой клетки, отделенной тяжелыми прутьями от остального мира.
Что она будет делать, став женой Азима? Лежать, уткнувшись лицом в подушку? Так же, как долгие годы делала ее мать в абсолютном отчаянии?
От одной этой мысли у Джохары леденели пальцы. Ведь когда-то она поклялась сделать все, чтобы не повторить судьбу своей матери.
Джохара рухнула на мягкий диван возле окна. Тело ломило от усталости, голову – от тяжелых мыслей. Отец должен отменить ее свадьбу с Азимом. Он слишком любит свою единственную жемчужину, чтоб обречь ее на такие страдания.
Азим открыл глаза в непроглядную темноту. Осколки кошмарного сна до боли пронизывали усталый мозг. Во сне он снова был в Неаполе. Он опять был до смерти напуган.
Его опять преследовал Паоло.
Ощущение реальности не спешило возвращаться к Азиму, как он ни старался. Но все-таки он в родном дворце. И он наследник престола, восстановленный в своих правах.
Опять раскалывалась голова. Мигрень преследовала его с четырнадцати лет, а по возвращении в Алазар головные боли лишь усилились. Когда его похитили, он был еще ребенком. Но никогда в жизни Азим не забудет события того черного дня.
Тяжело вздохнув, он поднялся с кровати. Темная комната перед глазами ходила из стороны в сторону, как детские качели. Неожиданно нагрянули воспоминания прошедшего дня. Джохара, его будущая жена. Их короткий разговор. Обрывистые фразы и приказы, которыми он общался с ней. Может, и нужно было вести себя чуть мягче. Но что сделано, то сделано. А просить прощения он не привык. Признание любой вины – это слабость.
– Азим, – раздался из-за двери робкий голос Малика.
Резким движением Азим схватил со стула рубашку и надел. Брат не должен видеть его шрамы. Ни одна из его бесчисленных любовниц не видела их. Никто не должен знать его позора.
Он включил свет, больно пронизавший глаза, словно лазер.
– Войди.
И Малик вошел.
– С тобой все хорошо? – спросил он, закрывая за собой дверь.
– Все отлично, а что?
Конечно, брат ему не поверил. Это явственно читалось в его взгляде. Когда-то они были близки. И полагались друг на друга, когда родители предали их. А теперь Азим не имел представления, как общаться с родным братом. Чем ближе ты подпустишь любимого человека, тем тяжелее будет расставание с ним.
– Ты встречался с Джохарой?
– Да, – ответил Азим. – Но она была мне меньше рада, чем обещал ее отец.
Малик оперся о стену спиной и скрестил на груди руки.
– Но свои обязанности она знает.
– Надеюсь, что так, – развел руками Азим и потянулся к висящим на стуле джинсам. За двадцать лет жизни в Италии он привык к западному стилю одежды. И в собственных покоях предпочитал европейское удобство традиционным нарядам Алазара. – Я сказал ей, что наша свадьба через неделю.
Малик округлил глаза:
– Так быстро?
– Я не могу позволить себе тратить время.
– И все же это слишком внезапно. Учитывая, что еще неделю назад ее выдавали за меня.
– Ее выдавали… – начал Азим, но запнулся. – Ее выдавали за наследника султаната.
Малик засунул руки в карманы широких штанов.
– Но она слишком молода и не сильно знакома с нашими традициями.
– Я думал, ты ее не знаешь, – перебил брата Азим, удивившись своему раздражению.
Он не знал, откуда взялось это чувство, но думать о Малике вместе с Джохарой было неприятно до боли. У него и так слишком многое забрали в этой жизни. Не хватало лишиться еще и невесты.
– Почему она живет во Франции? – спросил Азим.
Малик пожал плечами:
– Ее мать больна уже долгое время. Поэтому король Ариф увез дочь из страны.
– Из-за болезни ее матери? Не вижу логики.
– Я не знаю подробностей, – признался Малик. – Король Ариф не поднимал со мной эту тему.