Страница 11 из 12
– Ни слова не понял.
– Ну, кот тебе потом подробнее объяснит, – сдалась Яга, уставшая видимо от моей непонятливости. – Завтра.
– Почему завтра?
– Потому что сегодня Купалина ночь. И отправишься ты, Иван, за Перуновым цветом.
– Опять ничего не понял, – честно признался я.
– За цветком папоротника собирайся, – не выдержал кот, прекратил изображать из себя статуэтку и вмешался в разговор. – Чего тут непонятного? – Кот брезгливо потряс лапой словно стряхивал воду. – Дикий ты какой-то! Самых простых вещей не знаешь. Тебя в лесу растили?
– Сам ты из леса, – огрызнулся я, вскакивая на ноги. – То же мне знаток. Каждый знает – папоротник не цветёт. Иди ботанику учи.
Кот зарычал самым натуральным образом, покруче любого тигра. У меня невольно опять задрожали коленки, и я опустился на лавку. С этим нужно что-то делать. Если у меня от его рыка каждый раз будут колени подгибаться, то это может плохо кончиться. Если, конечно, может быть хуже, чем сейчас.
– Не ссорьтесь, – сказала Яга, поднялась и вышла из комнаты, но не в ту дверь, через которую мы вошли.
В комнате стало сумрачно. Кот сверкнул глазами, но промолчал. Я тоже не собирался ни о чём его расспрашивать. Как говорится, кто начал разговор первым, тот уже наполовину проиграл. Я скрестил руки на груди и молчал. А Яга всё не возвращалась, может, улетела уже на своей ступе. Подождём. Я никуда не тороплюсь. Э… точнее я-то как раз тороплюсь. Это хозяевам спешить некуда. Первый день мой здесь, «не знаю где», к концу идёт полным ходом, а я так и не решил, как отсюда выбираться буду. Моргнуть не успею, как уже сорок дней пройдёт, и ага! Прощай Ваня! Поминай как звали!
– Ладно, – сдался я. – Рассказывай.
– Рассказывай?! – кот фыркнул. – Что мы тут в лесу вам учёным рассказать можем? Вы же у нас эту… как её… ботанику знаете.
– Хорошо-хорошо, извини, я погорячился, – пробормотал я сквозь сжатые зубы. – Но давно доказано, что папоротник не цветёт. Никогда! Цветок папоротника – это сказки.
– Ну-ну.
Ох, о чём я говорю?! А вокруг меня не сказки? Кот Баюн? Баба Яга? Я видел, на что они способны, хотя, наверняка, это лишь крошечная часть их настоящих возможностей. Здесь всё не так, как нас учат в школе. Возможно, и папоротник у них цветёт. Кто ж его знает.
– Я полагаю, вы соблаговолите рассказать свою версию, магистр? – я привстал и изобразил элегантный поклон, помахав воображаемым пером на воображаемой шляпе.
Кот прищурился и некоторое время рассматривал меня щёлочками зелёных глаз. Потом тяжко, совсем как человек, вздохнул.
– Слушай внимательно. Папоротник зацветает только однажды в год, в ночь Купалы15. И цветёт он мгновенно, чуть замешкаешься, упустишь, опоздаешь.
– И всего-то? Нужно только успеть? Кажется, ничего сложного.
– Сорвать цветок папоротника совсем не просто. Нужно пойти в лес в Купалину ночь, найти подходящий папоротник.
– Ночь Ивана Купалы? – уточнил я, зачем-то.
– Какого ещё Ивана, при чём тут Иван? – опешил кот. – Купала – он и есть Купала. Брат Костромы16. Ты будешь слушать или нет?
– Рассказывай, – махнул я рукой. Всё равно не понимаю половину из того, что он говорит.
– Итак. Нужно пойти в лес в Купалину ночь, найти подходящий папоротник. Обожжённым на костре концом палки очертить на земле круг и расстелить внутри круга белую скатерть. А дальше сидеть в круге и ждать, не сводя глаз с куста папоротника.
– Ждать? Долго ждать?
– Долго ли, коротко ли, но просто так ждать тебе не дадут. Подданные Мораны – духи и чудища разные − будут на тебя сон да ужас наводить. Если испугаешься и выйдешь из круга, тотчас разорвут тебя на части.
– Э, э… мы так не договаривались, – слабо попытался протестовать я.
– А если устоишь, – будто не заметив моих слов, продолжал кот, – ровно в полночь появится на папоротнике почка цветочная и мгновенно с грохотом и треском разорвётся. И увидишь ты прекрасный, яркий, огненный Перунов цвет, рви его скорее. Да не руками хватай, сгоришь, а холстиной накрой и рви смело. А как сорвёшь, сам Перун тебя испытывать станет – молния засверкает, гром загремит, земля затрясётся, дым вокруг. Тут уж не мешкай, на ноги вскакивай, скатерть хватай, накрывайся и беги сюда со всех ног. Да главное − не оглядывайся. Кто бы тебя ни пугал, как бы духи ни ярились, беги вперёд. А оглянешься, тут же пропадёт Перунов цвет, словно и не было. Всё понял?
– И всего-то? – преувеличенно бодрым голосом воскликнул я. – Да раз плюнуть. Схватил, убежал. – Тут я не выдержал, – Баюн, ты в своём уме?! Чудища всякие, значит, будут меня пугать, а я буду сидеть и ждать, пока цветочек созреет?! Ты смерти моей хочешь?
– Я…
– А ты, может, и хочешь, – вдруг догадался я. – Не нравлюсь я тебе, уморить меня вздумал. Да у меня разрыв сердца случится! – В моём голосе послышались истерические нотки.
– Если из круга не выйдешь, ничего они тебе не сделают. Пока ты под защитой круга они до тебя дотянуться не смогут, только пугать будут.
– А потом?
– Потом цветок папоротника тебя защищать будет не хуже круга.
– Да зачем он нужен вообще, этот цветок?
– Полезная вещь, – облизнулся Баюн. – Клады помогает искать, но это для тебя не главное. А главное – учит человека язык зверей и птиц понимать – тебе очень пригодится. Когда отправишься за яблоком.
– Я так понимаю, сорвать яблоко много сложнее, чем цветок?
– Ну, в определённой мере…
– Ясно-ясно, – перебил я кота. – Вы просто издеваетесь! Никуда я не пойду! Я что, на психа похож?!
– Похож ли ты на психа? – промурлыкал кот. – Ты ждёшь от меня честного ответа?
– Да пошёл ты…
– Не грубил бы ты старшим! – зашипел кот, шерсть на загривке поднялась дыбом, уши прижались к голове.
– Извини-извини, я вовсе не хотел тебя обидеть. Но то, что вы предлагаете – это сумасшествие. У меня никогда это не получится. Я не могу!
– Ну, что ж. Выбор за тобой. Я вижу, тебе понравилось в тёмном лесу, и ты передумал возвращаться.
– Это шантаж!
– Я так не думаю, – кончик хвоста кота дёргался из стороны в сторону. – Обычная сделка.
Глава 8.
Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и вошла Яга. В её руках была белая ткань, сложенная в несколько слоёв. Она положила свою ношу на стол прямо передо мной, и я разглядел на ткани вышитый красный узор вдоль края, декорированного множеством нитяных кисточек.
– Это белая скатерть, – мягко произнесла Яга. – И холст для цветка. И ещё вот, нож, – она потянулась куда-то и словно из воздуха достала предмет и положила его поверх скатерти.
Я тупо уставился на небольшой тускло поблёскивавший клинок с костяной ручкой. На желтоватой кости была очень искусно вырезана голова медведя, скалящего клыки.
– Отправляйтесь, – Яга кивнула коту и, не глядя на меня, вышла.
– О-м-р-р-р, нож, посвящённый Велесу17. Хороший клинок, – своим обыкновением промурлыкал Баюн.
– При чём тут нож?! Пытаешься мне зубы заговаривать? «Отправляйтесь» и всё? Больше ей нечего сказать? Я ещё не согласился!
– Ты отказываешься? Решайся скорее, надо ещё подготовиться.
– Я…, – я скрипнул зубами. – Пошли уже! Чего расселся?!
Кот, словно только этого и ждал, легко соскочил с лавки и остановился возле закрытой двери, выразительно оглянувшись на меня.
Я чертыхнулся, сгрёб со стола предметы, принесённые Ягой, и пошёл открывать коту дверь. По ступенькам он соскочил с изяществом присущей всей породе кошачьих, а я спускался осторожно, в очередной раз пожалев об отсутствии перил. Уж больно ступени были круты, и скатерть в руках ловкости мне не прибавляла. Я следовал за котом и шёпотом клял на чём свет стоит нечистую силу. Если кот меня и слышал, то виду не подавал.
15
Купала − у древних славян божество летнего солнцестояния. Ночью в день летнего солнцестояния (самый длинный день, самая короткая ночь в году) праздновалась ночь Купалы. Позднее с распространением на Руси христианства в народной традиции праздник в честь Купалы слился с праздником в честь Иоанна Крестителя, традиции празднования смешались, и сам праздник стал называться ночь Ивана Купалы.
16
Кострома – у древних славян божество летнего солнцестояния. Сестра Купалы.
17
Велес (Волос) – у древних славян бог мудрости и богатства. Покровитель животных.