Сады Солнца

Старик умолк — задумался, погрузившись в воспоминания, глядя на хтонический пейзаж за большим алмазным окном. Там среди ярко–зеленых цилиндров ферм вздымались трех– и четырехэтажные барабаны жилищ, увенчанные острыми куполами, поднятыми на опорах. Над городком утыкался в небо лес черных разломов, шпилей и гигантских плавников, окутанных оранжевым туманом, тянущихся до берега сухого Моря Люнайна. Гунтер и Шри возлежали рядом на горе мягких подушек среди крупнолистных тропических растений и лоз, растущих в засыпанных гравием клумбах посреди пола. Шри вертела в пальцах стакан с лимонным чаем, Гунтер посасывал вино, сделанное из винограда, выращенного им самим. Он один растил виноград на Титане — тощий бледнокожий сатир с белой гривой и бородой, переплетенной цветными лентами, в одних шортах, вырезанных из поддевки для скафандра. На груди — черная татуировка мандалы, серьги в ушах, кольца в верхней губе и в одной брови, а между ними — цепочка.

— Вы говорите, что Авернус сделала себе дочь. Значит, Юли — клон? — спросила Шри, подталкивая старика продолжать.

— Хм, так говорит большинство. Но я не верю. Молодежь, которая боготворит Авернус, не верит, что такая старуха могла заниматься сексом. Но мы с ней когда–то были любовниками. Я разве не рассказывал тебе про это?

— Вы говорили мне, что давно знали ее, — напомнила Шри, заинтригованная неожиданным откровением — но и полная сомнений.

Старик умел и любил приврать, мастерски смешивал правду с ложью, чтобы отвлечь внимание от важного.

— Наша интрижка случилась лет восемьдесят назад, задолго до того, как я остепенился и обзавелся первой женой. Но по мне, как будто оно было вчера. Да, на пару сезонов, когда этот мир еще был почти не исследованным, а будущий Танк–таун состоял из посадочной платформы и единственного купола, мы были коллегами и любовниками. Я научил ее любви, а она мне рассказывала про вакуумные организмы. Думаю, вполне возможно и то, что Авернус забеременела сама обычным образом — хотя, скорее, она использовала какого–нибудь бедолагу как донора спермы, ничего больше. Авернус — женщина холодная и прагматичная.

Гунтер хмыкнул.

— Хотя любви она предавалась со страстью, — сообщил он и с нарочитой похабностью подмигнул. — Но после она всегда замыкалась, и не скажешь вовсе, о чем задумалась. Гений, само собой. Хотя очень живая и забавная — когда ей хотелось, конечно. Но чаще она оставалась угрюмой и замкнутой до невозможности. Однако мы все–таки прожили немного вместе и работали вместе, строили новый дом в новом мире. И этот мир мы исследовали рука об руку, как говорится, и сделали своим. Но у Авернус были другие интересы. Ничто и никто не интересовали ее подолгу. Даже я. Думаю, ты меня поймешь. Ты в чем–то похожа на нее.

— Она когда–нибудь говорила с вами о дочери? — спросила Шри.

— После рождения Юли я и видел–то Авернус всего с полдюжины раз. Хотя, возможно, ты удивишься — но я всегда уважал ее право делать что она хочет и ничего никому не говорить. Конечно, я много раз слышал истории про то, что Юли — клон, что она создана бессмертным сверхчеловеком. Гора полнейшей чуши, и отдаленно не похожей на правду. Хотя скажу, что Авернус к старости сделалась чудаковатой. Конечно, она такая вся таинственная, бросает намеки, которые простые смертные расшифровывают годами, заставляет тяжело задумываться над всем, что она сказала. Я не всегда это ценил в свое время, но теперь думаю, это было для нас хорошей тренировкой. В конце–то концов, умение думать и делает нас людьми, правильно? Заставляя нас больше думать, она делала нас человечнее. А сама стала, хм, не то чтобы менее человечной — но другой. Потому–то молодежь, с ее странными идеями насчет движения человеческой эволюции в разные стороны, просто боготворит Авернус… Так что у Юли, думаю, было странное детство. Она росла с одной матерью, а мне трудно представить Авернус в роли матери. Ты же знаешь, конечно, откуда ее имя. Ирония, право слово. Авернус — вулкан в Италии, место, где из–за ядовитых газов падали замертво пролетающие птицы. Авернус значит «без птиц». Без жизни. Понимаешь, зачем та, кто создает жизнь в местах, где атмосфера ядовита либо ее вовсе нет, взяла себе такое имя? Потому что она превращает яд в жизнь. Умная женщина. Гений. Да! Этого отрицать нельзя. Но чудаковатая, живущая перпендикулярно людям, в своем личном мире, со своими законами и принципами.

Шри заподозрила, что Гунтер знает о Юли больше, чем говорит, но как раскусить старика? Он рассказал про Юли несколько историй, которые слышал от других, расспрашивал, как поймали Юли, где держат, какие там условия.

— Я уверена, что с ней обращаются гуманно, — заверила Шри. — Что бы дальние ни думали, бразильцы — не варвары.

— Не надейтесь, она не расскажет о том, где прячется ее мать, — предупредил Гунтер. — Скорее всего, она не знает. А если и знает, не скажет, что бы с ней ни делали.

— Я рано или поздно отыщу Авернус, — пообещала Шри, — с помощью ее дочери или нет.

Гунтер расхохотался.

— Ты такая серьезная и самоуверенная! Прямо как она!

— Я знаю доподлинно, что ваши дела и дела остальных дальних могут обернуться скверно, если я не отыщу Авернус в ближайшем будущем. Мы уже говорили почему.

Шри знала, что старик умалчивает о многих важных вещах. Они с Авернус были любовниками, исследовали Титан вместе, Авернус периодически наведывалась на Титан еще целое столетие. Она брала строительных роботов и дирижабли у жителей Танк–тауна. Гунтер наверняка следил за ее делами и визитами — и, несомненно, не один раз выезжал вместе с ней. Да, он знает об Авернус и ее дочери намного больше, чем рассказал, — но ведь он упрямый, хитрый и умный, угрозами его ни к чему не понудишь. Он хорошо понимал, что в его владениях бразильцы — не завоеватели, но гости, которым стоит извинить грубые манеры и высокомерие и обращаться с ними терпеливо и вежливо. Гунтер выдаст лишь то, что решил выдать. И ни на гран больше.

— Как и Авернус, ты по–настоящему не понимаешь людей. Позволь дать тебе небольшой совет. Тебе не терпится выведать, что же знает Юли, не только из–за Авернус. Чем дальше, тем больше ты злишь своего генерала. Ты ведь проводишь столько времени, изучая сады Авернус, а не работая на него. Ты думаешь, что сможешь помочь ему, поговорив с Юли. Но она не ответит тебе, как не ответила его людям. Я никогда не встречал Юли — но уж в этом я не сомневаюсь. Ведь она — истинная дочь своей матери. Потому я бы посоветовал набраться терпения. Пусть генералу ничего не удастся и так — без твоего участия. Не позволяй своим амбициям и тревоге сделать тебя частью его поражения.

— У меня получится, — сказала Шри.

— Увы, не могу пожелать тебе удачи, — заметил Гунтер Ласки. — Но могу сказать, что хотел бы повидать тебя снова.

Его добрая, мягкая, немного грустная улыбка задела Шри. Ведь в глубине души она еще любила — не могла не любить — своего убитого учителя. Но сейчас не время для сентиментальности. Время работать.

Наконец прибыл шаттл. Шри прошла на нем сквозь оранжевое мутное небо и поплыла к Сатурну. Ледяной серпик Дионы одиноко и резко светился за внешними кольцами. Описав петлю вокруг нее, шаттл опустился на космодроме невдалеке от Парижа. Шри пришлось пересесть на экваториальную железную дорогу, ехать на восток, а потом — на роллигон и катить по новому четырехполосному шоссе до затянутого куполом кратера, когда–то бывшего владением клана Джонс–Трукс–Бакалейникофф. Генерал Арвам Пейшоту конфисковал кратер и превратил в свою штаб–квартиру.

Да, так типично для показушного генеральского высокомерия — устроить свою официальную резиденцию на луне, жители которой возглавили сопротивление вторжению землян в систему Сатурна, причем в месте, далеком от городов и уязвимом для атак. Генерал подал недвусмысленный сигнал дальним: Три Силы могут управлять чем хотят и откуда хотят. Занять резиденцию клана было в высшей степени символичным. Его глава, матриарх Эбби Джонс, имела просто звездный кредит из–за своих подвигов в исследовании окраин Солнечной системы. Именно под крыло Эбби Джонс сбежала печально знаменитая предательница Мэси Миннот после дезертирства.