Страница 2 из 21
Кстати. Пора двигаться. Пауки, как по-простому называли семейство многоногих боевых машин, уже практически у бруствера и своим огнем загнали солдат мятежников на дно траншей. Не всех. Справа опять заговорил умолкший было пулемет. Башня одной из «Сорок» с крупнокалиберным пулеметом довернула в нужном направлении. «Ду-ду-ду!» – думкнула короткая очередь на три патрона.
Однозначно башнер – дока в своем деле. Григорий краем глаза приметил рядом с амбразурой два фонтанчика земли и брызнувшую щепу от окаймляющего ее бревна. Пуля влетела вовнутрь. Без вариантов. Калибр четырнадцать с половиной миллиметров такой преградой не остановить. Если же случилось попадание в тело, то энергии там более чем достаточно, чтобы оторвать к ляду конечности или разорвать тело в клочья. Доводилось Григорию видеть таких бедолаг. Не смотри, что ему только двадцать. Успел повоевать.
Пока достиг окопов, десант уже покинул броню и под прикрытием двух «Сорок» двинулся в стороны, подчищая траншеи от противника. Хм. Думал, показалось, что цепь стрелков редкая. Ан нет. И впрямь позиции полупустые. А еще один из убитых вроде как прикован. Да нет, конечно же показалось. Рассматривать некогда, перешагнул через траншею и пошел дальше вверх по склону.
Глянул в триплексы заднего обзора. Ага. А вон и атакующие цепи остальной бригады. Решили воспользоваться тем, что позиции уже практически зачищены. Оттого изначально в атаку и отправили всего одну роту. Незачем лишний раз рисковать, коль скоро можно обойтись без потерь. Это, пожалуй, для интербригад определяющее. Добровольцы сюда приехали, чтобы сражаться за свободу, равенство и братство, а не ради героической гибели.
С другой стороны, воевать, заваливая противника пушечным мясом, – сомнительная тактика. После Великой и Гражданской войн в армии Российской империи серьезно пересмотрели концепцию ведения боевых действий. Как там у Вольтера? Господь помогает не большим батальонам, а тем, кто лучше стреляет? Вот именно этого и придерживается император Алексей Второй. Но все же до маразма не доводят и посылать солдатиков в атаку не стесняются. Стараются не заступать за определенную грань, это да. Хотя поди еще разбери, где она проходит.
До гребня добрался одновременно с «Громобоями». Те сразу же двинулись во фланги, подчищая возможных защитников, если те им встретятся. Пока же шестиногие машины просто двигались вперед, проверяя захваченные позиции. Интересно, так оно и должно быть или он чего-то не понимает?
Плевать. Первая линия обороны взята, и план командования, каким бы странным он ни казался Григорию, осуществлялся пока без сучка без задоринки. Сейчас части тринадцатой интербригады закрепятся на гребне. Подтянутся корректировщики. Установят связь с батареями. И начнется вторая фаза.
Франкисты вдумчиво подошли к обороне Сигуэнсы. Признаться, так себе городок. Небольшой, с узкими кривыми улицами и населением меньше пяти тысяч. Никакого промышленного производства. Разве что в здешних теснинах невысоких гор проходит железная дорога, ведущая прямиком на Сарагосу.
Именно туда были переброшены части итальянского экспедиционного корпуса после поражения под Гвадалахарой. Франкисты и итальянские интервенты теперь планировали сокрушить Восточный фронт республиканцев, полностью овладев Арагоном и Каталонией.
Укрепрайон же у Сигуэнсы запирал железную дорогу. Случись республиканцам прорваться на этом участке, и они не просто получат возможность ударить в тыл итальянцам, но и окружить значительные его части. В результате франкисты будут вынуждены оставить удерживаемую ими половину Арагона. А это уже меньше сотни километров до Страны басков, где продолжают держаться республиканцы, образовав Северный фронт.
Словом, националисты недаром вгрызались в эти горы. И взятие первой линии обороны пока еще ни о чем не говорит. В качестве второй выступает отдельно стоящая гора Одинокая[1], на склонах которой расположился мощный укрепрайон. Да, там в основе своей полевые и деревоземляные укрепления. Но выполнено все с тщанием, какового в первой линии не наблюдается. Гарнизон может вести боевые действия, находясь в полном окружении. Пушек и минометов хватает. Вот так в одночасье этот орешек не разгрызешь. А пока будешь разбираться, противник успеет что-нибудь удумать.
По замыслу командования республиканцев, после захвата линии обороны и выдвижения корректировщиков на Одинокую обрушится огонь осадной артиллерии. А это не только стотридцати- и стопятидесятимиллиметровые орудия бронепоездов «Республиканец» и «Интернационалист», но и двухсоттрехмиллиметровые «Мадриды» и «Гвадалахары».
Девять восьмидюймовых орудий предназначались для недостроенного крейсера и пылились на складах адмиралтейства. Их извлекли на свет божий, установили на усиленные железнодорожные платформы. Работы велись круглосуточно целый месяц и в строжайшей тайне. Два новых бронепоезда прибыли за сутки до начала операции.
Несмотря на ограниченность сектора вдоль железнодорожного полотна и дополнительные упоры платформ, орудия могли вести огонь лишь поочередно. Но со скорострельностью двух выстрелов за три минуты и весомым морским калибром это некритично. При работе обоих бронепоездов непрерывный обстрел позиций огромными чемоданами был гарантирован. Оставалось обеспечить наведение этих монстров, и они попросту сметут все, что окажется не только на их пути, но и рядом.
Едва начнется обстрел Одинокой, в прорыв введут сразу несколько интербригад, уже находившихся в районах сосредоточения близ линии фронта. Затем захват горы, развитие наступления на Сигуэнсу и окончательный прорыв фронта с фланговыми ударами, котлами и продвижением на восток, к Сарагосе. А далее – обрушение фронта националистов, разгром их значительных сил, освобождение обширной области Испании.
Это поднимет несколько подмоченный авторитет левых партий. А главное, продемонстрирует Франции возможности Народного фронта, где они лидировали. Что ни говори, а коммунисты, анархисты, эсеры и идиш с ними склонялись к сотрудничеству именно с французами, а не с русскими.
Разумеется, Григорию известна лишь часть задуманного. Мало того, даже то, что ему положено знать для четкого выполнения задания, до него довели непосредственно после поднятия по тревоге. С капитаном Ермиловым они были знакомы и раньше, все же служили в одном батальоне. Но о том, что им предстоит действовать вместе, услышали за пару часов до начала, когда весь батальон, погрузившись на тралы, укатил на юг, а они двинулись своим ходом к линии фронта.
Ничего удивительного, учитывая то простое обстоятельство, что они для интернационалистов – золотопогонники и слуги самодержавия. Вот никому не интересно, что от самодержца в русском императоре сегодня осталось не так уж и много. Царь на престоле, революцию задушили, и этим все сказано. Но и обойтись без русских офицеров не получалось. Подавляющее большинство испанских военных специалистов, кроме летчиков и моряков, ушли к Франко.
Непосредственно на гребень Азаров выходить не стал. Предпочел остановиться на подступах. Так, чтобы над урезом возвышался только выдвинутый перископ. Расстояние до Одинокой – более двух километров, и никакой бронебойке не управиться даже с противопульной броней «Сорок». Но для фугасов калибра в полтораста миллиметров это не имеет значения. Такой снаряд, взорвавшийся даже в непосредственной близости от «Крестоносца», способен доставить массу проблем.
Между прочим, пока еще ничего не закончилось. Едва франкисты осознают, что на гребне обосновались республиканцы, как позиции начнет обрабатывать их артиллерия. Хорошо хоть бронепоезд «Кастилия» с его шестью стопятидесятимиллиметровыми орудиями сейчас не в городе. Во всяком случае, именно такие сведения поступили от разведки.
Правда, батарея на горе Одинокой не уступит. Но, во-первых, шесть орудий – это не двенадцать. А во-вторых, их очень быстро заставят замолчать «Мадрид» и «Гвадалахара».
На флажковом семафоре «Громобоя», к которому был прикомандирован Григорий, нет никакого сигнала. Значит, нужно действовать строго по плану. То есть ждать. Ну что ж, он обождет. Его задача – прикрытие на случай появления бронеходов противника, что, как уже говорилось, сомнительно.
1
Название вымышленное. – Здесь и далее примеч. авт.