Страница 63 из 164
Отыскивая в Пуэрто-Рико новые каналы, налаживая контакты с бандами, становясь одним из тех, кого презирал на протяжении жизни, я не думал о том, что могу быть разоблачен. Лишь один человек в головном офисе знал о моем задании. А теперь и Марина. Она стала еще одним риском, что я принял на себя. Открываясь ей в качестве детектива и представляясь им перед людьми, возвращающими ее к жизни, я знал, что мне нечего опасаться. Никогда и ни при каких условиях я не мог больше с ними пересечься, оставляя легенду в сохранности.
Получив приказ капитана Шеферда сблизиться со свидетелем по делу Диего «Ангела» Альварадо, я не предполагал, что мне предстоит познакомиться с кем-то, вроде неё. Наблюдая годами за Ангелом и его окружением, ожидал увидеть одну из тех девиц, что готовы на все, лишь бы иметь возможность быть ближе к такому авторитетному и влиятельному человеку, как Альварадо. Польстясь на власть, деньги, а в его случае, еще и внешность, женщины готовы терпеть многое и даже получают от этого удовольствие. Как не удивительно, в окружении Ангела девицы держали рты на замке очень крепко и обладали удивительной лояльностью. Нам не удавалось разговорить ни одну из них. Деньги и уверенность во всемогуществе Сангре Мехикано делали своё дело лучше, чем вера в законодательную систему государства.
Приехав в поликлинику на первую встречу с Мариной, я был осведомлен о её жизни ранее. Видел на рекламных плакатах и в колонках светской хроники. Так же, как и любой, неважно коп или мафиози, в нашем городе, прекрасно знал, чем в действительности промышлял её отец и каким ничтожеством был уважаемый средствами массовой информации политик Асадов. Поэтому, впервые перешагнув порог больничной палаты, ожидал увидеть совершенно иную девушку. Марина Асадова представлялась мне такой же испорченной пустышкой, преданной отцу или же любовнику, напрочь лишенной каких-то моральных ценностей. А в результате встретился с совершенно уничтоженной личностью. Увидев состояние, до которого её довела связь с Альварадо, понял, что не могу позволить мерзавцу безнаказанно творить подобные бесчинства. Мне хотелось помочь этой потерянной девочке снова вернуться к нормальной жизни, и также я еще сильнее загорелся целью - упечь Диего Альварадо за решетку любой ценой.
Всё то время, что поначалу меня не подпускали к Марине, оставалось лишь наблюдать. Её абсолютная замкнутость и отрешенность пугали. Думая над тем, что могло довести её до подобного состояния, представлял самые жуткие картины, от которых леденела кровь в жилах. Но слушая заключения врачей о физическом и психологическом состоянии, понимал, что её прошлое гораздо страшнее моих фантазий.
Узнавая Марину, я очень быстро стал проникаться симпатией к ней. Она не рассказывала никому, что именно с ней произошло, держа все в себе. Как и не стремилась к контакту с людьми. В ней совершенно не осталось доверия к человеческому роду. Порой, стоило ей оказаться в чьем-то обществе, и я видел в ее глазах самый настоящий ужас. Но, несмотря на это, Марина сумела перебороть себя и постепенно возвращалась к общению. Делая каждый день небольшие шаги в новую жизнь.
Поражаясь ее внутренней силе, я открывал эту девушку как совершенно необычного человека. Во время нашего знакомства став именно тем, кто оповестил её о беременности и усугубил её состояние, решил, что после этого она вряд ли согласится даже заговорить со мной. Эта новость шокировала её. Никогда не забуду тот момент. Будучи прямо у меня на глазах, она закрывалась в себе еще сильнее! Видел отторжение действительности в её остекленевших глазах, и мне становилось жутко. Я был уверен, что теперь Марина ни за что не станет нормальным человеком и проведет остаток дней в психиатрической лечебнице. Она напоминала пустую оболочку. Манекен с мертвым взглядом! В тот момент я опасался не за её благополучие, поскольку был уверен в том, что она ничем не отличается ото всех, кто крутился в их обществе, а за потерю важного свидетеля.
Для восстановления Марины были привлечены все средства и лучшие специалисты. Постепенно затраченные усилия начали давать результаты. И пусть девушка все еще не разговаривала и не выражала каких-то эмоций, но она начала немного двигаться. Марина сидела возле окна и часами смотрела на улицу, практически не шевелясь. Затем начала выходить на воздух, прохаживаясь по аллее и подбирая обломанные ветки. Тогда мне казалось, что вместо них она представляет свою жизнь, которую пытается собрать по крупицам. Постепенно её взгляд оживал, даруя надежду на то, что не все потеряно не только для неё, но и для моего задания.
После отправки Марины в новый дом, у меня в груди поселилось чувство, будто именно там она сможет вернуться к нормальному состоянию. И я не прогадал. Не знаю, что именно помогло ей начать адаптироваться к новой жизни, но, прилетев навестить её после нескольких недель отсутствия, впервые увидел улыбку на кукольном лице. Именно тогда она впервые заговорила со мной о малыше, живущем у неё под сердцем.
Я искренне радовался подобным переменам. Мне доставляло удовольствие слышать её голос, рассказывающий о шалостях детей в приюте, сердце согревалось от её робкой улыбки. Мне хотелось видеть эту девушку счастливой, хотелось верить в то, что она сможет отыскать свое место в мире и забудет прошлое раз и навсегда. И в то же время, не мог игнорировать действительность. Мне предстояло вновь отправить её в прошлое, заставляя прожить весь ад заново.