Люциана. Трилогия

— Зачем ты мучаешь меня? — воскликнула Милена, пронзенная его жестокими словами.

— Это правда, Мила. — он горько улыбнулся. — Но сейчас я вижу твои глаза, в них столько любви, что мне не страшно. Я хотел умереть так. Именно так. Я знал, что проиграю, но ошибся. Я все-таки победил…. - он жадно поцеловал ее трепещущие губы, почувствовав, как она податливо прижалась к его груди, крепко обнимая его за плечи. Поднявшись на ноги, он прижал ее спиной к стальной решетке, цепи отчаянно зазвенели, пока его сильные уверенные руки скользили по вздрагивающему от каждого прикосновения телу, а губы скользили по белоснежной шее, плечам, склоняясь к вздымающимся холмикам грудей. Одним рывком он разорвал тонкую ночную рубашку и она упала к его ногам вместе с растерзанным пеньюаром. Закрыв глаза, она отдалась во власть знакомым ощущениям его близости. Схватившись за железные прутья, она охватила его талию обнаженными бедрами, и громко вскрикнула, когда их тела соединились в огненном ослепительном танце. И только звон цепей, короткие вскрики наслаждения и стоны радости нарушали тишину их маленького мирка, в котором в этот момент не было ни побежденных, ни победителей. Сейчас они были равны и счастливы. Сейчас их любовь светила, подобно самой яркой звезде, а завтра….

А завтра наступила очень быстро. Вернувшись в свои покои, завернутая в остатки одежды, Милена, быстро переоделась, стараясь не разбудить Джонатана. Но он не спал, а только делал вид, позволив ей привести в порядок ее внешний вид. Его взгляд, остановившийся на лице Повелительницы, был красноречивее любых слов.

— Казнь состоится? — задал он всего один вопрос из тысячи тех, что теснились сейчас в голове. Милена почувствовала его боль всем своим существом и впервые ей захотелось попросить прощения. Но, Господи, он не знает, какой еще сюрприз она приготовила для него. Милена присела возле него и хотела коснуться его руки, но он не позволил. Она понимала, что он прав в своей злости.

— Да. — произнесла она, посмотрев в его глаза, в которых отразилось недоумение. — Но я хочу, чтобы на ней присутствовали все представители нашего рода. — спокойно произнесла она. — Почти все. Я думаю, что так будет правильно. Это последняя дань уважения к древнейшему из нас.

— И как ты себе это представляешь? — ожесточенно спросил Джонатан. — Хочешь собрать целый стадион, желающих поглазеть, как ты убиваешь своего главного фаворита. Хочешь доказать свою непредвзятость? Или жестокость? Я бы даже сказал бесчеловечность.

— Именно так. Мне нужен стадион, в котором уместилось бы около трех тысяч людей.

— Ты хотела сказать вампиров? — он смотрел на нее с неприкрытым презрением, но она никак не реагировала на его чувства, оставаясь равнодушной и безучастной. — И вас так мало? Всего три тысячи?

— Нет, нас три тысячи двести сорок восемь вампиров, если быть точной. Но мне нужен стадион только для трех тысяч. Я хочу, чтобы к вечеру ты нашел мне такое место. Все равно где.

— И все приедут?

— Никто не ослушается моего приказа. — она холодно улыбнулась и встала. — Пора принять единственно-правильное решение. И еще… — она посмотрела на Грэя страшным взглядом, от которого у него поджилки затряслись.

— Слушаю… — выдавил он.

— Стадион нужно накрыть.

— Но зачем? — Джонатан нахмурился, не совсем понимая, что от него требуется. Но тут его осенило. Он поднялся на ноги и пораженно уставился на Милену.

— Ты же не собираешься…. - начал он, но женщина приложила указательный палец к его губам, призывая к молчанию. Она едва заметно улыбнулась.

— Чтобы создать что-то новое, нужно до основания разрушить старое. — произнесла она.

Чуть позже она вызвала к себе Карла, который явился по первому зову. Он был как всегда элегантен и улыбчив, как мартовский кот. Милена попросила Джонатан удалиться от греха подальше, чтобы они снова не повздорили. Иногда ревностное отношение к ней Карла Анжуйского ее очень забавляло и слегка льстило, но чаще всего просто раздражало.

— У меня для тебя задание. — огласила она, едва он появился на пороге. — Ты должен сегодня же уехать в Россию. Возьмешь с собой Клэр. Она должна приехать через пару часов.

— Но, как же казнь. Я думал, что должны присутствовать все. Я уже подготовился выслушать речь Джонатан Грэя в защиту нашего драгоценного Ричарда и даже костюмчик выбрал. — Карл в недоумении смотрел на нее. Мила окинула его скептическим взглядом.

— Костюмчик, честно говоря, не очень. — усмехнулась она. — Но у меня насчет тебя другие планы. Ты поедешь к Вадиму и будешь ждать меня там. Все понятно? А речи никакой не будет. Джонни передумал. Я убедила его, что не стоит понапрасну тратить свое красноречие.

— Это точно. — согласился Карл. — Что ж, жаль, что мне не удастся проститься с Ричардом. Он по большому счету был не плохим парнем. Но закон есть закон.

— Наконец-то ты со мной согласен. — вздохнула Милена. — Давай поезжай. Увидимся завтра утром. Посмотри там за Вадимом. Как бы он не натворил глупостей.

— Конечно. До завтра. — он улыбнулся и поцеловал кончики ее пальцев.

— Счастливого пути. — произнесла Милена ему вслед.

— Ты готова ехать? — спросил Джонатан, без стука заходя в ее спальню. Она стояла перед зеркалом и заканчивала свой туалет. На ней было невероятно красивое парчовое ярко-алое платье с тугим корсетом и глубоким вырезом на груди. Джон помог застегнуть ожерелье, которое она уже недавно одевала. Правда тогда только оно и выжило из всего ее обмундирования. Джонатан посмотрел на их отражение в зеркале. Грусть застыла в его глазах.

— Мы могли бы неплохо смотреться на семейных фотографиях. — произнес он, прикасаясь щекой к ее волосам. Милена мягко улыбнулась.

— Да. Но на них рядом с тобой будет кто-то другой. Я могу заставить тебя забыть обо мне, если ты этого хочешь.

— Нет, я хочу помнить. — он покачал головой. — Ты мой кошмар и наваждение, но я не могу просто взять и забыть.

— Хорошо, как скажешь. Все собрались?

— Тебе лучше знать.

— Значит все. — она встревожено посмотрела на свое отражение, в глазах мелькнуло волнение. — Смогу ли я… — произнесла она тихо.

— Ты все еще можешь переиграть. Это только твое решение. Я не смею влиять на него.

— Элис и Ричард готовы? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Да.

— Хорошо. Нужно идти.

Стадион был заполнен до отказа. Вампиры нервно поглядывали на звездное небо, и чувствовал себя весьма неловко, не совсем понимая зачем их собрали здесь на эту казнь. Многие из них даже не знали Ричарда в лицо, но никто не осмелился ослушаться приказа. Все ждали появления Повелительницы и приговоренного. Но никто не появлялся. Стадион загудел от негодования. Их всех отвлекли от повседневных дел, вытащив сюда, а теперь заставляют ждать. Но когда железный купол навис над стадионом, плотно накрыв стадион, они по-настоящему всполошились и ринулись к выходам, которые были надежно замурованы с другой стороны. Собравшиеся три тысячи вампиров оказались в одной огромной клетке, из которой не было выхода.

— Ну, и что это означает! — выкрикнул кто-то.

— А то, что мы приехали на собственную казнь. — на середину стадиона вышел Джозеф Морэ. — Неужели вы думали, что Повелительница простит нам предательство?

Вампиры зашумели, началась паника. Он яростно взлетали и бились об надежную решетку, через которую было видно светлеющее небо, стучали в двери, но все было бесполезно. Ночь подходила к концу.

— Но нас нельзя убить. — снова прокричал кто-то.

Первый солнечный луч прокрался через железные прутья и коснулся щеки говорившего. Кожа на этом месте зашипела и начала дымится, сворачиваясь и облезая. Пронзительно взвыв, вампир метнулся подальше в тень.

— А вот и ответ. — обреченно произнес Джозеф. — Мы все сгорим. Она дала нам дар противостояния солнечному свету, она же его и забрала. Как оказывается все просто. — с этими словами Морэ вышел под солнечные лучи, в одно мгновение превратившись в горящий факел.