Инвиктус

Вполне подходящее для нее имя.

— Не совсем, если быть точным…

— Лакс. — Фигура в кресле, казалось, совсем не пугала Элиот. Фар не мог понять, что это — показная храбрость или отнюдь не блаженное неведение. — Могу я называть вас Лаксом?

Адские погремушки в синенькой коробочке. Вся, увы, слишком короткая жизнь промелькнула у Фара перед глазами, отразившись на стеклах очков. Поход на аттракционы с Бергом. Посещение Колизея с матерью в знойный летний день. Первый поцелуй с Прией — после их второго дела; он стоит, прислонившись спиной к камням Старого Форума, в венах бурлит тестостерон, а губы ее на вкус, как рукотворный лунный свет — легкие, серебристые, загадочные.

— Снимите эти штуки. — Лакс махнул рукой на очки. — Я люблю смотреть глаза в глаза.

Фар подчинился, и дневной свет больно ударил по сетчатке.

— Кто это? Я не люблю сюрпризов, капитан Маккарти. — Слова сочились ядом — из тех, что убивают медленно, когда уже решил, что все обошлось и дальше будет прекрасно. — А еще мне не нравится видимое отсутствие багажа в ваших руках.

— Давайте не будем забегать вперед. — Элиот шагнула к креслу, так что Лаксу не оставалось ничего другого, как посмотреть на нее. — Меня зовут Элиот. Я новенькая в экипаже «Инвиктуса».

— Вы никто, пока не поставите подпись под моим контрактом, — возразил Лакс, хотя голос его звучал уже не так ядовито. — Мы встречались? Лицо кажется знакомым…

— У меня много лиц. Они позволяют мне очень эффективно заниматься своим делом.

— А чем вы занимаетесь? — спросил делец.

— Я — женщина эпохи Возрождения. Появляюсь то здесь, то там. Записываю, наблюдаю, краду. — Она высоко подняла ладонь и пошевелила пальцами. — Капитан Маккарти в своем деле хорош, но я сделаю его команду еще лучше. Из-за пересечений линий времени вы в каждой экспедиции достигаете только одной цели, правильно? С двумя парами рук ваша добыча удвоится.

— Убедительный аргумент. Или станет таковым, если у вас есть что предъявить. — Лакс встал. — Где «Рубаи»?

У Фара язык присох к небу. Он посмотрел на Элиот, такую невыносимо яркую на солнце в белом комбинезоне, что пришлось закрыть глаза.

Опять побежали фрагменты жизни: улыбка Имоджен, впервые взявшей на руки пушистый шар, впоследствии названный Шафраном. Фар тогда играл с Грэмом в шахматы и выиграл, хотя 99,9 % за то, что друг поддался, чтобы улучшить ему настроение. Серебряные буквы И-Н-В-И-К-Т-У-С, выгравированные на обшивке, мерцающие, говорящие о том, что корабль его и готов отправиться в любое время. Какой был момент. Он мог бы жить в нем вечно. Мог бы умереть прямо сейчас.

Но может и пережить с ним самое неприятное.

— Я…

Вмешалась Элиот:

— Мы доставили обещанное.

Фар не верил собственным глазам. Дубовый футляр. Тот самый дубовый футляр. Тот же размер, тот же замочек, та же прекрасная полировка. Протягивая предмет Лаксу, девушка держала его обеими руками.

Ребенком Фар упрашивал мать остановиться и посмотреть уличные представления на пьяцца в Зоне 2. Если вложить несколько кредитов в протянутую ладонь живой статуе, та задвигается: исполнит поклон с подметающим движением рукой, подмигнет. Сделаешь то же самое с музыкантом, и он наиграет любую мелодию, какую только захочешь. Ему вспомнился старик с древним текстовым процессором, сидевший у фонтана Четырех рек: тот писал на заказ стихи для юношей, добивавшихся расположения красавиц. Но больше всего Фару нравились волшебники. Они могли почти любую вещь заставить исчезнуть — цветы, шарфики, голубей, игральные карты, а потом доставали их из самых неожиданных мест. В ту пору он чувствовал трепет, и его переполняла уверенность, что мир чудесен и полон волшебства.

Теперь, когда он смотрел на дубовый ящик, все эти воспоминания разом нахлынули на него. Как такое возможно? Лакс принял предмет безо всяких комментариев, а когда раскрыл футляр, от обложки книги по всей комнате прокатилось сияние, от панорамного окна отразились сверкающие блики. Имоджен сейчас издала бы звук у-у-у-х и назвала их волшебными огнями; Фар еще достаточно верил в чудеса, чтобы согласиться с ней.

Три павлина. Страницы с золотым обрезом. Драгоценные камни. Кажется, все на месте. Хотя Лакс не из тех, кто полагается на кажется. Осмотр он проводил тщательно, в перчатках, с пинцетом и увеличительным стеклом, из-за чего его нос выглядел комично большим для наблюдателя. Фар ждал, что Лакс вот-вот заявит о подделке, но книга, несомненно, оказалась той самой.

Элиот не солгала. Она маячила за плечом у Лакса, улыбаясь и подмигивая Фару. Ошеломленный, он не мог ответить ни жестом, ни улыбкой. Ему бы сейчас злиться — да что там, метать громы и молнии, — но эмоцией часа стало облегчение. Да и могло ли быть иначе? Прия, Грэм и Имоджен спасены. «Инвиктус» остается в его руках. Еще ничего не потеряно.

Лакс положил увеличительное стекло, испытующе посмотрел на Элиот.

— Откуда это взято?

— Из багажного отсека «Титаника». А еще раньше — из переплетной мастерской Сангорски и Сатклиффа в Лондоне.

— Не исторически, — резко бросил Лакс. — В данный момент. Когда вы вошли в комнату, у вас с собой ничего не было. Как это вы достаете вещи из воздуха?

— Я контрабандистка, — заявила Элиот. — Незаконно переправляю вещи. Если расскажу как, то станет неинтересно. Эти секреты делают меня лучшей в моей профессии, а если они не совпадают с вашим стилем работы, я предложу свои услуги в другом месте.

— В другом месте? — Лакса застали врасплох. Он помолчал, собираясь с мыслями. — В этом бизнесе главный я.

— Ну и хорошо, если это помогает вам спать по ночам, — пренебрежительно ответила Элиот. — Мир велик, а время еще больше. Вопрос в том, хотите ли вы, чтобы мои умения приносили вам пользу? Или нет?

Фар ощутил некоторое удовлетворение от того, что оказался не единственным, кому Элиот расставила ловушку. Даже Лакса Джулио, одно присутствие которого внушало подчиненным ужас, она заставила пойти пятнами.

— Как может выглядеть это выгодное сотрудничество? Полагаю, у вас есть предложение?

— Есть. — Элиот согласно кивнула. — Мой покупатель интересуется некоторыми артефактами из Александрийской библиотеки, уничтоженной во время осады в 48 году до нашей эры. Я берусь за работу как свободный агент, но они хотят получить больше свитков, чем я в состоянии в одиночку вытащить через окно. С помощью капитана Маккарти я получу все, что требуется, и даже больше.

— Доли?

— Пятьдесят на пятьдесят. Вам и мне.

— Обычно я не предлагаю таких условий.

— Или так, или ничего, — ответила Элиот. — Может, команда «Инвиктуса» и лучшая, но они точно не единственные выпускники Академии, которым не терпится окунуться в историю. Считайте мою долю комиссионными.

Наступившая в комнате тишина казалась очень и очень хрупкой. Плитки пола, вазы, наполовину выпитый стакан вина возле кресла Лакса — все подрагивало в ожидании ответа. Фар заметил, что его самого пробирает незаметная для глаза дрожь, поднимавшаяся по ногам от кончиков пальцев.

— Шестьдесят мне, сорок вам. Как только подпишете контракт.

— Пятьдесят пять на сорок пять, — быстро отреагировала Элиот. — Я ничего не подписываю. Мои клиенты сохраняют анонимность. Лучших условий вы не добьетесь.

Под взглядом дельца мог лопнуть стакан. Под взглядом Элиот — треснуть мир. Фар стоял в сторонке и наблюдал за тем, что происходило между этой парой. Весь страх и раздражение, вызванные этой девушкой, трансформировались в нечто совершенно иное. Благоговение?

— Капитан Маккарти. — Лакс обращался к Фару, не глядя в его сторону. — Что скажете вы?

— Две пары рук добудут больше, чем одна. — Разговор походил на прогулку по минному полю, грозившему взрывом гнева Лакса. Элиот перевела игру в эндшпиль, и Фар старательно подбирал слова, чтобы не ошибиться. — Похоже, у Элиот проложены свои пути в истории, а «Инвиктус» всегда готов отправиться в многообещающую экспедицию. Судя по тому, что я слышал про Александрию, спасенные вещи могут оказаться бесценными.