Короли афер

После заседания Астор пригласил Линдберга к себе домой выпить по стаканчику бренди.

– Что скажешь, Чарльз? – с интересом приготовился выслушать мнение эксперта Астор, утопая в мягком кресле своей библиотеки.

– Ну, что тут сказать, Джон? Если все, как он говорит, то особых возражений у меня нет. Тут ведь самое важное, кто будет принимать решение по эмиссии и в чьих интересах. Каждый банк будет действовать в своих интересах, и решающий голос останется за Правительством.

– А что ты скажешь, Чарльз, если узнаешь, что все банки, учреждающие Центральный банк, входят в один финансовый трест?

– Тогда это в корне меняет ситуацию, и Правительство становится заложником треста. Но с чего ты взял, что это так?

– У меня нет доказательств, Чарльз. Но я давно наблюдаю за этими деятелями: Варбургом и Морганом. Я уверен, что банковский кризис – это их рук дело. Правда, до этого момента я не понимал, зачем он им был нужен. Теперь все становится на свои места.

И Астор поделился всеми своими подозрениями, включая эпизод с пари между Морганом и Варбургом на острове Джекилл.

– Да, озадачил ты меня, Джон, – сказал Линдберг после небольшого раздумья, – если все, как ты говоришь, то Америка окажется во власти этого треста.

– Мы что-то сможем сделать?

– Все будет зависеть от того, когда законопроект будет представлен в Конгресс. Сейчас у республиканцев большинство. Если доклад денежной комиссии получит одобрение от всех ассоциаций до выборов 1910 года, шансы его забаллотировать – минимальны.

– Ты хочешь сказать, если не все ассоциации дадут одобрение до выборов, то шансы есть?

– Шансы появятся, но реальными они станут, только если демократы наберут большинство в Конгрессе.

Астор встал, подошел к бару, взял бутылку бренди, плеснул немного в бокал своего друга, потом – в свой бокал. Затем он сел в кресло и задумался. Друзья успели сделать несколько глотков из своих бокалов, прежде чем Астор не заговорил снова:

– Что ж, Чарльз, видимо, придется мне изменить своим политическим пристрастиям. В этот раз республиканская партия обойдется без моих пожертвований. Я не хотел бы вносить деньги в фонд демократической партии от своего имени. Но имей в виду, Чарльз, партия может рассчитывать на любые деньги. Понимаешь? Делайте, что хотите, но демократы должны победить на выборах.

– Но, Джон, а если они успеют протолкнуть законопроект до выборов? Ты просто выкинешь деньги на ветер!

– Не успеют. Я об этом позабочусь.

***

На рождество Морган получил телеграмму из Лондона: «20 дек заложен киль перв кор поздравляем рождеством Исмей».

1909 год

Пол Варбург продолжал действовать по своему плану. Первый пункт этого плана – собрать одобрения Доклада от всех ассоциаций. Этот пункт казался Полу самым простым. Поначалу так оно и было. В нескольких ассоциациях доклад проскочил, как по маслу. Но потом стало твориться что-то непонятное. Например, он согласовывает с председателем ассоциации дату конференции, готовится к ней, изучает специфику отрасли, а накануне получает уведомление о переносе конференции.

Чтобы не терять времени, Варбург договаривается с другой ассоциацией, но и с ней все повторяется по тому же сценарию. За весь январь ему не удалось получить ни одного одобрения.

Что делать? Снова идти на поклон к Моргану? Но тогда получится, что сам Варбург ни на что не способен. Это может поставить крест на его честолюбивых мечтах. После встречи с Хозяином эти мечты обрели реальную основу. Если у него получится протолкнуть закон о Центральном Банке через Конгресс США, его ждет карьера финансового куратора американского филиала треста. Он займет место великого Моргана.

Нет. Он должен все сделать сам.

***

В марте Морган собрался посетить судостроительную верфь «Харленд энд Вольфф» в Белфасте. Он хотел увидеть своими глазами процесс строительства кораблей. А, заодно, проконтролировать, как выполняются его указания.

Перед отъездом он вызвал Джорджа Перкинса.

– Джордж, ты еще помнишь о моем поручении?

– Вы о приманке для американских миллионеров, сэр?

– Именно.

– Пока у меня только одна идея, сэр. Я прочитал в лондонской газете о новом автомобиле компании Роллс-Ройс. Что, если попробовать «вытащить» их автомобиль на Парижскую выставку и как следует преподать все это в газетах?

– Хм, а что за автомобиль?

– Они назвали его «Серебряный дух», сэр.

– И что в нем особенного?

– Они пишут, что после пробега в две тысячи миль на автомобиле вышел из строя только топливный краник, сэр. А еще они пишут, что на ровных участках его можно разогнать до 90 миль в час.

– Так, – Морган встал, прошелся по кабинету, – а когда будет выставка в Париже?

– В следующем году, сэр. Весной.

– Так, – Морган уселся на диван, – идея неплохая. Неплохая, – задумчиво повторил он, – но, боюсь, корабль к этому времени не закончат.

– Ладно, – произнес он после небольшой паузы, – я как раз собираюсь в Англию. Попробую их поторопить.

В этот раз Морган готовился ехать в Европу не один. Он собирался взять с собой Изабель Дион. Ему нравилась эта девушка. Она никогда ни о чем не спрашивала, ни о чем не просила, была искусной любовницей и могла поднять настроение.

Знала ли она, кто он такой? Нет, вряд ли. Газет она не читала, а где еще можно было узнать про великого Юпитера? Он для нее был обычный богатый старичок. Настало время, показать ей, кто он на самом деле.

Он собирался показать ей, какие он строит корабли, как перед ним распахиваются двери роскошных отелей, как, зайдя в отделение «Морган банка» в Париже, Лондоне или Риме, он скажет: «Это тоже мой банк». Он собирался показать ей всю Европу, съездить в экзотический Египет. А потом, возможно, и сделать ей предложение.

Отбытие в Европу было назначено на завтра. Сегодня вечером можно было бы завалиться к Изабель, а утром сделать ей сюрприз: официально пригласить ее в круиз. Но на Моргана вдруг напало романтическое настроение, и он решил не ехать сегодня к Изабель, а посетить напоследок другую любовницу. Изабель же он напишет романтическое письмо и утром передаст с Фредди. Пару часов на сборы, и к отплытию водитель доставит возлюбленную на судно.

Морган достал лист бумаги, взял ручку, обмакнул перо в чернильницу и написал: «Мадемуазель Изабель! Соблаговолите…». Морган зачеркнул слово «соблаговолите» и задумался. А что писать? Он никогда в жизни не писал женщине. Нельзя сказать, что Морган никогда никого не любил. Он любил свою первую жену, но он не помнит, чтобы писал ей письма. А может, и писал, только забыл как. Давно это было.

«Ладно, письмо напишу завтра». Морган взял трость, цилиндр и вышел из кабинета. Проходя мимо секретарши, он буркнул через плечо: «Вы свободны», – и вышел на улицу.

– К Мадлен, – сказал он, сев в машину.

– За цветами заезжать? – спросил Фредди

– Не нужно.

Наутро, лежа в кровати Мадлен, он смотрел сквозь полуоткрытые веки, как она суетится на кухне. Вчера ночью он не смог закончить начатое дело. В паху была ноющая боль, а желания не появлялось. «Что за черт, – подумал Морган, – ублажаю любовниц, плачу им деньги, а взамен – ничего!».

– Мадлен!

– Да, дорогой.

– Тебе писали, когда-нибудь любовные письма?

– Кто бы, интересно, мне их писал, Джон?

– Ну а если бы написали, то, что ты захотела бы в них прочитать?

– Ну, наверное: «Любовь моя Мадлен, твоя красота затмевает мне солнце, часы, проведенные без тебя – это пытка для меня», что-то в этом роде.

– Ха, здорово у тебя получается. Слушай, давай-ка, напиши себе приглашение, ну, скажем, в театр. Только это все: «любовь моя» и так далее, тоже туда включи.

Через полтора часа Морган сидел у себя в кабинете и писал. Перед ним лежал листок бумаги, исписанный ровным женским почерком. Старый ловелас «творчески перерабатывал» послание для Изабель. Вот что у него получилось в окончательном варианте: «Любовь моя Изабель! Твоя красота затмевает мне Солнце. Не согласишься ли ты разделить со мной путешествие по Европе? Часы, проведенные без тебя – это пытка для меня. Жду тебя на палубе корабля в час пополудни».