Страница 36 из 37
С. Бил обращает внимание в ходе компаративистского исследования на тенденцию введения мер уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц в тех странах, в которых традиционно подобные институты не применялись. Если и должна иметь место реформа уголовной ответственности юридических лиц в американском уголовном праве, по мнению исследователя, то направить ее следует в сторону расширения уголовной ответственности корпораций за причинение смерти человеку, как это имеет место в Англии и Канаде[361].
Помимо сторонников расширения оснований привлечения корпораций к уголовной ответственности безусловно есть и противники данного подхода как такового. Среди основных доводов contra высказывают самые разные – от неэффективности уголовно-правового воздействия на юридических лиц в том виде, в котором она применяется в настоящее время, и трансформации концепций такой ответственности, либо отказе от такого воздействия в пользу гражданско-правовой ответственности и привлечении к уголовной ответственности физических лиц, совершивших преступление[362], до архаичности и абсурдности правового обоснования корпоративной уголовной ответственности[363].
В ст. 2 УК Канады, в которой содержатся основные определения, закреплено положение, согласно которому понятие «лицо» при определенных обстоятельствах также может включать в себя организацию. Руководящим лицом компании (senior oficer) считается его представитель, который играет важную роль в определении политики организации или осуществляет руководство ее деятельностью, занимает должность директора, исполнительного директора или финансового директора. Такая формулировка появилась в УК в 2004 г. и была призвана заменить применяемую до этого согласно нормам общего права «теорию отождествления». Согласно этой теории руководящим лицом компании считалось то лицо, которое в первую очередь отвечало за создание корпоративной политики и за ее реализацию, нежели само осуществляло преступное поведение. Другими словами, в каждом конкретном случае судам предстояло выяснить, кто стоял за процессом принятия решений. «Сущность теории заключается в том, что руководящее лицо корпорации и сама корпорация отождествляются, если деятельность первого в полной мере отражает интересы компании и осуществляется в рамках тех полномочий, которыми оно наделено. При этом не имеет значения и не может служить основанием защиты от обвинения в совершении преступления тот факт, что другие руководители, например члены совета директоров, не знали о преступлении, или отсутствие формального закрепления делегирования полномочий»[364]. Привлечь к уголовной ответственности корпорацию нельзя будет только в том случае, если менеджер, который отождествляется с юридическим лицом, совершил преступление исключительно в своих интересах либо путем обмана представителей компании относительно реального содержания своего поведения.
В соответствии со ст. 22.1 УК Канады юридическое лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за небрежное преступление, если руководящее лицо компании в своей деятельности существенно отклонилось от разумного стандарта осмотрительности, который необходим для того, чтобы избежать наступления преступного результата.
Вопрос об уголовной ответственности юридических лиц за причинение смерти при несоблюдении правил техники безопасности или в других случаях противоправного поведения руководства компании или ее представителей, повлекшего гибель людей, а также концептуальные принципы такой ответственности нередко выступали предметом рассмотрения различных правовых и правительственных комиссий. Одним из последних стал специальный доклад Министерства юстиции Канады, разработчики которого указали на необходимость внесения нормы в действующий уголовный закон, которая носила бы специальный характер по отношению к нормам о причинении вреда здоровью и устанавливала уголовную ответственность за причинение вреда здоровью вследствие несоблюдения особых правил безопасности. Вместе с тем составители консультативного документа посчитали излишним вводить самостоятельный состав простого убийства, совершенного юридическим лицом, как это имеет место в Великобритании, поскольку подобные случаи в полной мере подпадают под действие ст. 234 Уголовного кодекса Канады, предусматривающей ответственность за простое убийство[365].
При определении вида и размера наказания для корпорации, признанной виновной в совершении преступления, суду, помимо принципов, названных в ст. 718, 718.2 УК Канады, стоит учитывать следующие факторы: 1) выгоду, которую может получить компания в результате совершения преступления; 2) сложность совершенного преступления и уровень его планирования и подготовки; 3) влияние возложенного наказания на финансовое состояние компании и возможность сохранить уровень зарплаты его работникам; 4) привлекалась ли ранее компания либо ее высшее руководство, к ответственности за совершение подобного деяния; 5) привлекла ли компания своего представителя, совершившего преступление, к ответственности[366].
«Назначение справедливого и пропорционального наказания является образцом изящного искусства, в рамках которого предпринимается попытка бережно уравновесить социально одобряемые цели наказания с моральной упречностью лица, совершившего преступление, с одной стороны, и сложившуюся ситуацию и общественные нужды, с другой»[367].
В 2013 г. Апелляционный суд провинции Онтарио вынес решение по делу R v. Metron Construction Corporation[368], которое примечательно тем, что суд назначил наказание выше, нежели предусмотренное в статье, а также отметил, что у суда есть право назначить даже то наказание, которое с высокой долей вероятности приведет к процедуре банкротства юридического лица – «экономическая жизнеспособность лица является важным фактором, который должен быть учтен, но данное обстоятельство не является детерминирующим»[369].
Как и любое другое преступление, убийство отличается присущими только ему материальным и психическим элементами – actus reus и mens rea деяния. В зависимости от названых конститутивных признаков убийство может быть квалифицировано как тяжкое, простое или убийство матерью новорожденного ребенка.
Иные намеренные преступления против жизни также можно условно разделить на несколько групп.
К первой группе относятся преступления, имеющие неоконченный характер и совершенные до наступления преступного результата (inchoate crime). Так, в силу специфики общего права самостоятельными составами являются подстрекательство к убийству (solicitation), сговор (conspiracy) и покушение на убийство (attempt). В отличие от уголовного права континентальной Европы понятие предварительной преступной деятельности в англосаксонской уголовно-правовой системе не связано со стадиями развития преступления. Необходимо подчеркнуть, что здесь имеются в виду различные по своему содержанию преступления, общей чертой которых является то обстоятельство, что они относятся к предварительной преступной деятельности, реального ущерба еще не причинившей. Так, подстрекательство как самостоятельное преступление – это деяние, не имевшее своим продолжением совершение подстрекаемого преступления, в противном случае оно квалифицировалось бы как соучастие в совершении преступления.
В Англии Закон о преступлениях против личности 1861 г. в качестве самостоятельных преступных деяний выделял сговор, подстрекательство, покушение и угрозу убийством (threat). Однако после принятия Закона о преступном покушении 1981 г. (Criminal Attempt Act, c. 47) и Закона об уголовном праве 1977 г. (Criminal Law Act, c. 45) покушение и сговор претерпели существенные изменения и стали носить общий характер для всех видов преступлений.
361
Beale S.S. A Response to the Critics of Corporate Criminal Liability // American Criminal Law Review. 2009. Vol. 46. № 4. P. 1481–1505.
362
См., например: Arlen J., Kraakman R. Controlling Corporate Misconduct: An Analysis of Corporate Liability Regimes // N.Y.U. Law Review. 1997. Vol. 72. № 4. P. 687–779. Авторы статьи вместо существующей системы ответственности предложили установить режим многоуровневой ответственности юридических лиц (multi-tired composite regime), который в полной мере позволял бы учитывать корпоративную политику компании при определении вида ответственности и размера наказания и сочетал в себе достоинства концепций строгой ответственности юридических лиц (strict liability regime) и обязательственной ответственности (duty-based liability). Если юридическое лицо при осуществлении своей деятельности проводит мониторинг законности любых операций, сообщает о правонарушениях и активно способствует их расследованию, мера воздействия на такое юридическое лицо должна быть меньше, нежели мера воздействия на лицо, пренебрегающее подобной превентивной работой: «следует признать, что основной целью корпоративных санкций является не наказание правонарушителя, а, в большей степени, побуждение фирмы расследовать правонарушение, сообщать о нем, а потом уже наказывать…» (P. 754). Существование корпоративной уголовной ответственности может быть оправдано целью снижения издержек на возмещение вреда, причиненного правонарушением (P. 692), для претворения которой в жизнь применяется несколько методик – повышенный финансовый контроль, процедуры скрининга, повышение зарплаты законопослушным сотрудникам, фиксированные штрафные санкции при увольнении правонарушителей (P. 693). При этом авторы статьи концептуально не возражают против института уголовной ответственности юридических лиц, во-первых, потому, что виновные агенты не всегда могут заплатить штраф, соразмерный общественной опасности совершенного деяния, и тем самым восстановить социальную справедливость, во-вторых, потому, что даже при возложении обязанности возмещения вреда потерпевшим от преступления на государство, для него это, в отличие от многих крупных корпораций, может оказаться тяжелым финансовым бременем (P. 696).
363
Привлечение корпораций к уголовной ответственности А. Элшулер называет ошибкой, которая имеет свои корни в архаичных институтах общинной круговой поруки (frankpledge) и деоданда (deodand). Столь устаревшее обоснование представляется исследователю абсурдным и, по его мнению, не может рассматриваться как серьезный аргумент в пользу сохранения корпоративной уголовной ответственности (Alschuler A.W. Two Ways to Think About the Punishment of Corporations // American Criminal Law Review. 2009. Vol. 46. № 4. P. 1359–1403). «Основной недостаток корпоративной уголовной ответственности заключается в том, что наряду с виновными наказанию подлежат невиновные лица» (P. 1366–1367), поскольку уплата штрафов ложится тяжелым бременем на работников организации, не причастных к совершению преступления. По мнению профессора Элшулера, проводимые некоторыми исследователями аналогии с опосредованным вредом, причиняемым третьим лицам при исполнении назначенного наказания физическим лицам, нельзя признать корректными, а природа данных аналогий опять же объясняется архаичным обоснованием корпоративной уголовной ответственности, в частности круговой порукой. Этого недостатка вполне можно было бы избежать при привлечении к уголовной ответственности физических лиц, совершивших конкретное преступление.
364
Canadian Dredge and Dock Co. v. R [1985] 1 S.C.R. 662, 45 C.R. (4th) 289 (per Estey J.).
365
Corporate Criminal Liability: Discussion Paper. Department of Justice.2002 // <http:// www.justice.gc.ca/>.
366
R v. Metron Construction Corporation, 2012 ONCJ 506, para 16 (per Bigelow J.).
367
R v. M (C.A.), [1996] 1 S.C.R. 500, at para. 91(per Lamer C.J.).
368
Согласно обстоятельствам дела строительная компания «Метрон» заключила договор, по которому она должна была отреставрировать балконы в здании в центре Торонто. 24 декабря 2009 г. шестеро рабочих, которые находились на 14 этаже здания, сели в строительную люльку для того, чтобы спуститься вниз. Вскоре после начала движения люлька оборвалась и упала. Четверо рабочих погибли, один получил тяжкий телесный вред, и один не пострадал, поскольку был пристегнут страховочным тросом и не упал вниз вместе с другими. После проведенного расследования выяснилось, что строительные люльки были собраны неверно. Сами конструкции для них не были маркированы производителем, которого установить не удалось, поступили в компанию в разобранном виде, а инструкции по их сборке не прилагалось (нарушение положений ст. 139 (5) Закона о здоровье и безопасности). Более того, такая люлька технически предназначена для одновременного нахождения в ней не более двух человек, именно по этой причине она снабжена двумя страховочными тросами. Помимо прочего в результате проведенного вскрытия в крови троих из четырех погибших рабочих обнаружилась марихуана. Компании было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст. 217.1, 219 УК Канады, т. е. в нарушении требований обеспечения безопасных условий труда и в небрежном причинении смерти соответственно. В качестве наказания сторона обвинения предлагала штраф в размере 1 000 000 канадских долл., сторона защиты, ссылаясь на то, что падение строительной люльки обусловлено ее браком, за который компания «Метрон» не может быть ответственна, настаивала на штрафе в размере 100 000 долл. Учитывая нестабильное финансовое положение компании, отсутствие постоянных заказов на выполнение работ, что могло негативно сказаться на платежеспособности, предыдущие удачные проекты компании и отсутствие несчастных случаев до этого, а также признание вины суд назначил наказание в размере 200 000 долл. Вместе с тем в качестве отягчающего обстоятельства была названа возможность предотвращения трагедии, которая была полностью проигнорирована. Небрежность, проявленная на каждом из этапов, являлась вопиющей – если бы компания удостоверилась в прочности конструкции, установила требования по ее сборке, обеспечила минимальное количество людей в строительной люльке в соответствии с требованиями безопасности и снабдила всех страховочными тросами, никто из рабочих не пострадал бы.
Приговор был обжалован в Апелляционный суд штата на том основании, что назначенное наказание не соответствовало характеру и степени тяжести деяния и с учетом обстоятельств дела было явно несоразмерным.
369
R v. Metron Construction Corporation [2013] ONCA 541, at para. 109 (per Pepall J.A.).