Разнообразная магия (ЛП)

Едва произнеся это, она виновато зажала ладонями рот и развернулась посмотреть, не подкрался ли сзади Крестоманси. Но позади нее не было ничего, кроме скучной, покрытой мусором травы. «Хорошо! – подумала Кэрол. – Я знала, что никто без моего позволения не сможет проникнуть за кулисы личного сна Кэрол Онейр!» Она расслабилась. Здесь она была хозяйкой. Это являлось частью того, о чем она никогда не рассказывала даже маме, хотя там, на террасе в Тенье она на мгновение испугалась, что Крестоманси раскусил ее.

Дело в том, что, как заметил Крестоманси, на Кэрол работали только шесть главных персонажей. Фрэнсис – высокий, светловолосый и красивый, обладающий приятным баритоном – играл всех героев. В конце он всегда женился на нежной, но энергичной Люси, которая тоже была светловолосой и очень хорошенькой. Затем Мелвилл – тонкий и темноволосый, с зловещим бледным лицом, который играл всех злодеев. Мелвилл был так хорош в злодейских ролях, что Кэрол частенько использовала его в одном сне по несколько раз. Но он всегда был джентльменом, и именно поэтому вежливый мистер Разумблюм напомнил Кэрол Мелвилла.

Оставались трое: Бимбо, который был староват и играл всех Мудрых Стариков, Жалких Калек и Слабых Тиранов; Марта, которая была Старшей Дамой и играла Тетушек, Матерей и Злых Королев (либо по-настоящему злых, либо с Золотым Сердцем); и Пол – невысокий и похожий на мальчика. Пол специализировался на Преданных Мальчиках Помощниках, хотя также играл и Второстепенных Злодеев и в обеих ролях его часто убивали. Предполагалось, что Пол и Марта, поскольку у них никогда не было больших ролей, следят, чтобы многотысячный каст убирался в промежутке между двумя снами.

Вот только на этот раз они этого не сделали.

– Пол! – крикнула Кэрол. – Марта! Где мой многотысячный каст?

Ничего не произошло. Ее голос просто улетел в пустоту.

– Отлично! – закричала Кэрол. – Я найду вас, и когда это произойдет, вы не обрадуетесь!

Она двинулась к хлопающим палаткам, с отвращением пробираясь среди мусора. С их стороны в самом деле было ужасно вот так подвести ее, когда она столько труда вложила, чтобы сочинить их и дать им столько личин, и в каком-то смысле сделала их такими же знаменитыми, как она сама. Едва Кэрол это подумала, ее босая ступня вляпалась в растаявшее мороженое. Она с дрожью отпрыгнула назад и обнаружила, что почему-то одета в купальный костюм, как дети в бассейне Крестоманси.

– О, да ладно! – сердито воскликнула она.

Теперь она вспомнила, что другая попытка увидеть сотый сон проходила точно так же – до того момента, когда она разодрала его на кусочки. Будто один из тех снов, которые бывают у обычных людей. Из него не получилось бы даже достойного сна на Шляпную Ленту. На этот раз она тщательно направленным усилием облачила себя в голубые ботинки на пуговицах и голубое платье со всеми нижними юбками. Так было жарче, зато показывало, что она здесь главная. И она зашагала дальше, пока не подошла к хлопающим палаткам.

Там сон снова чуть не стал обычным. Кэрол ходила туда-сюда – среди палаток и развалившихся ларьков, под громадным корпусом Колеса обозрения и несколько раз мимо спиральной горьки без верхушки, проходила одну за другой пустые карусели, не видя ни души.

Только неумолимое раздражение заставляло ее продолжать идти, пока она кого-нибудь не встретит. А потом она чуть не прошла мимо него, подумав, что он один из манекенов с Выставки Восковых фигур. Он сидел на ящике рядом с шарманкой из карусели и смотрел прямо перед собой. Кэрол подумала, что, наверное, некоторые из многотысячного каста подрабатывали манекенами при необходимости. На самом деле, она понятия не имела. Но этот был светловолосым, а значит, играл положительных героев и в основном работал с Фрэнсисом.

– Эй, ты! – позвала она. – Где Фрэнсис?

Он одарил ее тупым, каким-то незавершенным взглядом.

– Ревень, – сказал он. – Абракадабра.

– Да, но сейчас ты не участвуешь в массовой сцене, – сказала ему Кэрол. – Я хочу знать, где мои Главные Герои.

Человек неопределенно указал за Колесо обозрения:

– В своем жилище. Заседание комитета.

И Кэрол пошла в ту сторону. Она едва успела сделать два шага, когда человек позвал сзади:

– Эй, ты! Скажи спасибо!

«Как грубо!» – подумала Кэрол. Она повернулась и пронзила его взглядом. Теперь он пил из ужасно сильно вонявшей зеленой бутылки.

– Ты пьян! – воскликнула она. – Где ты это взял? Я не позволяю в своих снах настоящую выпивку.

– Звать Норман, – ответил человек. – Топлю печали.

Кэрол поняла, что не добьется от него ничего разумного. Так что она сказала: «Спасибо», – чтобы он перестал кричать ей вслед, и пошла туда, куда он указал. Путь шел посреди скопления цыганских фургонов. Поскольку все они выглядели картонными и размытыми, Кэрол, не задерживаясь, прошла мимо, зная, что они принадлежат многотысячному касту. Она знала, что нужный ей фургон будет выглядеть четким и настоящим. И он выглядел. Он больше походил на вымазанный дегтем черный сарай на колесах, чем на фургон, но из его ржавого железного дымохода клубился настоящий черный дым.

Кэрол вдохнула его.

– Забавно. Пахнет почти как ириска!

Но она решила больше не предупреждать своих людей. Поднявшись по черной деревянной лестнице, она распахнула дверь.

На нее пахнуло дымом, жарой и запахом выпивки и ирисок. Все ее люди находились внутри, но вместо того, чтобы вежливо повернуться и, как обычно, получить распоряжения, никто поначалу не обратил на нее ни малейшего внимания. Фрэнсис сидел за столом и при свете свечей, вставленных в зеленые бутылки, играл в карты с Мартой, Полом и Бимбо. У каждого возле локтя стояли стаканы с сильно пахнущей выпивкой, но большая часть запаха, к ужасу Кэрол, исходила от бутылки, из которой пила Люси. Прекрасная нежная Люси сидела на койке в глубине помещения, хихикая и посасывая из зеленой бутылки. Насколько Кэрол могла разглядеть в плохом освещении, лицо Люси походило на лицо карлика, а ее волосы мама описала бы как «лишайные». Мелвилл готовил на плите возле двери. Кэрол было стыдно смотреть на него. В неряшливом белом фартуке, он мечтательно улыбался, помешивая содержимое кастрюли. Трудно было представить что-либо менее злодейское.

– И чем это вы все занимаетесь? – спросила Кэрол.

При этих словах Фрэнсис повернулся достаточно, чтобы она увидела: он не брился несколько дней.

– Жакрой проклятую дверь, а? – раздраженно произнес он.

Возможно, он так говорил, поскольку в зубах у него торчала сигарета, но Кэрол боялась, что скорее из-за того, что Фрэнсис пьян.

Она закрыла дверь и встала перед ней, скрестив руки.

– Я требую объяснений, – сказала она. – Я жду.

Пол шлепнул картами по столу и живо подтянул к себе кучку денег. После чего вынул сигару из своего мальчишеского рта и заявил:

– Можешь продолжать ждать, если только ты не пришла, наконец, обсудить условия. У нас забастовка.

– Забастовка! – воскликнула Кэрол.

– Забастовка, – подтвердил Пол. – У нас у всех. Я распустил многотысячный каст сразу после последнего сна. Мы хотим условия труда получше и кусок пирога побольше.

Он одарил Кэрол вызывающей и не слишком приятной усмешкой и снова засунул сигару в рот – в рот, который был не таким уж и мальчишеским, когда Кэрол присмотрелась. Пол был старше, чем она думала, и всё его лицо рассекали маленькие циничные морщинки.

– Пол – наш руководитель профсоюза, – сказала Марта.

К удивлению Кэрол, Марта оказалась довольно молодой – с рыжеватыми волосами и хмурым добродетельным видом. Когда она продолжила, в ее голосе зазвучали слезы:

– У нас есть права, знаешь ли. Условия, в которых приходится жить многотысячному касту, ужасающи, и сны следуют один за другим, и у нас совсем нет свободного времени. И мы к тому же не получаем удовлетворения от работы. У нас с Полом такие отвратительные роли!

– Презренные статисты, – сказал Пол, занятый раздачей карт. – Мы протестуем против того, что нас убивают почти в каждом сне. Многотысячный каст расстреливают в каждой финальной сцене, и они не только не получают компенсации, но и вынуждены тут же вставать и сражаться весь следующий сон.