Страница 16 из 27
… К тому времени Робин Эссен, секретарь пятого герцога Авиларского, мысленно наградив нелестными эпитетами всех легкомысленных администраторш, от безысходности созвонился с боссом и перечислил ему те приметы новой родственницы, что имелись. Клятвенно заверив, что вот ещё три минуты… или пять – и он перехватит за ухо нерадивую барышню, склонную опаздывать, разыщет с её помощью тёщу принца Сигизмунда и представит герцогу лично. На что последний тоном мученика ответил, что лишних полчаса-час роли не сыграют, вечер всё одно потерян. И пусть парень не волнуется, а делает своё дело; сам же он, как почти опять холостяк, поглазеет пока на цветник, собравшийся в «Янтаре»: вдруг среди надоевших морд мелькнёт кто-нибудь, да свеженький…
Как раз в этот момент герцог обводил взглядом жующую и пьющую публику, пытаясь с ходу угадать Сигизмундову тёщу. Барлоговы веники, убил бы этих модельеров, возведших в культ ходящие мощи! Не знаешь, с женой спишь, или с зомби… Да и тут, куда не кинь взгляд – худощавенькие, худышки и просто тощие: ключицы вот-вот прорвут кожу, зато в изобилии дутые косметической магией губы, дутые груди, дутые формы…
И вдруг Кристофер увидел Её.
Женщину.
Прелестную пышечку в матросском костюмчике, мечтательно уставившуюся на закатное солнце и улыбающуюся… не кому-то, не со значением, а Просто Так. Потому что ей хорошо.
И неважно, что была она, пожалуй, его ровесница. Немногие девушки могли похвастаться такими сияющими глазами… просто лучистыми!
Шляпа, эта обязательная блюстительница честного имени любой дамы, небрежно валялась на соседнем стуле. Прелестные белокурые волосы, не изуродованные ни щипцами, ни «натуральной» укладкой, ерошились тёплым ветром, что, очевидно, чрезвычайно нравилось пышечке, так как после каждого дуновения она блаженно жмурилась. Хорошенькая маленькая ножка легкомысленно подбрасывала под столом босоножку, и само это действо показалось вдруг Кристоферу преисполненным сакральности и… эротизма.
Спохватившись, что секретарь ждёт ответа, он поспешно обронил в переговорник:
– Всё, дружище, не торопись и не тревожь меня, я занят.
И решительно направился атаковать Настоящую Женщину.
…Робин вздохнул с облегчением: босс отвлёкся! И бросил отчаянный взгляд на гостиничный холл, в котором кроме него самого, портье и какой-то милой девушки, только что подошедшей, да ещё двух посыльных никого не было.
И тогда-то произошло сразу несколько событий.
Девушка, что-то выяснявшая у портье, обернулась… и свет в глазах герцогского секретаря померк. Он увидел самое очаровательное в мире личико, с бархатными глазами газели, очаровательным прямым носиком, высокими скулами… Очень расстроенное личико.
Которое, по всей вероятности, его-то сразу узнало, уж каким чутьём – неизвестно.
– Господин Робин! – в отчаянии вскричало оно… то есть, девушка. – Простите меня, я перепутала террасы!
– Анна? – в потрясении прошептал секретарь, узнав дивный голосок.
Почти в тот же момент в одно из распахнутых окон холла что-то стремительно влетело, вжикнув – и полыхнув на свету, будто молнией. Машинально Робин скосил глаза. Как раз для того, чтобы увидеть, как сверкающее нечто перерубило трос рабочего потолочного вентилятора, зависшего над стойкой портье.
Мир застыл и наполнился прозрачным угарным газом, сквозь который было неимоверно трудно двигаться. Мгновенья исчезли. Осталось недоумевающее личико, лишь поднимающее глаза к потолку, и медленно рушащаяся прямо на него Смерть… Робину показалось, что икры свело судорогой – в таком неистовом прыжке бросил он вперёд своё тело. Потом ему скажут, что, не окажись рядом свидетелей, в его подвиг никто бы не поверил: одним махом пересечь расстояние от входа до стойки, метров шесть – это же сверх возможностей обычного человека! Но тогда он не думал ни о расстоянии, ни о возможностях, просто прыгнул – и сбил с ног прекрасного оленёнка, отбросил далеко-далеко, а потом и прикрыл собой… И только тогда смог выдохнуть, а где-то за его спиной загрохотала рушащаяся стойка. Хорошо бы, портье успел отскочить.
Оказывается, успел. И теперь орал на посыльных, чтобы те немедленно вызывали медиков, пожарных, полицию…
«А медиков-то зачем?» – хотел он спросить и увидел, как растекается под ним красный ручеёк. Скосил глаза на подозрительно мокрое плечо. Рукав пропитался кровью. Свезло ему на этот раз фантастически – не порезало, не измельчило, а, похоже, всего лишь чуть задело лопастью. Стойку же разнесло в щепки.
…В это же время герцог замер на полпути к прекрасной незнакомке. Покосился на суету, возникшую вдруг у дверей в холл, вновь извлёк переговорник. К чёрту чужую тёщу, когда его ждёт такая Женщина! Да-да, именно его она ждёт, просто пока об этом не знает. Но он честно ей всё объяснит. Сразу. Только сперва пристроит неизвестную родственницу в хорошие руки.
… – Робин!
Это Анна в отчаянии трясла секретаря, уткнувшегося носом в пол, за плечи.
Всё ещё в шоке, не чувствуя боли, он повернулся на спину, нашарил переговорник, вибрирующий в кармане. Дело прежде всего.
– Эй, парень, – заорал Кристофер, – я тебя не слышу! Ты встретил её?
– Да, – прошептал секретарь в полной прострации, глядя в глаза оленёнка-Анны. И очнулся: – Да, встретил. Её. Босс… можно, я с ней останусь?
Похоже, герцога эта просьба озадачила, но ничуть не огорчила.
– Серьёзно? Дружище, ну, ты меня выручил! Вот что я тебе скажу: хватай её под руку и веди, куда хочешь: развлекай, показывай город, таскай по злачным местам… Благословляю. Не стесняйся. Всё за мой счёт.
– Бла-го-да-рю, – замедленно ответил секретарь. И, оторвав себя от пола, кое-как уселся. Дёрнул за галстук.
– Помогите снять, – попросил Анну. – Надо бы жгут; кажется, кровь всё ещё идёт…
Дрожащими руками она перетягивала ему плечо и приговаривала:
– Я вас не брошу. Не бойтесь. Только не бойтесь…
– Анна, – прервал он её. – Вы пойдёте со мной в синематограф? Полная имитация земного кино прошлого века: чёрно-белая фильма, музыка под разбитое пианино…
– Вы с ума сошли, – шёпотом отвечала она, – это же страшно дорого! И потом, вам нужно в больницу!
– Только вместе с вами. Сперва в больницу. Потом в синематограф. А потом в мэрию…
– Она уже закрыта, – прошептал оленёнок и запунцовел.
– Попросим, чтобы открыли. Мой босс платит. Согласны?
– Это так… неожиданно, – пролепетала Анна. И опустила глаза. – А как же маменька? Мы должны испросить благословения!
И никто из них, поражённых осколками купидоновой стрелы, даже не вспомнил в ту минуту, из-за чего, собственно, или, вернее, из-за кого они тут встретились.
Глава 13
Краем глаза Варя заметила, что к столику кто-то подошёл, но поначалу решила, что это официант. Однако служители общепита не подсаживаются к клиентам и не выдерживают долгую паузу…
«Чёртов племянничек», – с неожиданным неудовольствием поняла она. «Отыскал-таки… Трать теперь время на этого молодого балбеса. Поди, и не знает, что такое – взрослые разговоры!»
Она покосилась на мужчину напротив – и широко открыла глаза.
Красавец. Мачо. Блудодей. И всё это – крупными буквами во всю улыбающуюся обаятельную физиономию.
Но, слава богу, не племянничек!
Варе вдруг стало весело. Ну и пусть блудодей, да ещё, наверняка, со стажем, судя по хитринке в лукавых глазах. Ох, а бородка-то, бородка отрастающая до чего хороша!.. Зато самый смелый. Единственный из плотоядно глазеющих на неё полдня, кто просто взял и подсел. С явным намерением познакомиться.
– Прекрасная ценьора кого-то ожидает?
А голос-то, голос! Так и мурлычет, котяра, вот-вот об ногу потрётся…
– Ценьора ждёт. Молодого оболтуса, который, по-видимому, не понимает своего счастья. – Она лучезарно улыбнулась. – А вы, ценьор?
– А я, к счастью, не дождался: мою почтенную матрону довольно ловко у меня увели. – Блудодей счастливо рассмеялся. – А знаете, что я вам скажу, ценьора? Наверняка это судьба. Спорим, что вы не дождётесь своего молодчика?