Страница 16 из 92
Внутренне кипя от гнева и одновременно ощущая себя предателем, Наруто шел на выход из академии, прокручивая диалог раз за разом, разыгрывая сцены, каких не было и дополняя свои ответы новыми колкостями. И только выйдя за пределы академии, мальчик остановился и хлопнул себя по лбу — он действительно собирался зайти к Ируке спросить что ему делать против монстра.
— А он уже ушел, — удивленно покачал головой Мизуки. Гадкий день и не думал заканчиваться — Ирука уже куда-то смылся из академии, но Наруто узнал это только когда обошел половину здания и случайно наткнулся на сенсея. А когда мальчик вышел на улицу, то начался дождь, похоронив его надежду потусить с приятелями. Так, бормоча себе под нос нехорошие слова, Узумаки поплёлся домой.
Снова камера. Снова тупой «сокамерник», который второй раз застрял в решетке камеры и дал себя убить. Снова стрёмный коридор и безумные аякаси за решетками. Снова уже знакомый путь. В этот раз шиноби повернул налево, как и в первый раз — лезть к тому мечнику второй раз не хотелось.
Узумаки медленно шел по коридору, потихоньку вырезая встретившихся по пути «пеньков». За очередным поворотом, он увидел знакомую дыру в потолке и пригнувшись пробежал дальше. Когда дыра со стрелком осталась позади, мальчик выдохнул, поднял факел и зашагал дальше… прямиком в темную комнату… откуда на свет вышли два аякаси в броне, со щитами и мечами. Не раздумывая, Наруто развернулся и побежал прочь.
====== 12-13 ======
Двое тяжело вооруженных аякаси прекратили преследование уже после второго поворота, и Наруто смог отдышаться. Не то, чтобы это было ему так необходимо, скорее, чисто психологически. Мальчик с удивлением прислушивался к своему телу — оно было будто частично онемевшее: усталость, боль, дискомфорт от каменного пола… всё это ощущалось будто через слой ваты, что позволяло, в принципе, игнорировать физическое состояние тела. Да и с мозгами было не всё в порядке — таким… безэмоциональным мальчик ощущал себя только в этом странном сне. Сейчас ситуация хуже некуда — все выходы перекрыты, идти некуда, а он сидит на камнях, прислонившись спиной к решетке, и отрешенно изучает собственное состояние.
Раздавшийся металлический скрежет заставил Узумаки вздрогнуть и резко обернуться — слава Ками, рядом угрозы не было, но шиноби все равно решил немного отойти. Наруто встал на ноги и в том же медленном темпе побрел обратно к «своей» камере, по пути чуть снова не схлопотав стрелу от засевшего этажом выше лучника.
— Не может же это продолжаться вечно, правда? — вслух рассуждал Наруто. — Я отсижусь в камере, пока не проснусь. Интересно, почему я до этого раньше не додумался?
Путь обратно ничем особым не запомнился — всё те же безумные узники и дрожащие тени от неверного света факелов на обвалившихся со стен камнях. Мальчик зашел обратно в камеру, задумчиво посмотрел на дверь, затем покосился в то место, где обычно появлялся монстр и передумывал закрывать ее. Суеверно выбрав место подальше от «насиженного монстром», Наруто сел на землю, прислонился спиной к стене и обвел глазами полутемную камеру. Дырка в потолке давала достаточно света, чтобы разглядеть детали, в отличие от тёмного коридора. В воздухе плавали пылинки, подсвеченные солнцем, где-то раздражающе капала вода.
Солнечное пятно на полу успело заползти на стену перед тем, как начало исчезать — вечерело. Наруто со скуки места себе не находил, а странный факел и не думал затухать. «Интересно, может, он на печатях сделан?» — подумал мальчик. За всю свою жизнь он сталкивался либо с электрическим освещением, либо построенным на иероглифах — кандзи — вписанных в странные рисунки, что назывались печатями и делали разные невообразимо крутые штуки. Ни к чему не придя в своих размышлениях, Узумаки вернулся к вопросу, чем же себя занять: в голове уже минут пятнадцать крутились слова Ируки про медитацию и мальчик решил попробовать.
На удивление, во сне всё было по-другому: тело не чесалось, не затекало и благодаря «онемению» Наруто мог сидеть задницей на неровном каменном полу, полностью игнорируя неудобности. Тело было весьма нечувствительным к внешним раздражителям, будто… неживое. Узумаки поспешно прогнал подобные мысли из головы и попытался «очистить» ее и «остановить мысленную цепочку», что получилось просто ненормально легко. Тут, во сне, как шиноби уже заметил, тело и мозг делали ровно то, что он от них хотел — никакой дрожи или оцепенения от страха, от скорости не смазываются движения, а остаются именно такими, как ему показывали в академии, а боль можно было просто проигнорировать, хотя наяву он бы давно скулил где-то на земле и даже не думал продолжать сражение и мысли… ни одной посторонней мысли.
Поэтому Наруто просто сидел на земле в позе лотоса с закрытыми глазами и ни о чем не думал, даже вдохи/выдохи считать не пришлось, чтобы достигнуть такого состояния. Сколько он сидел, мальчик понятия не имел, но достаточно долго, чтобы заскучать даже в таком «огрубевшем» состоянии. Когда ты сидишь на одном месте без движения, без единой мысли и с закрытыми глазами, то единственной точкой приложения твоих мыслей может стать только твое тело. Так что скоро Узумаки начал просто ощущать свое тело: как он дышит, как сглатывается отсутствующая слюна (этот факт даже не удивил паренька), как расслабляются/напрягаются мышцы по его желанию и…
— Ваа-а-у, — от нахлынувшего возбуждения, Наруто мигом вылетел из созерцательного состояния и ошалело обвел глазами уже погрузившуюся во мрак камеру. — Что это было? — на секунду, ему показалось, что все его тело от пяток до ушей пронизано какими-то каналами. Естественно, мальчик захотел повторить опыт и погрузился обратно в медитацию уже с конкретной целью. Правда, поиски особым успехом не увенчались: пока Наруто целенаправленно искал в себе это что-то, оно не находилось, зато позднее, когда Узумаки надоело искать черную кошку в темной комнате и он снова перестал думать ни о чем, а стал просто созерцать свое тело, это странное ощущение вернулось: странное, непередаваемое ощущение сети каналов, пронизывающих всё тело, по которым текло что-то.
— Ва-а-ау, — от переизбытка чувств, мальчик смог только выдавить просто возглас — вся сеть загадочно пульсировала, а что-то внутри нее циклично «бегало» от живота к голове в ритм дыхания…
— Та-ак, и что это такое? — задумчиво спросил Наруто в голос. — Оно такое… сложное… и напряжное… — действительно, эта сеть изнутри выглядела запутанной до изумления. — Приснится же такой отстой. Или, может, это я в медитации засиделся? — это, к слову, был абсолютный рекорд мальчика по продолжительности медитации и, признаться, пребывания на одном месте вообще.
Чем дольше он сидел и любовался переливами этой лазурно-голубой сети, тем лучше ее ощущал. Эти каналы становились будто родными ему, будто он всю жизнь видел внутри себя эту мешанину. Вскоре, мальчик чувствовал эту сеть чем-то сродни еще одной руки или, скорее, еще одной кожей. На каких-то подсознательных побуждениях, Наруто с выдохом направил это нечто через удар пальцами правой руки наружу. А когда мальчик открыл глаза, то с изумлением заметил тающее облачко синего пара.
— Ух ты-ы-ы! Как красиво! — юный шиноби подорвался с пола и возбужденно запрыгал по комнате, мгновенно потеряв концентрацию. Чертыхнувшись, Наруто встал посреди комнаты и еще минут пять искал сеть внутри себя, пока, наконец, не сообразил в чем «прикол»: эта штука, чем бы она ни была, является частью самого Наруто и искать в себе ее тоже самое, что искать свои руки — вот же они!
Мгновенно поймав нужное состояние, Узумаки с очередным ударом выпустил облачко синего пара:
— Крутя-я-як! — следом посыпался град ударов руками, окутанными синим паром. Выпускать его получалось только из кончиков пальцев и ладоней, из других ударных поверхностей, таких так ребра ладоней, локти, костяшки пальцев, колени, голени и ступни такой фокус почему-то не получался.