Страница 105 из 123
— Вы разбудили капитана Фолсома? — взглянул я на Хьюсона.
— Я пошел будить его, но не сразу. Весь лагерь был охвачен огнем. Он походил на огромный костер. Между двумя рядами блоков полыхало пламя высотой в два десятка футов. По воздуху летали брызги топлива, потом они вспыхивали. Чтобы не попасть под горящие брызги, я сделал большой крюк, повернув на север.
— Ветер дул с востока?
— Не совсем. В ту ночь, имею в виду. Скорее, с юго-востока. А еще точнее — с востоко-юго-востока. Держась на всякий случай подальше от генераторного блока, он находился рядом с помещением столовой в северном ряду, добрался до жилого барака. Того самого, где вы нас обнаружили.
— Тогда-то вы и разбудили капитана Фолсома?
— Он уже исчез. Вскоре после того как я вышел из помещения столовой, на складе начали рваться бочки с горючим. Он как раз южнее жилого барака. Ну и грохоту же от них было! Как от настоящих бомб, будь они неладны. От таких взрывов и мертвый бы проснулся. В общем они- то и разбудили капитана Фолсома. Они с Джереми, — Хьюсон кивнул головой в сторону зимовщика, сидевшего напротив него, — взяли в бараке огнетушитель и попытались приблизиться к бараку майора Холлиуэлла.
— Он находился западнее склада горючего?
—Точно. Но там творился сущий ад. Огнетушитель капитана Фолсома работал превосходно, но приблизиться к огню было невозможно. По воздуху летали струи горящего соляра. Казалось, будто пена из огнетушителя и та горит.
—Погодите. Давайте вернемся к моему вопросу. С чего начался пожар?
— Мы раз сто пытались это выяснить, — с усталым видом произнес доктор Джолли. — Должен признаться, старина, мы и сами не разобрались. Знаем только, где начался пожар. Если вспомнить, какие именно сооружения сгорели, и учесть направление ветра, вывод один: все началось со склада горючего. Но каким образом возник пожар, не знает никто. Да и какое это теперь имеет значение?
— Я с вами не согласен. Имеет значение, и большое. Если нам удастся выяснить, с чего начался пожар, мы, возможно, сумеем предотвратить подобное несчастье в будущем. Потому-то меня и направили сюда. Хьюсон, вы заведовали складом горюче-смазочных материалов и генераторным блоком. У вас есть какие-то соображения?
— Никаких. Наверняка что-то случилось с электропроводкой, но каким образом все произошло, ума не приложу. Возможно, какая-то из бочек дала течь, и в воздухе были пары соляра. В помещении склада были установлены два масляных радиатора для поддержания температуры около нуля градусов по Фаренгейту, чтобы топливо не загустело. Возможно, произошло короткое замыкание и газ вспыхнул. Но это всего лишь предположение.
— А не могли ли причиной пожара стать самовозгорание ветоши или непотушенный окурок?
— Послушайте, мистер, — побагровел Хьюсон. — Я свое дело знаю. Не надо мне говорить насчет самовозгорания ветоши или о непотушенном окурке. Как следить за порядком в своем хозяйстве, мне хорошо известно.
— Нечего лезть в бутылку, — оборвал я его. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Я только выполняю порученное мне задание. — Повернувшись к Несби, я спросил его: — Что произошло после того, как вы послали Хьюсона разбудить капитана Фолсома?
— Кинулся в радиорубку. Этот блок находится южнее кухни и западнее барака майора Холлиуэлла...
— Но прежде чем выйти из столовой, вы убедились, что оба техника — Фландерс и Брайс, что ли, — оставили помещение?
— Нет, я этого не сделал. — Понурив голову, Несби уставился в пол. — Они погибли. Из-за меня. Но вы представить себе не можете, что творилось в столовой. Сквозь стенку пробивался огонь, было полно дыма и смрада от горящего соляра. Ничего не было видно, и я чуть не задохнулся. Я хорошенько встряхнул их обоих и крикнул, чтоб поживее сматывались. Кричал я достаточно громко.
— Могу подтвердить его слова, — спокойно проговорил Хьюсон. — Я стоял рядом с ним.
— Ждать я не стал, — продолжал Несби. — Я не о спасении собственной шкуры думал. Просто решил, что Фландерс и Брайс следом за мной выбегут. Я хотел предупредить остальных. Только... Только через несколько минут я заметил, что их нигде не видно. Ну а потом... Потом было поздно.
— Вы бросились в радиорубку. Вы спали в помещении радиостанции, Киннэрд, не так ли?
— Да, именно там, — скривив губы, произнес радист. — Я и мой помощник Грант, паренек, который умер вчера. Доктор Джолли спал в отделенной перегородкой восточной части блока. Там у него была операционная и крохотная лаборатория, в которой он исследовал пробы льда.
— Выходит, пожар должен был начаться с вашего конца? — спросил я у Джолли.
— Наверно, — согласился ирландец. — Признаться, старик, все это мне представляется каким-то кошмарным сном. Я чуть не задохнулся. Первое, что увидел, это лицо Гранта, склонившегося надо мной. Парнишка тряс меня и орал во всю мочь. Что именно, уж и не помню. Наверно, хотел втолковать мне, что барак горит. Не знаю, что я ему сказал, похоже, что ничего. Но явственно помню, как он начал хлестать меня по щекам, причем довольно сильно. Но это помогло. Ей-богу! Я вскочил на ноги, и он потащил меня из моего кабинета в радиорубку. Молодому Гранту я обязан жизнью. Хорошо хоть, что я сообразил захватить с собой медицинскую сумку, она у меня всегда наготове.
— А что же разбудило Гранта?
— Его Несби разбудил, — объяснил Киннэрд. — Кричал, барабанил по двери. Если бы не он, мы с доктором Джолли сыграли бы в ящик. Воздух в радиорубке был отравлен, и, если бы Несби не закричал, мы бы так и не проснулись. Я велел Гранту растолкать доктора, а сам попытался открыть наружную дверь.
— А что, она была заперта?
— Ее заклинило, будь она неладна. Ничего удивительного. Днем, когда обогреватели шпарили вовсю, лед вокруг дверей оттаивал. А ночью, забираясь в свои спальники, мы убавляли напряжение до минимума. Растаявший в щелях лед замерзал, и дверь оказывалась словно запечатанной. Так случалось каждую ночь. Всякий раз утром приходилось попотеть, чтобы выбраться наружу. Но, должен вам сказать, в тот раз выбрались мы без всяких затруднений.
— А что было потом?
— Я выскочил, — отвечал Киннэрд. — Из-за черного дыма и брызг соляра невозможно было ничего разглядеть. Отбежал ярдов на двадцать в южном направлении, чтобы понять, что же происходит. У меня создалось впечатление, будто весь лагерь охвачен огнем. Когда тебя будят в два часа ночи, а ты почти ничего не видишь, не успев проснуться и одурев от дыма, котелок у тебя варит не ахти. Еще слава Богу, что я сообразил, что надо передать «SOS», иначе нам хана. Вот я и вернулся в радиорубку.
— Мы все обязаны жизнью Киннэрду, — произнес молчавший до этого Джереми — рыжеволосый крепыш канадец, занимавший должность старшего техника базы. — А если бы я распустил руки, нам всем была бы крышка.
— Христом Богом прошу, заткнись, приятель, — пробурчал Киннэрд.
— Не заткнусь, — упрямо отвечал Джереми. — Кроме того, доктор Карпентер должен знать все подробности. После капитана Фолсома я первым вышел из жилого барака. Хьюсон уже говорил, что мы попытались сбить огонь с барака майора Холлиуэлла. С самого начала дело было безнадежным, но мы все равно делали свое дело. Мы же знали, что в блоке находятся четыре человека. Только зря теряли время. Капитан Фолсом сказал, что намерен пустить в ход еще один огнетушитель, и велел мне сходить посмотреть, что с радиорубкой. Все здание радиостанции было охвачено огнем. Когда я подошел к двери с западной стороны блока, то увидел, что Несби наклонился над доктором Джолли. Выбравшись на свежий воздух, тот сразу же упал будто скошенный. Он крикнул мне, чтоб я поскорей оттащил доктора от горящего барака. Но тут я увидел, что к нам бежит Киннэрд. Смотрю: он прямо к дверям радиорубки направляется. — Невесело улыбнувшись, Джереми продолжал: — Ну, думаю, у малого крыша поехала. Одним прыжком я загородил ему дорогу. Он крикнул, чтобы я не мешал ему. Я ему говорю: «Не валяй дурака». А он как заорет на меня — иначе из-за рева пламени я б его не услышал — и говорит, что должен вынести портативную рацию. И еще сказал, что горючему хана, что и генераторный блок и пищеблок в огне. Сбив меня с ног, он кинулся в дверь. Оттуда вырывались дым и огонь. Как он остался жив, ума не приложу.