Возвращение

В общем, ушли, я так подозреваю всадники по нам тоже стреляли, но движки тянули ровно, рули слушались, датчик в норме, а семьёй всё в порядке. Инга пробежалась, даже Лена вернулась в салон с пулемётом, целые. Ушли, повезло. Уточнив у кого как дела, я передал штурвал Лене, и как только прошёл в салон, получил завтрак на руки. В середине салона, сидя кружком вокруг казана, работая ложками, дети доедали вчерашние немного холодные макароны с тушёнкой. Причём ели так, что за ушами трещало. Остальные вскрыли банки с тушёнкой, и пачки галет, и завтракали ими. Вот и мне такой же паёк вручили. Ничего, вполне вкусно и питательно.

Беду усмотрела Аня после завтрака, что подойдя к иллюминатору, изучала небо вокруг. Умненькая девочка, да и задание смотреть вокруг и сообщать что увидит, вполне выполняла, вот она, увидев струю что вырывалась из-под правого крыла и подняла переполох. Оказалось, мы теряли топливо. Всё-таки попали! И возможно были ещё попадания.

- Починить можно? - поинтересовался генерал, встав рядом и глядя поверх моего правого плеча на крыло.

- Не в воздухе, пробоина снизу крыла, не подобраться. Садится нужно. У нас топлива и так впритык, а тут потеря идёт.

Пройдя к дверце, я открыл её и крепко удерживаясь за дверной косяк, посмотрел где там всадники. Шанс нас обстреливать, даже когда мы поднялись в воздух, у них был. Да, мы два раза быстрее, но, если так галопом скакать за нами обстреливая, то шансы сбить были. Но те так поступать не стали, а были уже очень далеко. Вот так я изредка выглядывал, и когда минут через пятнадцать те скрылись за гарнизоном, я сменил сестрёнку за штурвалом. Та опасалась сажать самолёт, а у меня всё же опыт был. Сели нормально. Дальше прогнав подальше пассажиров, мы с Леной занялись повреждениями. Сначала заделали пробоину, пуля натворила дел, попала в топливопровод, повредив его, потом ту закрутило, и она повредила часть бака. Шланги у сестрёнки в запасе были, так что топливопровод починили, управ течь, но сам бак дал трещину, узкую, но сочилось. Даже такой потере топлива я был против, и мы обдумывали что делать дальше. Щель была сантиметров десять по шву, с вмятиной от пули посередине, очень сложная штука для ремонта. Было бы оборудование уровня космической цивилизации, проблем бы не было, даже топливо сливать не потребовалось, так бы заделали, а тут что делать? Да ещё трещина снизу бака, всё давление на неё, может увеличиться.

Пока я раздумывал, поглядывая на трещину, сестра осмотрела весь самолёт, нашла ещё шесть пробоин, но никакого вреда они не причинили. Вернувшись, та поинтересовалась:

- Ну что, есть идеи?

- Клин тут не поможет. Хотя это была бы неплохая идея, вбил, тот разбух и заткнул течь.

- Разбух, усилил давление на трещину, и та расширилась, отчего потеря топлива только увеличиться, - задумчиво пробормотала Лена.

- Именно.

- Да, не подходит. Думай ещё.

- Жаль клея для ремонта обшивки не прихватили, это было бы временное решении проблемы, но нам бы хватило.

Неожиданно сестрёнка широко улыбнулась, сообщив:

- Это ты у нас недогадливый, а я, когда по складу искала запчасти, одну килограммовую банку со смолой прихватила. Самолёт деревянный, сколько простоял под дождями. Сейчас принесу.

Вернулась та быстро, мы приготовили смолу, и дальше, несмотря на течь, я стал вдавливать ту внутрь щели, и удерживая щепкой, её тоже сестрёнка принесла чтобы я этой едучей смолой не перемазался, стал ждать пока клей не засохнет. Минут двадцать пришлось простоять с поднятой рукой, которой прижимал щепку к трещине. Однако сработало, смола подсохла и течь прекратилась. Щепку я оставил на месте, не отодрать.

Пока шёл ремонт, всадники так и не появились, если офицер не дурак и видел бочки, то поймёт, что заправившись, мы улетели, и ему нас не догнать. Так что закончив ремонт, мы задумались, оставаться на месте, или лететь дальше. У нас едва сутки оставались, поэтому решили, что всё же полетим, пусть и днём, но сблизимся до нашей цели на минимальное расстояние. Уже через пятнадцать минут мы были в воздухе и поднимаясь на максимальную высоту, две тысячи метров, это чтобы с земли в нас трудно было попасть, полетели дальше. Передав штурвал сестре, я устроился в салоне. Спать уже не хотелось, и несмотря на то что остальные кто дремал, кто уже уснул, кто в карты играл, это отец с генералом, сам я устроился на лавке и прикрыв глаза ушёл в себя, медитируя. Пока выдалась свободная минутка, хотелось бы разобраться что у меня там за проблемы с аурой. Да, я не мог сейчас манипулировать энергией, истинное зрении мне не доступно, как и За Пазуха, но медитацией я могу попробовать взаимодействовать с аурой, подавая на неё энергию. Энергию жизни, а не маны, к которой у меня доступа не было. Я надеялся такими всплесками, точнее волнами, сбить или растворить жучок.

Видимо я так хорошо медитировал, что уснул. Очнулся, когда упал с лавки, никто не успел меня подхватить, хотя отец и дёрнулся. Ничего, не ушибся. Так что перебравшись на одеяла, заняв место с краю, там дети играли, быстро уснул.

Дозаправка прошла штатно. Сели мы за час до начала наступления темноты, рядом с небольшой речушкой. И место для посадки хорошее и водоём имеется, нормальный источник воды. Пока женщины под охраной генерала ходили к реке, и сами купались, уже чесались все, грязные, запашок пошёл, мы с Леной и отцом заправляли самолёт. Да что там бочку одну слить. Быстро. После чего оставили эту бочку, откатив подальше, и также направились к речке. Вот отец не пошёл, он у самолёта остался, с винтовкой на плече, охранял. А так и сами накупались, и одежду постирали. Не хотелось бы в грязной ходить. Пока моё исподнее и форма сохли на ветках кустарника, я лежал на одеяле, рядом Кира с Аней голышом сидели, они уже накупались, и сейчас ждали пока высохнет их отстиранная одежда. Их бабушки и тёти находились в воде, сами купались, купали остальных детей, пока прабабушка достирывала остатки. Понятно, что меньше суток осталось, и сбросим всё это, но ходить в грязном, когда есть возможность постирать? Ну уж нет. Пусть и в сыроватом, но чистом.

В полночь мы поднялись в воздух и полетели дальше. На полёте к Одессе, когда оставалось километров сто пятьдесят, нас обстреляли, причём непросто из винтовок или пулемётов, а облачка шрапнели били. Ночь была лунная, видимо самолёт рассмотрели в ночном небе и открыли огонь. Если первые разрывы легли довольно близко, перепугав нас, то остальные уже были далеко. Как я понял, вспышки выстрелов ослепили не только наводчиков, но и корректировщиков, и дальше те стреляли на слух. Однако радости от того что сбить нас не смогли, было мало. Был ранен Гена, и серьёзно, осколок фактически перебил ему руку. Лена сменила меня за штурвалом и я, рванув в салон, тут же захлопотал над сыном. Оказалось, не только рука, осколок разворотил бок. Большая кровопотеря, но к счастью внутренние органы не были повреждены, что давало шанс вытянуть сына. Первым делом я остановил кровь, а перевязочный материал у нас был, я вообще запасливый, потом наложил лубок на руку и крепко перебинтовал. С боком легче, тут я тоже справился быстро.

- Всё серьёзно? - с хмурым видом спросил генерал пока мне поливали на руки из ковша, чтобы смыть кровь.

- Да, очень. Нужна операция, а у меня ни нормальных инструментов, ни анестезии. Разве что кулаком по голове, - вздохнул я, посмотрев на Гену, который лежал без сознания, остальные дети забились в угол у кабины и оттуда с испугом поглядывали на нас, это я на них рявкнул чтобы не мешались. - Есть одна возможность спасти сына, это портал. Пройдём, у того и шрама не останется. Проверенный способ. Только вот до портала одиннадцать часов, выдержит ли он это время? Это и есть тот вопрос, что меня беспокоит.

- Будем надеется. Что портал поможет, и Геннадий выживет, - за всех сказал генерал.

Дальше я практически всё время проводил с сыном. Поил его. С той кровопотерей что была, ему нужно было много жидкости. Так как ещё во время обстрела я уже искал место для посадки, топливо подошло к концу и двигатели вот-вот встанут, стало понятно, что как только я закончил с Геной, сестра пошла на посадку. Она и лететь старалась так чтобы нас не болтало. А тут сразу два мотора стали работать с перебоями, задыхаясь без горючего, а чуть позже и третий к ним присоединился. А вот тот, что так на масло был прожорлив, тянул ещё ровно, что и позволило нам сеть. Видимо на масле и работал. Ну как сеть, плюхнулись, пропоров носом длинную борозду, когда стойка шасси подломилась. Я удерживал сына от тряски, но всё равно стало кровить сквозь бинты. Плохо. Да и то что тот в сознание не пришёл, также добавило мне седых волос. Да и остальные все очень переживали.