Космо... Ёперный театр

— А можно на него поближе посмотреть? — я снова приник к стеклу, отделяющему меня от ЭТОГО.

— Извини, но нет. Космическая радиация.

Альфа говорил отрывисто, словно рубил фразы, не пытаясь разглагольствовать и убить меня кучей незнакомых и малопонятных терминов. Зачет. А про космическую радиацию я попозже в комме прочитаю.

— И что, кроме этого больше ничего нет?

— Как это нет! — возмутился Юррген. — Есть, конечно!

О-о-о! Эта экскурсия мне понравилась больше всего. Оказывается у них здесь столько примочек, что аж глаза разбегаются. И бластеры (по крайней мере, я так понял по сдержанным объяснениям) для наземных экспедиций, и целая коллекция холодного оружия, для ведения боя внутри корабля, здесь-то не сильно постреляешь, и газовые гранаты (не слезоточивые, а усыпляющие), и бронированные спецкостюмы, и, как это ни странно, медотсек с полудюжиной капсул. Оказалось, что докторов на корабле у них нет, от слова «совсем». Если с членом экипажа что-то случается, то его просто загружают в медкапсулу, где умные нанороботы ремонтируют пострадавших. Ну, то есть лечат, конечно, лечат.

Я еще долго ходил от одной интересной штуки к другой, постоянно дергая альф, требуя от них объяснений. А уже когда мы с Юрргеном собрались уходить, Рашти протянул мне новый кистень — металлическую гирьку со странными углублениями.

— Спасибо, — я погладил пальцами бока, гирька на ощупь напоминала шарик для гольфа.

— Это не все, — отрывисто сказал Рашти, — боюсь, что вторая часть этого подарка тебе не очень понравится.

— Эш, — вмешался Юррген, — это не просто утяжелитель, это настоящее оружие, правда одноразовое, но может пригодиться. На крайний случай. Вторую часть вживляют под кожу, когда будет безвыходная ситуация нужно будет прижать имплантат, и из гирьки в разные стороны вылезут иголки со снотворным.

— Смысл? Чтобы и я, и враг уснули в обнимку?

— Ты не уснешь, тебе будет впрыснут антидот из имплантата, — пояснил Рашти.

— А куда вживляют имплантат? — я отказывался представлять себе место сам, решив, что альфы лучше знают.

— Вообще, кому куда удобнее, — ответил Рашти, — но я бы посоветовал за нижнюю губу.

Я подумал и согласился, что это реально самое лучшее место. Прикусить не специально не получится, да и если кто-то будет удерживать за руки, то вполне реально использовать.

— А кто будет вживлять?

— Никто, — хохотнул Юррген, — просто ляжешь на несколько минут в медкапсулу. Ты даже не почувствуешь.

Я с подозрением оглядел альф, которые стояли с самым невинным видом напротив меня, и решился.

— А, давайте.

Меня уложили под стеклянную крышку, а я про себя вспоминал сказку Пушкина: « В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный…», дальше я слов не помню, но ощущения навевают. А потом я отрубился, по ощущениям, буквально на несколько минут, а когда очнулся, то смог нащупать кончиком языка уплотнение за нижней губой ближе к десне. Вот и все, теперь я вооружен и очень опасен.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулся Рашти, а тот застыл, пялясь на меня. — Спасибо! — уже громче и приподняв в недоумении брови.

— Пожалуйста, — альфа тряхнул головой и приподнял уголки губ в ответной улыбке, а я залип, настолько изменилось хмурое лицо, преобразившись в почти неотразимо красивое. Б-р-р-р-р!!! Свят-свят! Еще не хватало на альф начать засматриваться. Мне хватает существования одного гипотетического жОниха для кучи проблем. Так что, не фиг! Я вылез из капсулы, опираясь на руку Юрргена, вежливо попрощался и рванул в сторону лифта, торопясь к своей каюте. Будем-думать-посмотреть, чего это вдруг я так странно среагировал на ничего не значащую, едва заметную улыбку?!

Что могу сказать? Ничего я не надумал! Зато ночью мне, впервые за все мое пребывание в новом теле, приснился мокрый сон, а утро обрадовало бодрым стояком. Вот это был шок! Я как-то легко смирился с тем, что я омега, но никак не думал, что мужские причиндалы начнут вдруг проявлять свою активность. Нет, в прошлой жизни у меня был неплохой такой сексуальный опыт, даже с некоторыми экспериментами, но здесь, в этом мире я же девственник… Как-то я подзабыл об этом аспекте жизни. Дрочить я не стал, решив, что вот разбужу сейчас либидУ, а потом мучайся каждое утро с этим «нефритовым жезлом страсти…», жезликом, уж будем честны. Главное, чтобы «грот любви» активность не начал проявлять, не то я совсем свихнусь. Так что нет, дрочить я не стал, обошелся холодным душем и самовнушением.

Следующая, третья, неделя полета ознаменовалась повышенным вниманием ко мне со стороны вонючки-Серри. Чего он вдруг активизировался, я не знаю, но внимание его, по понятным причинам, мне не было приятно. В одно далеко не прекрасное утро он поймал меня выходящим из каюты. Как-то мы с Юрргеном подрасслабились в спокойной обстановке, и я стал приходить к завтраку без сопровождения, встречаясь с альфой уже в столовой. Клитт вообще практически не появлялся, лишь изредка присоединяясь к нам за ужином или обедом.

— И кто это бродит по моему кораблю в таком провоцирующем одиночестве? — Ксерридиан прижал меня к стене, заломив мою руку за спину.

— От-пчхи! -пусти! -апчхи! -апчха! -апчхуй! — вот что за организм. Напало все в один момент: и долбоеб озабоченный, и чих этот ненормальный, и тошнота, что уже скручивала желудок в узел… Вот же кабан вонючий!

— Что ты, маленький, — он обдал мое лицо дыханием, заставив внутренности сжаться противным комом и чихнуть еще три раза, — как же я отпущу такого аппетитного и вкусно пахнущего омегу?

Он приподнял меня, неудобно подхватив одной рукой под ляжку, второй все так же заламывая мою руку за спину, и двинулся к своей каюте. Мне было нереально плохо, до головокружения и помутнения сознания. Эта скотина меня волокла, а я сражался с тошнотой, Слава Богу, чихать перестал, зато слезы и сопли текли рекой. А потом подумал, какого хера я с ней борюсь, с тошнотой-то? Расслабился, перестал сглатывать слюну, глубоко вздохнул напитанный невыносимым ароматом воздух, шмыгнув носом, и, извиняюсь за подробности, обблевал белоснежный китель капитана Серри. Тот взвизгнул, отбросил меня от себя, впечатав в стену, и помчался к своей каюте, растопырив ручонки и расклячив ножонки, забыв обо мне в ту же секунду. Брезгливый, блять! Смотри, цаца какая! А вот нефига лапать! Я сполз по стенке, пытаясь отдышаться, а потом на карачках двинул в свою каюту, запершись в ней.

Так же на четвереньках я добрался до душа и скрутился там клубочком, успокаивая нервы под теплыми струями, смывая с себя поганую вонь. Конечно, можно было бы подумать, что, как это я, весь из себя такой крутой боец, и не справился с каким-то Серри, но! Организм — предатель! Драться и чихать, при этом борясь с тошнотой, я не смог, увы. Так что, теперь дрожал от пережитого, как заячий хвост.

Я решил никому не жаловаться на капитана, незачем спихивать свои проблемы на, пусть и заботящихся обо мне, но, посторонних альф. Сам уж как-нибудь справлюсь. Вымылся, переоделся в чистую одежду, заплел косу, «украсив» ее подарком Рашти, и, тщательно принюхиваясь, отправился на завтрак. Война войной, а жрать охота. Единственное, что я сделал, так это после завтрака попросил Юрргена снова забирать меня из каюты. Слишком уж близко от меня жил этот козел похотливый.

В эту ночь я не спал. Интуиция, всегда предупреждавшая меня о грядущих неприятностях, выла дурниной и скреблась кошачьими когтями изнутри. Она и за пару дней до этой ночи тонко нудила, но сегодня… просто пожарной сиреной вопила. Я весь обратился в слух, словно надеясь услышать надвигающуюся опасность. Но «Странник» был тих, лишь негромкий гул двигателей нарушал космическую безмятежность. Решив довериться собственным нехорошим предчувствиям, лучше уж потом посмеяться над своими безосновательными страхами, чем кусать локти, не послушавшись себя, я оделся и заплел боевую косу. Подарок Рашти занял свое законное место под бантиком. Единственным отступлением от моего повседневного наряда стала обувь. Я решил, что массивные берцы будут уместнее, чем те легкие тапочки, которые я привык носить за время путешествия, ведь чего ждать я не знал. Лишь надеялся, что не снова смерти.