Бронеходчики. Гренада моя

На валькирию как-то не тянет… Едва он об этом подумал, как распахнутый рот девочки вдруг трансформировался в открытую белозубую улыбку. Миг – и ее личико преобразилось, став настолько милым, что… Вот ангелочек да и только. Нет. Дикий ангел. Да. Такое определение, пожалуй, подойдет больше всего.

Вся эта картина стояла перед ним буквально несколько секунд, пока бронеход преодолевал линию траншей. К окружающей реальности Азаров вернулся не сам, а посредством болезненного тычка в бок, прилетевшего от поручика. Тот еще и кричал что-то, не различимое в грохоте захлебывающегося пулемета с левого борта. Наверняка матерное. Но Азаров предпочел не вслушиваться.

Ладони уже сжимают рукояти, взгляд выделил улепетывающих японских пехотинцев. Машина шагает вниз по склону, но при этом только плавно покачивается. Условия для стрельбы не идеальные, но и не такие уж плохие. Во всяком случае, разлетающийся от «Сороки» веер трассеров время от времени срезает бегущих японцев.

Григорий вдавил гашетку, и «максим» в его руках вдруг ожил. Трассеры длинной очереди прошли над головами японцев. Азаров скорректировал прицел и вновь открыл огонь. На этот раз пара десятков пуль улетела не впустую. Большая часть росчерков ударила в траву далеко перед бегущими. Но несколько оборвали свой полет в телах троих солдат.

Все произошло как-то… Ну, словно на экране кинотеатра. Правда, там не увидеть света трассеров, и убитые падают куда более эффектно, а не как подрубленные снопы. Но воспринималось происходящее именно отстраненно. Как будто не он только что лишил жизни троих человек.

Вновь задудукал ЕКПБ, изрыгая из ствола пламя и поистине страшную смерть. Четырнадцать с половиной миллиметров. Это серьезно даже для их бронехода, куда из такой дуры палить по пехоте? Разве что по засевшей в каком укрытии.

Но наводчик стрелял вовсе не по убегающим. Его целью стала группа автомобилей, обнаружившихся километрах в двух. Винтовочного обстрела они могли не опасаться. На такой дистанции если и можно попасть, то лишь при невероятной удаче или залповой стрельбе. «Максим» тоже мог отметиться. Но это только если не жалко времени, а главное – патронов. Рассеивание в сто семьдесят сантиметров о чем-то да говорит.

Конечно, прицельная дальность ЕКПБ равна как раз двум километрам. Но попасть на такую дистанцию с борта качающейся машины… Впрочем, капитан, похоже, знал, что делал, когда указывал наводчику соответствующую цель. Первая короткая очередь на пяток патронов выбила росчерк, пройдя через дорогу по диагонали, перед капотом автомобиля. Зато вторая ударила по кузову. Бог весть, что там с машиной. А вот человеческой фигурке, оказавшейся на пути одной из пуль, явно не повезло. Японца разорвало на части. Занимательное зрелище, которое Григорий сумел рассмотреть, невзирая на огромное расстояние. Какую же картину он увидел бы, окажись рядом!

Тот, кто не видел смерть вблизи, не может осознать весь кошмар происходящего. Вот и юнкер наблюдал со стороны. Так, словно речь идет не о жизни и смерти, а о шахматных фигурах на доске или о живых картинках на белом полотне экрана.

Еще несколько очередей, и в башне стало нечем дышать. В глазах появилась резь, и они начали слезиться. Вытяжка работает на полную, Азаров явственно ощущает гул вентилятора на механическом приводе. Не слышит, а именно ощущает благодаря своеобразной мелкой вибрации. Плюнув на безопасность, откинул с боков два блока триплексов. Снаружи тут же потянулась струйка свежего воздуха. Глазам стало чуть легче, и горло не так першит.

Навалился плечом на левый упор башни и провернул ее чуть вправо. Дистанция до убегающих сокращалась быстро, а потому появилась возможность открыть практически фланговый огонь. Вот так башня проворачивается простой мускульной силой. Анахронизм какой-то!

Еще бы и механик держал машину пониже, чтобы пули летели не под столь крутым углом и могли прошивать вдоль всю толпу, являющую собой некое подобие цепи. Ну, за неимением гербовой… Азаров вновь нажал на гашетку. И кто-то из бегущих валится в траву, схватив пулю, другие падают под страхом неминуемой смерти. И вот на ногах уже никого.

Бронеход замер. Григорий отвлекся от смотровых щелей и бросил взгляд на поручика. Тот в свою очередь дернул рукояти взведения курков блоков реактивных снарядов, выведенные к командирскому перископу. Горизонтальное наведение ракет находится в ведении механика-водителя, придающего машине соответствующее положение. Расчет дальности, вертикальное возвышение, взведение и запуск – на командире и бортовых пулеметчиках.

Миронов изготовил по одному ряду по четыре ракеты с каждого борта. Выставил перископ в нулевое положение, командуя механиком, навелся на цель. Озвучил данные по возвышению. Слышно так себе, уши словно ватой забиты, но Григорий все же расслышал. Вращая маховик, выставил правый блок на заданный угол. Все это проделывается без лишней суеты, быстро, четко и слаженно.

Наконец снаружи донеслось громкое шипение. Потом – то ли рев, то ли очень громкий шелест ракеты, сорвавшейся с направляющей. Едва вылетев из трубы, она сразу же развернула оперение, выставленное под определенным углом, чтобы придать снаряду стабилизирующее вращение.

В открытую смотровую щель ворвалось целое облако пороховых газов из ракетных двигателей. Проклиная все и вся, Григорий бросился закрывать блоки триплекса. Но если он думал, что ему достанется за такое разгильдяйство, то сильно ошибался.

Поручик, конечно, не преминул бы это сделать, если бы только сам не позабыл отдать команду вырубить вентиляцию. Благодаря работающему вентилятору газов затянуло куда больше. На то, чтобы запустить восемь ракет, требуется четыре секунды. И за этот короткий срок «Сорока» полностью успела окутаться пороховым дымом. Получилось не хуже, чем от шашек дымовой завесы.

– Бкха! Кха! Наум, выводи нас отсюда! – закашлявшись, приказал Миронов.

Механик-водитель, мучающийся ничуть не меньше, тут же привел машину в движение, выходя из едкого облака. Следом заработал вентилятор вытяжки, ну и откинулись крышки люков. Свежий воздух тут же начал вытеснять газы. Жаль, организм не может прийти в себя столь же быстро.

– Вот это, юнкер, я и называю реальным боевым опытом, – кашлянув в очередной раз, выдал поручик.

И тут же поспешил приникнуть к смотровым щелям, оценивая обстановку. Азаров последовал его примеру. Ухватившись за рукояти «максима» и наваливаясь то правым, то левым плечом, повел вокруг толстым раструбом пулемета.

«Сорока» вновь замерла. И на этот раз Григорий различил трель механического телеграфа, отдающего команду на остановку. Насколько удобнее было бы использовать ту же разновидность телефона. Тем более что первые опыты имели место еще лет пятнадцать назад.

Оттуда и форма шлемофонов с наушниками. В них вместо ваты должны были располагаться микрофоны. Азаров любил читать фантастику, а там частенько использовали прием с введением в повествование различных электрических приборов. Однако реальность таковая, что надеяться приходится сугубо на механику.

Взгляд сам собой скользнул вслед за полетом реактивных снарядов. Дымные следы еще не истаяли, но в них и нет необходимости. Достаточно взглянуть на разгромленную колонну автомашин. Все же хорош поручик Миронов. Необыкновенно хорош. Как и подготовленные им экипажи.

А вот и японские солдаты показались из травы, высоко задирая вверх руки. Поняли, что выбор невелик и противопоставить стальным монстрам им попросту нечего. Сначала поднялся один самурай. Потом другой. Пока это не приняло повальный характер.

И тут заговорили японские минометы. Как видно, командовавшим батареями офицерам не понравилось неизбежное пленение их соратников. Теперь-то нечего опасаться задеть своих. Истинный самурай предпочтет плену смерть. И плевать, что в большинстве своем солдаты из крестьян. Сегодня каждый, кто состоит на службе в императорской армии и во флоте, является носителем древнего воинского духа. Он либо побеждает, либо погибает в бою. Так говорит микадо. Так гласит кодекс бусидо.