Страница 7 из 13
Наверное, в силу того, что жизнь Фрейда пришлась на Викторианскую эпоху с буйным цветом её пуританской атмосферы, его основное внимание оказалось прикованным именно к тем "проступкам" психики человека, которые непосредственно соприкасались с многочисленными социальными табу. Именно данное стечение условий позволило наблюдать чёткое противостояние между социальными требованиями и "случайными" огрехами в поведении людей. Все эти "огрехи" были чрезвычайно и даже удивительно целесообразны, если принимать во внимание существование у человека скрытых даже от него самого желаний, которые никак не согласуются с общественными запретами.
По всей видимости, если бы не пуританская атмосфера того времени, благословенный австриец так никогда бы и не принялся за изучение бессознательного, а продолжил бы свои эксперименты с кокаином…
Но Фрейд, по сути, только положил превосходное начало исследованиям бессознательного. Он совершил мощный рывок в этом деле, но на этом процесс познания не остановился – в XX веке было совершено немало открытий, которые пролили на феномен бессознательного яркий свет, делающий это явление много понятнее и определённее.
Мы же начнём рассмотрение этого, на первый взгляд, мистического явления с теоретизирований самого основателя психоанализа и уже дальше перейдём к более поздним изысканиям на данную тему, которые срывают пелену малейшей таинственности и всё расставляют по своим местам.
Приступим.
2. Неосознаваемые мотивы и память
"Очень часто мотив скрыт. Это не значит, что он не действует, он действует, он побуждает, он смыслообразует, и вместе с тем скрыт".
Леонтьев А.Н.
"Лекции по общей психологии".
С точки зрения фрейдизма, те желания, которые в силу личностных или культурных факторов не могу быть осуществлены конкретным индивидом, не отбрасываются за ненадобностью, никуда бесследно не исчезают – они остаются, но лишь вытесняются из сознания в сферу бессознательного.
По сути, индивид просто перестаёт обращать на своё желание внимание.
Активно перестаёт обращать внимание.
Но желание это продолжает существовать в закромах его психики и всё так же сохраняет свои мотивирующие свойства – на то ведь оно и желание, чтобы мотивировать к действию. Отсюда и возникают многочисленные жизненные ситуации, когда мы невзначай совершаем какие-либо огрехи, которые, казалось бы, совершенно не входили в наши планы.
В сознательные планы…
И очень часто такие огрехи идеально логически вписываются в те желания, которые когда-то блуждали на окраинах нашего сознания. Всё это – косвенные признаки, с той или иной степенью достоверности указывающие на наши потаённые мотивы. Фрейд не исключает случайности в явлениях, происходящих вокруг нас. Но он исключает случайности, происходящие внутри нас. В психике всё строго взаимосвязано, там не может быть случайностей, утверждает основатель психоанализа.
"Известные недостатки наших психических функций и известные непреднамеренные на вид отправления оказываются, будучи подвергнуты психоаналитическому исследованию, вполне мотивированными и детерминированными, причём мотивы их скрыты от сознания." (Фрейд, 2008a. С. 179).
Из всего этого можно прийти к выводу, что Фрейд считал психику человека, выражаясь современным языком, неким суперкомпьютером, который не имеет никаких сбоев. Вообще никаких. "Не верю в случай", говорил Фрейд (Фрейд, 2008a. С. 196). А всё то, что мы зачастую воспринимаем как этот самый сбой (забывания, оговорки, очитки, ошибочные действия), на самом деле является не чем иным, как намеренной "ошибкой" в работе психики. Но намерение это неосознаваемо, вследствие чего может быть выявлено только в процессе анализа.
Что интересно, уже в наше время имеются данные для подобных утверждений. На основании некоторых таких фактов возникла даже сравнительно недавняя научная дисциплина под названием когнитивистика. Яркий представитель этого направления В. М. Аллахвердов даже ввёл идеализацию о психике человека, которая созвучна идеям Фрейда. Этот исходный пункт в подходе когнитивистики к изучению психики человека звучит так: идеальный мозг не имеет никаких ограничений на приём, переработку и хранение информации, предполагается также, что идеальный мозг автоматически выделяет все потенциальные закономерности в предъявляемых сигналах. В реальности наличие физиологических ограничений на работу мозга не отрицается, но предполагается, что они являются настолько менее мощными, чем ограничения, накладываемые логикой познавательной деятельности, что не должны использоваться при объяснении психических явлений. (Аллахвердов, Воскресенская, Науменко, 2008).
Фрейд был уверен, что наша психика не допускает сбоев, что всё в ней отлажено и работает с удивительной целесообразностью. В своей работе "Психопатология обыденной жизни" он постарался изложить замеченные им по ходу жизни доказательства этому – как те или иные "ошибки" или "случайности" на деле же вполне обоснованы, если принимать в расчёт скрытые мотивы человека.
Он описывает пример (Фрейд, 2008а. С. 16), как ехал с одним весьма образованным юношей, и тот решился процитировать стих Вергилия. Стих был на латыни, и в последней строке парень вдруг запинается, позабыв какое-то слово. На помощь приходит сам Фрейд и подсказывает, что забытым словом было "aliquis" (на латыни это неопределённое местоимение "некий").
Юноша был знаком с теориями Фрейда и сам же спрашивает у него, мол, вы вот утверждаете, что ничего в нашей психике просто так не бывает, так объясните мне, почему я забыл именно это слово?
Фрейд отвечает "Легко" и просит парня отвечать ему по методу свободных ассоциаций (который впоследствии стал одним из основных приёмов в сеансах психоанализа).
Что у него ассоциируется со словом "aliquis"? Какая цепочка мыслей проходит в голове?
Юноша начинает отвечать…
Сначала он говорит, что ему приходит мысль расчленить слово на "а" и "liquis".
Зачем? Он не знает сам.
Дальше ассоциативный ряд развивается по принципу включения в слова корня "liqui".
Парень упоминает "реликвию" затем "ликвидацию". Дальше в ассоциативном ряду возникает "жидкость", поскольку в "ликвидации" есть корень "liquid", что с немецкого и английского переводится как "жидкость".
Дальше по цепочке парень упоминает о христианских реликвиях, о христианской крови и о чуде святого Януария, которое состоит в том, что в качестве реликвии в одной из церквей якобы хранится его кровь, которая в особый праздничный день чудесным образом становится вновь жидкой.
Продолжая свою ассоциативную цепь, парень упоминает, что ежегодно этого чуда с трепетом ждут многие верующие, и каждый раз, когда по неизвестной причине этого вдруг не происходит, народ волнуется… Тут парень припоминает случай, когда во время французской оккупации чуда святого Януария не случилось, его кровь в назначенный день не стала вновь жидкой. Народ разволновался. Тогда генерал армии указал на волнующихся солдат и сказал священнику, что они очень надеются, что чудо скоро свершится…
Тут парень вдруг запинается и сообщает, что дальнейшая ассоциация напомнила ему кое-что, о чём он не хочет говорить дальше.
В общем, в итоге юноша всё равно откровенничает до конца – просто недавно он получил известие от одной своей знакомой, состоящей с ним в связи, что у неё не случились месячные… И его эта новость неприятно встревожила.