Страница 6 из 17
Последние три недели летать приходилось практически каждый день. В воздухе он проводил по шесть, а то и восемь часов в день, что серьезно выматывало на такой жаре. Тяготы и лишения он мог сравнить лишь с теми, которые ему пришлось переживать полтора десятка лет назад в Афганистане, где он летал на боевом Ми-24 еще юным лейтенантом. Интенсивность полетов была очень высокой, нагрузки на организм чрезмерными, но никто здесь не роптал – в отличие от других войн и конфликтов, за свои труды и свой риск здесь пилоты получали весьма солидное денежное вознаграждение. Когда Денисову предложили полгода провести в Африке, он не мучился ни минуты – тут же выпалил генералу в лицо «я готов!» и побежал паковать чемоданы. Супруга, только недавно дождавшаяся мужа из Чечни, вцепилась в него мертвой хваткой типа «не пущу», но он и слушать ее не стал. Короче, деньги решили всё.
За Афганистан Борис был награжден орденами Красного Знамени и двумя Красной Звезды, за Чечню был награжден двумя орденами Мужества, но все же, за очень неплохие деньги летать было куда приятнее, чем за знаки отличия, которые ничего, кроме душевного удовлетворения, не приносили.
Здесь, в Сьерра-Леоне, уже несколько лет шла гражданская война, и решением Совета Безопасности ООН в страну были введены международные миротворческие силы. Сухопутные войска миротворцев были представлены пехотными батальонами нескольких африканских государств, а так же Индией и Украиной, а авиационную группировку составляли две сводные авиагруппы – российская и пакистанская. Вертолетчики обеспечивали прикрытием с воздуха движения колонн с гуманитарными грузами, наносили огневое поражение боевым группам повстанцев так называемого «Объединенного Революционного Фронта», а кроме того, вели постоянную воздушную разведку. В общем, скучать им не приходилось.
Борис вытянул ноги и широко зевнув, потянулся. Почему отменили полеты, еще никто не говорил, да и надо ли это знать, когда есть возможность вздремнуть часок-другой? Главный пункт в боевой подготовке – всегда и везде тренироваться в отходе ко сну. Почему бы и сейчас не потренировать организм в этом деле?
К нему подбежала местная базовая достопримечательность – мартышка, которую авиационные техники купили где-то на местном рынке, приручили, прикормили, и даже научили пить пиво и курить сигареты. Мартышка села напротив подполковника и почесала у себя за ухом.
– Пива нет, – сказал ей Боря.
Мартышка передвинулась на шаг ближе и замерла. Борис быстро осмотрел себя – обезьяна явно прицеливалась что-нибудь стащить, то, что могло привлечь ее внимание. На всякий случай Денисов спрятал в карман письма родных, и показал животному фигу:
– Во, видела?
Обезьяна что-то по-своему крикнула, и быстро удалилась в сторону пищеблока, где у повара Димы всегда можно было разжиться чем-нибудь вкусным. Борис проследил за ней взглядом, и увидел идущего к нему начальника авиабазы полковника Петрова. Тот явно хотел что-то сказать…
Денисов встал.
– Отдыхаешь? – спросил Петров.
– В рамках, обусловленных международным контрактом, коллективным трудовым договором, согласованным с профсоюзом вольных наемников-убийц… – сострил Борис.
– В северо-восточной зоне огнем с земли сбит пакистанский вертолет. До выяснения причин мы прекратили все полеты. Но сейчас соседи просят помощи. Повстанцы сбили «Кобру», вторую машину они расстреляли так, что пилот едва дотянул до запасной площадки. Это произошло на пределе дальности полета, а учитывая, что у них осталось только две исправные боевые машины, прикрыть с воздуха эвакуационную группу у них практически нечем. Колонна машин уже ушла к месту падения вертолета, их прикрывает с воздуха две «Кобры», через час у них закончится топливо…
– Вылет немедленно? – спросил Денисов, понимая, что внезапное расслабление закончилось. Ты на войне, и тебе за это платят большие деньги…
– Да. Твой оператор уже в машине.
Вадим Бутаков уже сидел в кабине вертолета и изучал карту района предстоящего полета. Борис, согласно руководству по летной эксплуатации, а больше по укоренившейся привычке, обошел машину, внимательно осматривая состояние вертолета, глянул на лопасти несущего винта, высматривая индикаторы состояния лонжеронов, посмотрел на рулевой винт, нежно провел рукой по крылу, прошелся ладонью по пламегасителям спаренной 30-миллиметровой автоматической пушки. Согласно международному договору вертолеты миротворческой миссии ООН должны были иметь только пулеметно-пушечное вооружение. Конечно, это сильно ограничивало их боевые возможности, но, тем не менее, на повстанцев и эти пушки действовали устрашающе…
Техники быстро установили стремянку, и Денисов сел на свое место.
– Удачи… – кивнул старший техник, помогая командиру экипажа закрыть люк.
– К черту, – отозвался подполковник.
Привычно запустились газотурбинные двигатели. Четыре тысячи четыреста лошадиных сил двух моторов начали раскручивать несущий винт. Пилот и штурман приступили к подготовке вертолета к взлету. Когда частота вращения несущего винта достигла нужных оборотов, Денисов по рации запросил своего диспетчера:
– «Карпаты», я «Альфа», прошу разрешения на взлет!
– «Альфа», взлет разрешаю, – отозвался руководитель полетов. – Диспетчер аэропорта Лунги взлет разрешает. У вас окно в пять минут. Через пятнадцать минут здесь будет садиться «Боинг» из Египта. Постарайтесь убраться быстрее, чтоб не мешать ему. Внимательнее при наборе, ветер восточный, для вас встречный, восемь метров в секунду…
Борис перекрестился и потянул вверх ручку шаг-газа. Лопасти чуть провернулись по своей продольной оси, принимая необходимый угол атаки, одновременно увеличилась тяга двигателей, и машина качнулась на амортизаторах.
– Поехали, – сказал Денисов по внутренней связи.
– С Богом! – отозвался Бутаков.
Оба летчика перекрестились. Пилот еще чуть выше двинул шаг-газ. Машина выбрала весь ход амортизаторов и оторвалась от земли. Поднявшись на несколько метров, Борис медленно отдал ручку циклического шага от себя, конус винта наклонился вперед и многотонная машина, слегка наклонив нос, с набором скорости и высоты уверенно пошла вперед. Второй вертолет, которым управлял Олег Рыбаков, синхронно повторял действия ведущего, и спустя полминуты, машины пронеслись мимо башни управления гражданского аэропорта. Несколько сотен человек невольно залюбовались хищными и стремительными винтокрылыми птицами, так легко скользящими в воздухе. Люди поворачивали головы, провожая машины в полет, а белые вертолеты, бросая солнечные блики, уходили вдаль…
– Высота сто, направление восемьдесят, прошел дальний, полет проходит нормально!
Винтокрылые «Боги войны» пронеслись над окраинами Лунги, больше похожими на бедную деревушку, сплошь плетеной из каких-то веток. Рахитные детишки, никогда не знавшие чувства сытости, махали вертолетам своими худыми ручками – для них это были живые птицы. Или все же живые чудовища?
Боевая задача, доведенная до командира отдельной бригады специального назначения генерал-майора Токарева, не вызвала у него приступа энтузиазма. Нужно было срочно, в течение двух дней, сформировать отряд из офицеров и контрактников для выполнения специального задания за пределами Российской Федерации. Где? Этого в приказе сказано не было. Разве что между строк было указано, что более чем возможно участие отряда в боевых действиях, и это понятным образом, резко снижало число желающих на халяву прокатиться за границу.
Бригада хоть и считалась развернутой, с отдельными отрядами, но фактически не имела «свободных» людей, которых можно было вырвать на неизвестное время с неизвестными последствиями и фактически неизвестной задачей. Дело было в том, что в Чечне от бригады работал один отдельный отряд, в котором фактически присутствовал полуторный комплект штатного личного состава, да еще один отряд готовился к отправке в Чечню и находился на полигоне. Большое количество народа было в длительных отпусках после возвращения из той же Чечни… и вот получалось, что когда Родина позвала, выставить было некого. Плюс ко всему нужно было соблюсти обязательное условие: все лица, вошедшие в состав отряда, должны были иметь заграничные паспорта. А попробуй его сделать, когда в Уссурийском ГУВД бланков нет, и не предвидится!