Снова в деле

– Однажды один сердобольный волшебник нашел в лесу горстку практически одичавших бронков, среди которых были и мои предки. Он ужаснулся, в каком плачевном состоянии они были. Маг забрал их с собой, и с тех пор мой народ находится в услужении…

– Вас подобрали, отмыли так чисто, дали работу и крышу над головой. Вы выжили, а ты много лет спустя в благодарность за спасение предков решил гадить чародеям? Оригинально! – выпалила Элька.

– Ненавижу! – завизжал бронк, снова входя в раж. – Ненавижу людей, ненавижу чародеев, ненавижу вас, мерзкие пришлые ведьмы! О какой благодарности говоришь ты, зеленоглазая спесивая мерзость? Ты каждый день только требовала от «элементалов»: еду, ванну, чистоту, огурцы на морду… И все старания принимала, как должное. Вы, люди, все и всегда относились к нам, как к низшим существам, не замечали и вдруг удивляетесь, что мы видимые?

– Мы все поняли, – оборвала его Лана. – Ты нас всех ненавидишь, и Бог с тобой, ненавидь хоть до посинения. Ты по делу говори…

– Ненавидя людей, ты все же вступил в преступный сговор с представителем столь ненавидимого тобой людского племени. Кстати, он ведь родственник бывшего советника короля Вандера, Бенрика? – вступил Леадор.

– Ты мудрый человек, старик, – вынужден был признать бронк. – Да, Видис – внебрачный сын Бенрика, и он жаждал отомстить магистрам за смерть отца…

– Да при чем тут мы? – вскричала непонимающая Элька. – Никто из нас пятерых Бенрика не убивал. Черте что в голове его бастарда творится…

– Элечка, не перебивай его, – прошептал ей Дейвор. – Действие зелья правды скоро закончится, и мы еще долго не сможет его допросить.

Находиться в центре всеобщего внимания, похоже, очень Моркину понравилось, и он продолжал:

– Итак, Видису нужно было отомстить за отца, а я хотел расквитаться за весь мой народ. Кстати, создавать шар света и по желанию становиться невидимыми – вот и все способности, которые остались у бронков. Невидимость помогала мне незаметно подслушивать, подглядывать, выведывать. Остальные бронки меня бы не поддержали – они начисто лишены воли, обожают своих поработителей, то есть вас. Но я действовал тайно…

– Может твои соплеменники и лишились воли, что вряд ли. Но зато они не лишены благодарности тем, кто им помог, – горестно усмехнулась Элька. – Вместо того, чтобы проявиться и открыто высказать свои претензии, ты выбрал путь предательства. Помнится, в лесу ты упрекал своего сообщника в том, что он опустился до вульгарной мести, а сам сделал ее смыслом своей жизни.

– Расскажи, как вы действовали? Каков был ваш план? Какого оружия вы собрались нас лишить и каким образом? – требовательно спросил Дейвор.

– Я собирал сведения, докладывал Видису, а он разрабатывал план. Есть у бронков еще одна особенность: мы можем, не пользуясь никакими порталами, перемещаться в другие миры, сопредельные Весте. Главное здесь – точно знать, куда надо попасть… – признался Моркин и вдруг снова затрясся и злобно завопил: – Ничего больше не скажу! Вы меня не заставите, мерзкие людишки!

– Действие зелья правды закончилось раньше, чем я ожидал, – сказал Леадор – Сейчас от него ничего больше не добьешься. Надо поместить его в темницу. Дамы, вы отправляйтесь отдыхать, а я с Дейвом, Кеем и Тейлином попробуем изыскать возможность вытянуть из несчастного существа правду.

– Силой и пытками будет вернее всего! Нечего церемониться с преступником! – разъярилась Элька.

– Это оставим на самый крайний случай, – пообещал Дейвор, скорее всего, просто чтобы отвязаться от своей кровожадной супруги.

На этом и разошлись. Уже у двери комнаты Лана обернулась и поинтересовалась у сестры:

– Эль, скажи, чего тебе дались эти украденные лосины? Ну спер их этот убогий и спер. Ты же можешь терять их каждый день, залезать в свою сумку и всякий раз доставать из нее новые.

– Ни малейшего понятия, – равнодушно пожала плечами Элька, вошла в свою комнату и закрыла дверь.

– Это одно из главных удовольствий в жизни человека, – сказала себе Элька, с блаженством погружаясь в теплую ароматную воду.

Порезанные кружки огурцов она не стала сегодня требовать в знак уважения к трудягам-бронкам, которые, в отличие от предателя Моркина тихо и честно выполняли свою работу. На сегодняшний день она ограничилась лишь тем, что попросила их наполнить ей ванну.

Элька наложила на лицо и шею чудодейственную массу, которая минут через десять должна полностью впитаться в кожу. Взяла шоколадку, откусила и закрыла глаза. Уставшая женщина так и задремала: сидя в воде, со своим любимым зеркалом в одной руке и обгрызенной шоколадкой в другой.

Слева раздалось деликатное покашливание, и Элька, не открывая глаз, недовольно отозвалась:

– Идите вы все в пень! Отдохнуть девушке не дают…..

Покашливание повторилось, а следом за ним раздался такой же резкий звук, какой слышался в лесу перед появлением огненного кокона, или, вернее, Феникса.

От неожиданности Элька вскочила на ноги, чуть не упала обратно в воду и уронила туда шоколадку.

– Черт, сколько воды расплескала… И шоколадку жалко…

Возникший было в ванной комнате искрящийся кокон пропал, а слева снова раздалось покашливание.

Элька огляделась, но никого не увидела. Вдруг, словно озаренная догадкой, посмотрела в свое зеркало, которое до сих пор держала в левой руке.

– Да здесь я, здесь, – услышала она знакомый каркающий голос и увидела помимо своего отражения маячивший за ее спиной силуэт

– Вот это да! – восхищенно прокаркал голос из зеркала. – Я и Диавону-то голую видел лишь в своих мечтах, но ты…

Другая переполошилась бы, представ перед своим врагом в чем мать родила, пусть он даже всего-навсего дух. Скорее всего, Даркус таким образом собирался лишить ее душевного равновесия, но не на ту напал!

– Твою же мать! – сплюнула Элька, вылезла из ванны и, чеканя шаг, как была, без одежды, направилась в комнату, сопровождаемая советами Даркуса:

– Вот умница! Твое зеркальце неудобно, направь его отражающей стороной на большое…

Элька воспользовалась советом и тут же увидела в большом зеркале темного магистра. Он ничуть не изменился за прошедший год. Хотя, с чего бы ему меняться, в Измерении-то Смерти? Лишь черные глаза его, утратив прежний сверкающий взгляд человека, увлеченного своими идеями, стали скучающими и тусклыми.

– Так себе выглядишь, Даркус, – заявила Элька, даже не потрудившись прикрыться.

– Зато ты стала еще лучше, – усмехнулся тот из зеркала. – Соскучилась? Помнится, отправляя меня в Измерение Смерти ты сказала, что будешь ждать…

– Это я в бреду, – отмахнулась женщина. – Что тебе нужно, Даркус? Я не собираюсь тут с тобой лясы точить. И я не Ланка, я – орел опытный, на твои провокации не поддамся…

– Стреляный воробей, – поправил ее дух.

– Что?

– В вашем мире говорят «я – стреляный воробей»

– Все вокруг воробьи, а я орел,– скромно заявила Элька. – Ты все никак не успокоишься? Не удалось мою сестру подчинить, ты ко мне привязался. Кстати, каким образом ты со мной связался? Лордор говорил, что меня от тебя защищает его любовь. Ну и как ты оказался по ту сторону зеркала?…

Отражение Даркуса криво усмехнулось.

– Мой придурок сынок так хотел тебя увидеть и помочь, что явился к тебе во сне, нарушив тем самым тонкую грань между миром живых и миром мертвых. А я как раз на этой грани и нахожусь. Так что теперь ты от меня не защищена. Вспомни, как ты отправила меня в камин-портал? Ты отразила мое смертельное заклятие, направленное на твоего Волка, вернее, отзеркалила своим мечом. Отзеркалила, понимаешь? Частица моей души, связанная с камином, была вами уничтожена. Но благодаря все той же твоей прошлогодней ошибке, я оставил частицу своей души еще и в твоем любимом зеркале…

– Хорошо, что ты не Волан-де Морт и не разорвал свою душу на семь частей, – проворчала Элька.

– Так вот, я оставался в твоем зеркале, но связаться с тобой ранее не мог из-за охраны моего сыночка. Но теперь…