Страница 8 из 26
Новейшая историография о времени до Киевской Руси. А новейшие докторские диссертации показывают, что до Киевской Руси существовал какой-то «Русский каганат», но те руссы не были русскими, а кем-то другим, чуть ли не хазарами, воевали со славянами, и Русь якобы до походов Святослава входила в Хазарию, которая, по другим данным, ничего собой не представляла ни в военном, ни в экономическом отношении, а производила только рыбий клей. То есть нашу Русь якобы мог захватить в те времена всякий, кому не лень, даже нежизнеспособные и исчезнувшие с карты Земли хазары. А вообще-то слово «Русь» могло принадлежать кому угодно. Иными словами, имя нашего государства не только было расхожим, но еще и заимствованным, князья приглашены, их потомки передрались друг с другом и стали легкой добычей очередных степняков.
Наиболее важное достижение культуры – письменность. А письменность для нас якобы изобрели греки Константин Философ и его брат Мефодий, но центром грамотности была Болгария, граничившая с Византией (мало кто знает, что 90 % рукописей X–XII веков хранится в России, якобы отсталой и неграмотной). Так что если бы не талантливые греки, быть Руси без письменности и без просвещения. И получили мы ее от них не непосредственно, а через учеников от болгар. Правда, русское духовенство пользовалось греческим языком и письмом на своих печатях, а в северных русских княжествах якобы писали германскими рунами, но, по гениальному открытию советских ученых, потребность в письменности якобы возникает только в связи с переходом к государственному строю. А племенам ничего писать не нужно – зачем это дикарям? Да и о чем им писать? Так что письменности у них просто не могло быть именно на тех законных основаниях, до которых додумались советские историки. И в том состоит их великий вклад в исследование истории нашего Отечества.
Первый русский святой – князь Владимир. Наконец, историки нам предлагают карикатурную фигуру Владимира Красное Солнышко. Мать его – какая-то ключница из далеких северных земель, наложница; воспитывали его тоже вдали от столицы и не по-княжески, прав на престол он не имел абсолютно никаких, восемь лет насаждал язычество Перуна, бога экзекутора (это все равно, что сейчас объявить управление по тюрьмам самым главным ведомством современной России, и пытаться заставить население наслаждаться его идеологией), и, так и не наладив контакта со жрецами, ввел на Руси христианство. Был жутким бабником и алкоголиком, но стал Красным Солнышком и святым, на Руси просиявшим.
Общий итог и позиция историков. Картина получается не просто безрадостная, но откровенно отталкивающая. Недаром Салтыков-Щедрин на ее основе создал резко сатирическую «Историю одного города». Вопиющий кретинизм историографии великого государства, как государства дебилов, живущих на болотах и в дремучих лесах, ставящих свои неукрепленные столицы на доступных всем врагам местах, призывающих умных европейцев владеть и княжить на неустроенные земли, не имеющих ни элементарного письма, ни даже собственного имени, и объявляющих пропойцу и бабника, принявшего наихудший вариант реформ собственной религии, а потом заимствовавшего чужую религию, святым, – это не просто надругательство над здравым смыслом, это спланированная идеологическая диверсия. Выражаясь современным сленгом, Русь первых веков существования ее как государства, просто «опустили». Чтобы русскому человеку не было радостно оттого, что он живет в великой стране с замечательной историей, что его предки были умными и знающими людьми, что у них учились иностранцы. Наши историки умалчивают, что, когда князь Святослав прибыл на переговоры к императору Византии, который часами выдерживал в своей приемной князей и королей иных государств перед аудиенцией, на этот раз все было наоборот: он сидел в лодке в одежде обычного дружинника, а перед ним навытяжку стоял одетый самым торжественным образом лидер наиболее сильной державы того времени, Византии, который счел за благо мерзнуть на ветру пристани вместо того, чтобы восседать на троне в своем дворце. Здесь старшим был именно Святослав, и вовсе не потому, что он, как обычно объясняют, совершал грабительские набеги на Константинополь, а по причине русского владения всеми Балканами и примыкающими к ним землям. И город этот для Руси был не «Константиновым городом», но Царьградом. А нам внушают, что византийский император просто боялся очередного его разбоя, стоя как бы перед «вором в законе».
Естественно, что если мы сами предлагаем такую околесицу под именем «истории Древней Руси», то иностранцам тут уже и добавить нечего – они лишь разводят руками. В позапрошлом году, когда японцы в своих учебниках по истории Японии неуважительно представили историю Китая (лишь как фрагмент, касающийся японцев), по всему Китаю прокатились демонстрации, потребовавшие пересмотреть учебники. Японцы извинились и пересмотрели. В нашей стране никто не протестует против того, что наши учебники, издаваемые за счет фонда Сороса, уже докатились до выбрасывания из них Октябрьской революции и победы СССР во Второй мировой войне. Пройдет еще немного времени, из учебников уйдет и аббревиатура «СССР», которую будут пояснять в сносках, как «исторический термин неясного происхождения». Нашей общественности до этого нет дела. В Уголовном кодексе есть статья «измена родине», но не предусмотрено никакого наказания за «изменение историографии». Каждый волен измываться над нашей историей как угодно, получая научные степени и ученые звания.
Почему И.В. Сталин не расстрелял историков? Быстрый на расправу «вождь всех времен и народов» почему-то совсем не возражал против такой подачи русской истории. Почему? Ответ лежит на поверхности: потому, что его такая концепция устраивала. Чем ночь темней, тем ярче звезды. Чем хуже жилось до революции, тем лучше выглядела история послереволюционная. А согласно гениальным указаниям «корифея всех наук» Россия до революции была в экономическом отношении «отсталой» (хотя по темпам роста опережала любую страну Европы), а в этническом отношении являлась «тюрьмой народов» (хотя ничего подобного турецкому геноциду армян в России не существовало). Единственно, что радовало генсека, так это наличие в ее истории сильных исторических личностей типа Петра Первого или настоящего тирана Ивана Грозного.
Но зато «Краткий курс истории ВКП(б)», данный ему на одобрение Александровым, он уже изменил в нужном ключе. Оказывается, коммунистическая партия все провидела заранее, за много лет вперед (неясно только, каким образом Февральская революция 1917 года застала В.И. Ленина в Финляндии и почему он узнал о ней из газет?). Она якобы руководила всем даже в годы Первой мировой войны. Захват средств связи и самого Временного правительства истолкованы не как случайность в удачно подвернувшийся момент («еще вчера было рано, а завтра уже будет поздно»), но как блестяще реализованная стратегия. А затем, исторической логике вопреки (то есть несмотря на массовое сопротивление крестьянства), последующий период назван «триумфальным шествием советской власти».
Поэтому чем нелепее и карикатурнее выглядела история древняя, тем интереснее и логичнее становилась история Советской власти.
Была ли наша история именно такой? Мне могут возразить: но что делать, если история такой и была? Замалчивать ее? Приукрашивать? – Мой ответ прост: изучать, а не искажать в сторону примитивизма.
На самом деле именно наша история есть самая что ни на есть великая. Наш язык был первым языком межэтнического общения, на котором говорили все этносы, попавшие в лесную зону. И не мы заимствовали чужую письменность у соседей, а, напротив, наше письмо пошло гулять по всей Европе, поскольку, в отличие от германцев, латинян, эллинов, кельтов и прочих народов, пришедших из Азии, именно русские являются автохтонами, то есть жителями, Европы. И не просто Европы, но и всей северной Евразии, включая Аляску. Наши предки никогда не были степняками, но жили в лесной зоне, и не в дремучих лесах, непригодных для проживания, и не в болотах, а возле русел рек. Возможно, что именно потому слова «русло» и «Русь» близки. Поэтому слова Нестора о полянах, древлянах, дреговичах и прочих народах поняты современными историками совсем не так – он лишь указывал, что славяне проживали и в лесной местности, и в преимущественно местности с полями или болотами, но не непосредственно в дремучем лесу или в непроходимых болотах. Да и сейчас характер местности мало изменился, и даже в Москве есть микрорайоны, построенные на осушенных болотах. Люди теперь живут в благоустроенных домах, а не в болотах, хотя характер местности на них сказывается – в сырых подвалах новеньких многоэтажек гнездятся комары. Так что подменять образ жизни горожан (а в древности – селян) на особенности их местности – значит, сознательно вводить читателя в заблуждение.