Страница 2 из 3
Ну, ладно. Посадил Змей Горыныч Глупиздона на холку, а тот правит: "Левее, правее, ещё левее!" И загнал Змея Горыныча в болото, утоп он там – по самые уши! Да ещё коряг ему сверху на "балду" нападало и большим, твёрдым дубом по морде хлопнуло! Там Змей Горыныч и скончался!
Так что: Змею Горынычу Глупиздона не взять, сам осёкся! Казалось бы: большой Змей, страшный, злой, сильный. А Глупиздон, всё-таки – ЧЕЛОВЕК! Потому – Змею и не взять!
24 ноября 2006 года.
История третья.
Глупи-здон – только звался так (по имени)! А мальчик был неглупый! Задумал он чертей болотных из Залепа'нного болота вывести, которое на пути к Горючему озеру лежало, где люди соль брали – для своих крестьянских нужд!
Залепа'нное болото так звалось, потому что: мимо него идёшь – в чём-нибудь обязательно увязнешь, во что-нибудь влипнешь. То в поганках (склизких) утопчешься, то в тине, грязи увязнешь, то чёрт тебя палкой по "башке" "звезданёт" и ускочит, хихикая, в кусты: жопа чёрная, шершавая; хвост кривой; лапы тонкие, парно-копытные; и когти – гнутые, острые; на "башке" рога – кривые, "козлиные" – такая дрянь! Тьфу!
Вот, значит…
Думает Глупиздон: на ЧТО чертей заманить и КАК их "уконтрапупить"?
Решил он: черти (как всякое дерьмо) липнут и любят пачкать всё хорошее, доброе. Говорит Глупиздон Солнышку ясному: "Солнышко, Солнышко! Примани на себя чертей и "уконтрапупь" их!"
Послало Солнышко своего ма'лого мальчонку-сынишку! Тот (шустрый зайчик-попрыгайчик) спустился в Залепа'нное болото и притаился за кочкой. Черти заметили.
Подкрался один чёрт, "цап" лапой. А Солнышко горячее! Да ещё по "балде" ему мальчонка лучиком: "Хлоп"! И – "скопытился" чёрт! Другой подкрался – и с ним то же самое! Так всех чертей и "перешлёпало" Солнышко! Очистило Залепа'нное болото от рогатых басурманов!
Вот – таким образом: своей смекалкой и с Божьей помощью – избавил Глупиздон (допрежь нечистую) местность от нечистой силы!
Осень 2007 года.
Анекдотический рассказ.
В одной сумасшедшей больнице не-было врача-психотерапевта, а психов было очень много. Решили: давайте назначим на эту должность одного психа. Надели на него белый, медицинский халат, колпак, посадили в кабинет. Табличку на двери повесили: "Врач-псих-терапевт".
Новый врач очень комично выглядел в новой должности: сидел на стуле, взмахивал руками, ногами, кланялся. Но называли его почтительно, как положено обращаться к врачу: Василий Иванович.
Василий Иванович решал вопросы, ставил диагнозы: кого положить в больницу и усиленно лечить, кого выпустить, кого отправить на "тот свет" без диагноза.
Привели к нему первого пациента, такого же психа. Василий Иванович спрашивает: "Ездите ли вы отдыхать в Хрендилье'ры, в Лас-Ве'гас, например?" "Нет, – ответил пациент, – я очень хреново там себя чувствую!" "А почему вы такой небритый?" – спрашивает Василий Иванович. "А потому, что я медведь!" – отвечает пациент. Василий Иванович решил пожалеть медведя, приказал вывезти его на вертолёте в глухую тайгу и выпустить там.
Пришли к нему проходить медкомиссию группа курсантов-милиционеров. Василий Иванович спрашивает: "Если за вами гонится злая служебная овчарка и хочет вас загрызть, что надо делать?" Один курсант отвечает: "Надо её застрелить!" "А если вы гонитесь вслед за злой служебной овчаркой и хотите её догнать и покусать?" – спрашивает Василий Иванович. Курсанты недоумённо пожимают плечами, не знают: что ответить. Василий Иванович приказал всех их отправить в сумасшедшую больницу и усиленно лечить.
Потом он вызвал старшего санитара Федькина, которого очень не любил в своё время и говорит ему: "Фёдор Кузьмич, у вас что-то очень бледный вид!" А санитар розовощёкий, здоровый отвечает ему: "Да что вы, Василий Иванович! Я прекрасно себя чувствую!" "Да нет, Фёдор Кузьмич, у вас очень бледный вид!" – настаивает новоиспечённый психиатр. И как ни отбивался Фёдор Кузьмич, отправил его в палату и назначил ему сто двадцать уколов в одно место.
А главврач в это время был на "больничном" и пришёл в кабинет за таблеткой. Василий Иванович затрясся, затрепетал от ужаса, тут же вызвал санитаров и велел отправить главврача на "тот свет" с диагнозом: клиническая смерть, наступившая в результате кашля, вызванного простудой. Что санитары и сделали!
Всё бы ничего и всё сошло бы с рук Василию Ивановичу, и исполнял бы он свою должность и по сей день, но в "День памяти узников Бухенвальда", отмечавшегося в городе, он выпустил всех психов из больницы и они устроили невероятные, жуткие погромы по всему городу (а психов было 320 человек). Они сделали это, как показательную месть гитлеровскому фашизму, после чего население города уменьшилось вдвое!
И после этого Василия Ивановича водворили на прежнее место, на койку. И на этом эта история и кончилась.
12 февраля 2003 года.
Басня о чертях.
Нелёгкие черти выскочили сегодня из старого ящика из-под муки, который поставили на Ямской площади за воротами мельницы! Черти выскочили нелёгкие, но полетели легко, растопыря лапы, выставив хвосты и рога! Чёрта было четыре.
А вы сколько думали? Ах, вы ничего не думали! Ну, не беда – вам не повредит меньше думать!
А черти летели от Ямской площади по Конюшенной улице, облизываясь, улыбаясь, хохоча, матерясь, попивая "горилку" (вырывая её когтистыми лапами друг у друга и закусывая солёными огурцами), сбивая с прохожих шляпы и громко гогоча им вслед!
Урядник местного полицмейстерства Глобидон Амбулаторьевич Губочмоп стоял в конце Конюшенной улицы (в полицейской мощной каске с гербом, в форменном мундире с пряжкой, в больших, тяжёлых сапогах с железными подошвами), толстые, волосатые руки слегка уперев в бока и спокойно ждал, когда черти подлетят ближе. Рожа Глобидона Амбулаторьевича почти ничего не выражала.
Черти, весело хохоча, облизываясь, попивая "горилку", визжа и гогоча, подлетали всё ближе и перед самым Глобидоном Амбулаторьевичем слегка замедлили лёт, несколько вытаращившись усатыми бровями и злыми глазами на непонятную фигуру в блестящей, жёлтой каске. Глобидон Амбулаторьевич стоял, как памятник – не шевелясь, совершенно-спокойно. Но когда они подлетели ближе, он схватил мощной волосатой рукой (грубыми, цепкими полицейскими пальцами) за загривки сразу двух чертей и другой рукой двух других и поволок в участок! Черти попробовали, было, взвизжать, заругаться "матом", засучить ногами, замотать бородами, плеваться и дуть на Глобидона Амбулаторьевича, но тот (со словами: "У меня не попляшете!") поволок их быстрым ходом – и через пять минут черти уже сидели в кутузке – холодной, сырой, со склизкими стенами, тёмной, ветреной (с незастеклённой решёткой оконца) и с рябыми, прыщавыми жабами, выглядывающими из разных углов.
Чертям стало грустно. Вообще – это хорошо, когда чертям грустно – тогда, значит, ангелам весело!
Это ведь – как две несовместимые глобальные субстанции: черти и ангелы! Что им вместе не ладится? Что за сущность (принципиальная схема) тех и других – направленная на взаимоуничтожение?! И от этого на Земле войны, раздоры, драки, кровь, насилие, эгоизм, бесчеловечность. Глупо!
Над этим, наверное, и задумался один чёрт. Спросил: "Братцы! Может, нам покаяться? В ангелы нас не возьмут, но на стройку или на мельницу работать примут. "РабФак" закончим – образование будет, уважаемыми чертями станем! Ведь злой чёрт – он и в работе злой".
Задумались черти.
– А куда нам дорога из этой "кутузки"? – спрашивает другой чёрт. – На каменоломню, валуны на плечах таскать, цепями-колодками позвякивать до самой смерти".