Страница 4 из 5
А еще без перехода Андрей вдруг предложил: давай с тобой дружить, только для этого мы должны будем… заниматься… любовью, то есть сексом… Ко мне пойдем, предков сегодня нет дома… по-другому ничего у нас не выйдет. К чести его, он произнес это, чуть смутившись. А как это? Сексом? Без любви? «Отчего же без любви? В койке она и появится», – неловко пошутил очевидно поблекший в ее глазах красавец Боголюбский.
Впрочем, рассуждал он, если без секса им теперь не обойтись, то любовь по нынешним времена вовсе необязательна. И в будущем в его системе значили лишь карьера, достаток, бизнес… Так что на любовь время тратить не стоит, выходило по его. Семья, с его точки зрения, тоже была ни к чему. Почему-то он вдруг перестал казаться Аглае красивым. И девственность дарить ему ей вовсе расхотелось. Да и где? На слякотной улице или в грязном подъезде?
Скорее домой. От Аглаиной растерянности и кавалеру стало неловко, и бойкость его куда-то исчезла. Он тоже заторопился… Ну ладно. Пока. До связи… Позвоню…
Аглая проплакала всю ночь. Только под утро заснула. А потом продрав глаза – надо идти в школу! – долго стояла под душем и никак не понимала, как ей теперь жить дальше.
На парте в аккуратном пакете лежал неожиданный подарок – хорошенькие теплые синего цвета перчатки. И в телефоне – эсэмэска: «Прощай. Не парься Ты молодец! Все у тебя будет ништяк. И, наверное, сможешь стать счастливой. Андрей».
Про Аглаю
История третья. Сказке конец
Время бежало со скоростью света. И все вроде бы происходило по плану маминому-папиному, а то и непонятно чьему. По божьему промыслу, говорила бабушка… Только не ее, Аглаиному. Но, может, потому что она так и не знала, чего же ей на самом деле хочется, чего надо? Удивительно, но в ней никогда не совпадали пресловутые «хочется» и «надо». Надо окончить институт. Надо попасть в некоммерческий вуз, на бюджетное место, получить серьезное образование… Пединститут, филфак – пусть когда-то, но имени Ленина, значит, солидный почти государственный вуз. Так говорили в семье. Баллов ЕГЭ хватило, прошла по конкурсу в желанный родителями – имени Ленина, на бесплатное обучение; родители радовались и гордились дочкой, а она не замечала никакой разницы со школой, так же неинтересно и скучно. И ни к чему. Какой-то еще магистрат после бакалавриата?! Да ни за что! Четырех лет хватит… Что бакалавр, что магистр, какая разница, как называться. Что в лоб, что по лбу, – как говорила бабушка.
А еще лучше было, что в школу на работу не взяли: у вас нет опыта педагогической работы… Какой может быть опыт у свежеиспеченного вузовского выпускника?! Взяли на работу в «М.Видео», торговала телевизорами, это было еще повышением, сначала доверяли только чайники, утюги, кофемолки… Обманывала себя и пыталась обманывать родителей: очень интересно, много общений, разных контактов… Но какие там контакты? Рассказывать про одни и те же утюги с кофемолками. Уставали ноги. Уставала от похотливого мужского внимания, от частых предложений провести время после работы на дискотеке, в ночном клубе, в кафе.
Однажды они с девчонками решили сами сходить в ночной клуб, посмотреть, что там делается. С трудом дотянули до одиннадцати, очень спать хотелось! Программа-то ночная… Надо, Федя, надо! Даже в ночной клуб шла Аглая под ненавистное слово «надо», теперь хоть не от родителей услышанное, от подруг. Развлечения требуют жертв! Несколько дней ушли на сборы. Слушала подробные инструкции от папы-мамы: одна без подруг никуда не ходи, даже в туалет – а как же танцевать? – чтобы ты на виду была… В чужие машины не садитесь, даже с подругами… Не пей спиртного… Не кури…
Папа накрутил бутербродов, много разных, с ветчиной, с колбасой, с сыром… на всех, но у них их отобрали на входе: не положено! Заказали там себе то же самое, только за большие деньги, еще пили пепси, танцевали, без приглашений не оставались… От дымного угара, от громкой музыки, шума и многолюдья Аглае все кавалеры казались на одно лицо, с одним и тем же текстом: типа того… как бы… блин… круто… прикольно… – филологическое образование лишь осложняло контакты. Потом она и вовсе заскучала, вынула книжку, прислонила к бутылке с пепси и стала читать… Домой-то ведь тоже не уедешь, если слушаться взрослых указаний: в чужие машины не садиться, одной на ночную улицу не выходить… Значит, всю ночь надо сидеть, дожидаться, пока откроется метро. Потом она пожаловалась бабушке: «Подошел совсем черный кавалер, губы красные, зубы белые и глаза белыми кажутся… – что же, я хуже всех, что ли?!» «Лучше! Не хуже ты всех, вот и подошел к тебе иностранец», – успокаивала ее бабушка. Нет, больше Аглая в ночные клубы не ходила.
Жизнь почему-то не готовила ей радостных сюрпризов. А дни, как все тот же противный горох, продолжали вываливаться из рваного пакета, одинаковые, желтые. Скучные. Невкусные. Вот уже двадцать лет! И эта чертова «девичья честь», куда бы ее подевать?! Ближе всех для решения очередной назревшей необходимости оказался сосед и бывший одноклассник, дожидавшийся призыва в армию, а значит, было у него свободное время. И квартира пустая. Родители ему подарили. Нет, о замужестве, хоть с горшков знакомый мальчик и на брак был готов, считая себя влюбленным в красивую соседку, для Аглаи не могло быть и речи: зачем? Ради квартиры? Квартира вместо любви… А вот чтобы избавиться наконец от лишь осложняющего жизнь обстоятельства, сосед Вадик подходил, подтвердив потом все имеющиеся у Аглаи опасения: происшедшее случилось впопыхах, неловко, больно, некрасиво и так далеко от романтики, от радости, от любого смысла, что и, слава богу, наконец случилось, и вспоминать больше не о чем, что-то вроде неприятной медицинской процедуры. О чем только люди столько разговаривают, ждут, волнуются? Почему? Зачем? Может, прав был когда-то Боголюбский: надо жить без любви… Но чтобы секс был необходим?! В том виде, как он ей достался, – тоже легко было без него обойтись…
Сосед Вадик даже веточку сирени ей не подарил в честь события, мог бы просто во дворе сорвать. Впрочем, и не событие это было. Просто так. Плюнуть, позабыть… Замуж, что ли, выйти? Но за кого замуж? В моде были гражданские браки, партнеры, бойфренды, дружбаны… Мачо… метросексуалы, а то и бисексуалы… Свобода, блин! Окружающие Аглаю девчонки без раздумий бросались в вихрь любых достающихся развлечений. Лиза уже залетела, беременность от пьяного Ивана решила оставить: пусть будет мой, – сказала она про будущего ребенка, без квартиры, без мужа… без постоянной работы. Однокурсница Маша вместо филологии стала вести свадьбы, праздники, массовик-затейник… Она сама торговала телевизорами и имена забывала спрашивать у меняющихся кавалеров. Желающих пригласить ее в свою машину, подвезти… сходить в кафе было немало, но липкие взгляды – тут же лапанье, что за дверцу машины, что за нее схватится! – вызывали у Аглаи лишь недоверие и настороженность. Замуж вроде бы не за кого было идти. Да никто особенно не предлагал, не уговаривал. Мечты о большой любви бесследно исчезали, как и мысли о возможном грядущем счастье. Пусть просто замужество! Пусть без любви. Но будет хоть помощь от мужчины, мужа.
Чем больше Аглая думала о возможном жизненном повороте в виде замужества, тем больше ей эти мысли нравились. У других не получается, а она сможет. И у нее будет не как у других, а как надо! Семья, дети, уютный счастливый дом… И от родительской опеки это способ избавиться! При ее-то нерасчетливости, непрактичности, абсолютном отсутствии житейского опыта, как будет организована новая жизнь, по обыкновению, думать было неинтересно. Зато свадьба! Вот ее очень хотелось! И любых перемен в жизни. Разум лениво, спокойно перебирал все возможные варианты и услужливо назначил из всех сослуживцев по «М. Видео» на роль мужа Игоря из Балашихи – спокойного, уравновешенного, машину водит, по ипотеке купил, верно и преданно ей служит, всегда рядом, котлеты привозит из дома на работу, ее подкармливает, родители его хорошо к Аглае относятся. Чем не жених? Не наглый. Скромный. Не пьет, не курит. Не богатый, не успешный? Ну и пусть! В их паре верховодила она. Соображения расчета, выгоды ей всегда были чужды. Если про то, откуда дети берутся, она еще понимала, то про деньги, откуда их взять, ей совсем не думалось. А что любви пылкой, страстной у нее нет, так, со слов Игоря, его чувств на двоих хватит. Может, нет у нее таланта на любовь? Не суждена ей она. Еще она начинала понимать, что время, ей доставшееся, не очень высоким чувствам способствовало. Просто, наверное, вдвоем легче жить, чем одному. Дружба, помощь, понимание Аглае очень были нужны. А главное, надо было избавиться от неусыпной родительской опеки, сбежать от нее. Дышать свободно не дают. Всё за нее решают. Как в инвалидное кресло навеки усадили: оставь посуду в раковине, я вымою – это мама… сколько тебе дать денег? – это папа. Ничего не умела делать, даже по дому, что назавтра надеть, мама с вечера на стул вешала. Как пылесос включать, и то не знала. Нет, скорей замуж, надо спасаться… Без родителей. Только в гости к ним ходить. Впрочем, и ходить не надо. На раздолбанных «жигулях», но Игорь довезет… Замуж! Замуж! Замуж! А как она будет хороша в свадебном наряде! Пусть не станет она счастливой, хоть самостоятельной, взрослой станет… И Игорем будет командовать, как мама папой… Начнет новую жизнь!