Страница 16 из 123
— Ничего. У нас с мистером Рейнольдсом тут состоялся в высшей степени интересный спор.
— Неизбежно о русских?
— Само собой.
— И мистер Рейнольдс, естественно, был убежден, что их нужно привести в другую веру с помощью уничтожения?
— Более-менее так, — улыбнулся Янчи. — Не так много времени прошло с тех пор, как и ты занимал подобную позицию.
— Все мы взрослеем. — Граф прошелся по комнате до бара, взял в руки темную бутылку, налил себе оттуда с пол-пальца в стакан и вопросительно посмотрел на Рейнольдса. — «Барак». Вы бы назвали это абрикосовым бренди. Смертельный напиток! Избегайте его, как чумы... Домашнего приготовления. — Рейнольдс с удивлением наблюдал, как тот выпил содержимое залпом и снова наполнил стакан. — Вы еще не переходили к делу?
— Я как раз переходил к нему. — Рейнольдс отодвинул тарелку и выпил глоток вина. — Вы, господа, возможно, слышали о докторе Гарольде Дженнингсе?
Глаза Янчи сузились.
— Конечно, да кто о нем не слышал...
— Точно. В таком случае вы знаете, что он собой представляет. Старый, дряхлый человек. Ему за семьдесят. Близорук. Типичный рассеянный профессор во всех отношениях. Кроме одного: мозг у него работает, как электронный компьютер. Он является величайшим специалистом и авторитетом в мире по высшей математике и баллистике, а также по баллистическим ракетам.
— Поэтому его и уговорили бежать к русским, — про-бормотал Граф.
— Его не уговорили. Таково общее мнение, но оно ошибочно.
— Вы уверены в этом? — подался вперед в своем кресле Янчи.
— Определенно. Так вот, относительно ранее перешедших к русским английских ученых старый Дженнингс выразился однажды вслух сильно, если не мудро. Он сурово осудил то, что называл устаревшим национализмом, и утверждал необходимость каждому человеку действовать в соответствии со своим разумом, совестью и идеалами. Почти немедленно, как мы полагаем, с ним связались русские. Он дал им отпор, послал ко всем чертям, сказал, чтобы они катились назад в Москву, объяснив, что ему их тип национализма нравится гораздо меньше, чем его собственный, британский. Вот, в общем, то, что он сказал.
— Почему вы уверены в том, что это соответствует истине?
— У нас есть магнитофонная запись всей беседы. Мы по всему его дому установили подслушивающие устройства. Но никогда не придавали огласке содержание этих записей, ибо после того, как он ушел к русским, было уже слишком поздно. Никто бы нам не поверил.
— Это очевидно, — пробормотал Янчи. — В таком случае так же очевидно, что вы отозвали своих сторожевых псов, тех, кто следил за ним?
— Отозвали, — признался Рейнольдс. — Во всяком случае это не имело бы значения. Мы следили не за тем, за кем нужно. Не прошло и двух месяцев после этой беседы старика с русскими агентами, как миссис Дженнингс и их шестнадцатилетний сын — школьник, Брайан — отправились в Швейцарию на отдых. Профессор женился поздно. Дженнингс должен был поехать с ними, но его задержало в последнюю минуту важное дело. Поэтому он отправил их одних, рассчитывая присоединиться к ним через два-три дня в отеле в Цюрихе. Приехав туда, обнаружил, что его жена и сын исчезли.
— Похищены, конечно, — неторопливо сказал Янчи. — Швейцарско-австрийская граница не является преградой для решительных людей. Или, возможно, ночью их вывезли на катере.
— Так мы и думаем, — кивнул Рейнольдс. — Озеро Констанс. Как бы то ни было, но точно известно лишь, что с Дженнингсом связались в самые первые минуты после его прибытия в отель, объяснили, что произошло, и не оставили никаких сомнений относительно будущего его жены и сына, если он не последует за ними за «железный занавес». Дженнингс старый, дряхлый человек, но отнюдь не старый дурак. Он знал, что с ним не шутят, поэтому сразу же отправился.
— И теперь, конечно, вы хотите вернуть его?
— Да, мы хотим вернуть его. Вот почему я здесь.
Янчи слегка улыбнулся.
— Интересно узнать, как именно вы собираетесь спасти его, мистер Рейнольдс, и конечно его жену и сына, так как без них у вас ничего не получится. Три человека, мистер Рейнольдс! Старик, женщина и мальчик. Тысячи километров до Москвы и глубокий снег, лежащий в степях.
— Не трех человек, Янчи, нет. Только одного профессора. Мне нет нужды ехать за ним в Москву. Он находится на расстоянии менее двух миль от места, где мы сейчас с вами сидим. Прямо здесь, в Будапеште.
Янчи даже не пытался скрыть своего удивления.
— Здесь? Вы уверены в этом, мистер Рейнольдс?
— Полковник Макинтош в этом уверен.
— В таком случае Дженнингс должен быть здесь, несомненно здесь. — Янчи повернулся в кресле и посмотрел на Графа. — Ты слышал об этом?
— Ни слова. В нашем управлении никто об этом не знает, могу поклясться.
— Весь мир узнает об этом на следующей неделе, — спокойно и уверенно пообещал Рейнольдс. — Когда Международная научная конференция откроется здесь в понедельник, с первым докладом выступит профессор Дженнингс. Его готовят на роль звезды в этом спектакле. Это будет самый большой триумф коммунистической пропаганды за последние годы.
— Понимаю, понимаю. — Янчи задумчиво побарабанил пальцами по столу и резко вскинул голову. — Профессор Дженнингс... Вы сказали, что вам нужен только профессор?
Рейнольдс кивнул.
— Только профессор.
Янчи уставился на него.
— Побойтесь Бога, приятель, разве вы не понимаете, что произойдет в таком случае с его женой и сыном? Заверяю вас, мистер Рейнольдс, если вы ждете от нас помощи...
— Миссис Дженнингс уже в Лондоне. — Рейнольдс поднял руку, предваряя дальнейшие расспросы. — Она серьезно заболела около десяти недель назад, и Дженнингс настоял, чтобы она отправилась на лечение в лондонскую клинику. Он заставил коммунистов уступить его требованиям. Невозможно принудить, пытать или промывать мозги человеку масштаба профессора, чтобы не повредить его способности плодотворно работать, а он наотрез отказался работать, пока не выполнят его требования.
— Должно быть, он серьезный человек, — восхищенно кивнул Граф.
— Он на всех наведет страх, если что-то делается не так, как он хочет, — улыбнулся Рейнольдс. — Но это не такое уж большое достижение. Русские, во всяком случае, не проиграли. Они получили возможность пользоваться знаниями величайшего на сегодняшний день действующе-го знатока баллистики. У них в руках две козырные карты — Дженнингс и его сын. Они знали, что миссис Дженнингс вернется. Они только потребовали, чтобы все делалось в атмосфере абсолютной секретности. В Британии и полдюжины людей не знает, что миссис Дженнингс находится там. Даже врач, сделавщий ей две серьезные операции.
— Она поправилась?
—Все висело на волоске, но обошлось благополучно, и она очень быстро идет на поправку.
— Старик будет доволен, — пробормотал Янчи. — Его жена скоро возвращается в Россию?
— Его жена никогда не вернется в Россию, — категорически заявил Рейнольдс. — И у Дженнингса нет причин быть довольным. Он думает, что его жена находится в критическом положении, а маленькая надежда на ее выздоровление быстро исчезает, мы ему сообщили именно это. Вот почему он так думает.
— Что? Что? — Янчи вскочил на ноги. Его серые глаза были холодны и тверды как камень. — Господь Небесный, Рейнольдс! Что за бесчеловечное поведение? Вы и в самом деле так и сказали старику? Сказали, что его жена умирает?
— Наши люди дома нуждаются в нем. И нуждаются в нем отчаянно. Вся работа остановилась. Исследования по последнему проекту полностью в тупике. Уже целых десять недель. Они убеждены, что Дженнингс является единственным человеком, который может помочь им сделать прорыв в исследованиях.
— Поэтому ваши использовали такой... низкий трюк?..
— Это вопрос жизни и смерти, Янчи, — резко оборвал его Рейнольдс. — Это может стать в буквальном смысле слова жизнью или смертью для миллионов. Дженнингса нужно убедить вернуться, и мы используем любую возможность, какая нам доступна, чтобы добиться цели.