Проводник

– Потому что я был здесь прежде, – ответил он.

Этот уверенный в себе парень полностью контролировал ситуацию – и подчинил Дилан себе. Как бы ей этого ни хотелось, у нее не оставалось другого выбора, кроме как довериться ему.

– Пожалуйста, ты можешь идти помедленнее? – Нетренированные ноги уже горели.

– Ох, извини, – сказал Тристан; несмотря на все его равнодушие, по-видимому, именно это он и имел в виду: он извинялся. Во всяком случае, сбавил скорость.

Дилан признательно кивнула и продолжила задавать вопросы.

– Здесь неподалеку город или что-то еще? Есть место, где работают телефоны?

– В этой пустоши ничего нет, – пробормотал Тристан.

Дилан обеспокоенно прикусила губу. Мама будет волноваться. Разрешив отправиться в эту поездку, Джоан поставила несколько условий, и одно из них – позвонить, как только она доберется и встретится с отцом. Дилан не знала, сколько времени прошло, – очевидно, в поезде она некоторое время провела без сознания, – но, скорее всего, Джоан уже знает про крушение. Если Дилан не позвонит или не отправит эсэмэску, тут же начнет психовать.

Еще она представила, что ее на станции, возможно, встречает папа. А вдруг он подумает, что она не захотела приехать, испугалась? Это ужасно… Нет, людям на станции расскажут про катастрофу. А это еще хуже. Больше всего Дилан сейчас хотелось предупредить родителей, что с ней все в порядке. Понятно, что когда все разрешится, уже будет поздно ехать в Абердин. Остается надеяться, что отец захочет купить ей еще один билет. Впрочем… железнодорожная компания должна как минимум дать мне один бесплатный, подумала она. Но после такого Джоан меньше всего захочет ее отпускать. Может, отец сможет приехать в Глазго?

Тут она остановилась. Если рядом нет города или хотя бы фермы, а дело уже близится к вечеру, что они будут делать, когда стемнеет?

Она осмотрелась, выискивая признаки цивилизации. Тристан был прав: ничего.

– Ты сказал, что был здесь прежде, – начала она. К этому моменту они поднялись на вершину холма и теперь спускались с другой стороны; спуск был таким крутым, что Дилан безотрывно смотрела под ноги, опасаясь скатиться кубарем. Если бы она посмотрела на лицо Тристана, то увидела бы отразившуюся на нем настороженность. – Когда именно это было?

В ответ она не получила ничего, кроме молчания.

– Тристан?

Так много вопросов на такой ранней стадии. Тристану это казалось тревожным признаком. Он попытался разрядить атмосферу, хохотнув, но Дилан скривилась и в этот раз все-таки взглянула на него.

Он сменил выражение лица на более убедительное.

– Ты всегда задаешь так много вопросов? – выгнул он бровь.

Дилан это так задело, что она замолчала. Отвернулась от него и посмотрела на небо. Облака окрашивались в стальной серый и темнели с каждой минутой. Так вот в чем дело, понял Тристан.

– Боишься темноты? – спросил он.

Она наморщила нос, игнорируя его.

– Слушай, – продолжил он, – нам потребуется много времени, чтобы добраться туда, куда мы идем. И, боюсь, придется примириться с лишениями.

Дилан скривила лицо. Она не имела опыта походов, но была уверена, что любое времяпрепровождение со сном на открытом воздухе без доступа к кухне, ванной и теплой кровати совсем не по ней.

– У нас нет палатки. Или спальных мешков. Или даже еды, – пожаловалась она. – Может, вернуться к тоннелю и проверить, ищут ли нас?

Он снова высокомерно закатил глаза.

– Уже слишком поздно для этого! В итоге будем бродить в полной темноте. Я знаю безопасное место. Мы выживем. Худшее уже позади.

Странно, но Дилан почти не думала о крушении поезда. Как только она выбралась из тоннеля, Тристан так основательно взял ее под свой контроль, что ей ничего не оставалось, как последовать за ним. К тому же все так быстро закончилось, что она не совсем понимала, что именно произошло.

– Видишь? – спросил Тристан, вырывая Дилан из ее мыслей и показывая на разрушенный коттедж, лачугу, стоявшую в полумиле от них в узкой долине у подножия холма. Граница обозначалась обветшалой каменной стеной. Строение выглядело давно заброшенным. В крыше зияли большие дыры, дверь и окна отсутствовали, наверняка следующее десятилетие полностью обрушит эту халупу.

– Ты хочешь, чтобы мы остались на ночь здесь? Да ты посмотри повнимательнее! Тут только половина крыши! Если другая половина не рухнет нам на голову, мы замерзнем!

– Нет, не замерзнем. – Голос Тристана был полон презрения. – Дождь едва идет. Скоро, возможно, вообще закончится, а там намного безопаснее.

– Я там не останусь.

Дилан была настроена решительно. Нет ничего менее комфортного, чем провести ночь в сыром, холодном, полуразвалившемся сарае!

– Останешься. Или иди дальше сама. Скоро совсем стемнеет. Удачи.

Эти слова были произнесены без всякого выражения, и Дилан не сомневалась, что парень говорит искренне. Что она могла сделать?

Вблизи коттедж не выглядел привлекательнее. В саду буйствовала девственная природа; чтобы добраться до входной двери, им пришлось продираться сквозь чертополох, ежевику и пучки пышной травы. Но когда они оказались внутри, Дилан повеселела. Несмотря на дыры, ветер почти не проникал внутрь, а под крышей, там, где она уцелела, был сухой пол. Даже если ночью пойдет дождь, у них есть шанс не промокнуть. Однако все тут было перевернуто вверх дном. Предыдущий владелец оставил довольно много вещей и кое-какую ветхую мебель, но почти все было сломано и раскидано.

Тристан передвинул на сухое место стол и стул и перевернул ведро, чтобы сесть. Дилан он жестом предложил устроиться на стуле. Она неуверенно села, опасаясь, как бы он не развалился под ней. Стул выдержал, и воцарилась очень неловкая тишина. Снаружи хотя бы ветер дул, да и опасная местность отвлекала. А здесь ничего другого не оставалось, кроме как сидеть и пытаться не пялиться на Тристана. Дилан почувствовала себя не в своей тарелке – заперта в заброшенном доме с незнакомым парнем. С другой стороны, потрясение сегодняшнего дня наконец начало доходить до ее сознания, и ей отчаянно захотелось поговорить о том, что произошло. Она рассматривала Тристана, гадая, как прервать тишину.

– Как думаешь, что случилось? Я имею в виду, с поездом.

– Не знаю. Наверное, попал в аварию. Может, тоннель обвалился или случилось что-то еще.

Он пожал плечами и уставился поверх ее головы. Язык его тела подсказывал, что он не хочет об этом говорить, но Дилан не собиралась сдаваться так просто.

– Но что произошло со всеми остальными? Такого не может быть, чтобы выжили только мы. Что случилось с твоим вагоном?

В ее глазах горело любопытство.

Он снова сдержанно и безразлично пожал плечами.

– Полагаю, то же, что и с твоим.

Он отвел взгляд, и Дилан заметила, что ему неловко. Разве ему не хочется об этом поговорить? Она не понимала.

– Почему ты там был? – Он резко и испуганно вскинул голову, и Дилан быстро пояснила: – Я имею в виду, почему ты ехал в этом поезде? К кому-то в гости?

Она вдруг пожалела, что спросила об этом. В его глазах промелькнуло то, что ей не понравилось, – настороженность.

– Моя тетя живет на северо-востоке.

Своим тоном он поставил точку в этом разговоре.

Дилан задумчиво побарабанила пальцами по столу. Поездка к тете не вызывала подозрений, но интересно, нет ли здесь чего-то более зловещего? Почему он такой загадочный, и беспристрастный и беспокойный одновременно? Может, рядом с ней сидит преступник? Или после такого потрясения ее охватила паранойя?

– Что мы будем делать с едой? – спросила она, чтобы сменить тему, потому что его отчужденность нервировала.

– Ты голодна? – немного опешил он.

Дилан задумалась и, к своему удивлению, обнаружила, что ответ – нет. В последний раз она ела по дороге к вокзалу. Гамбургер на бегу с теплой диетической колой. Это было несколько часов назад. Хоть она и была очень худой, но ела обычно как лошадь. Джоан всегда шутила, что однажды ее дочь проснется и будет весить за сто килограммов. Возможно, потеря аппетита была симптомом шока.