В чем суть вопроса

Помещики широко использовали право ссылки. Перед каждым рекрутским набором они отправляли в Сибирь слабосильных крестьян, чтобы получить за них квитанции, и тем самым сохранить от призыва своих здоровых работников. По свидетельству современников, из сосланных, часто очень больных людей, едва ли четвертая часть доходила до места назначения.

За провинность помещики подвергали крестьян денежными штрафами, розгами, палками, плетью или сажали на цепь. После ста ударов плетью, как правило, давали отлежаться неделю, а за вдвое меньшее число – пол недели. За мелкую кражу крестьянин мог лишиться всего своего имущества и после телесного наказания быть отдан в солдаты.

Екатерина запретила крестьянам жаловаться на помещиков. Еще в XVII веке правительство без всяких ограничений принимало жалобы от крестьян на жестокое обращение со стороны землевладельцев. Петр I запретил обращаться с челобитными непосредственно к царю, но распорядился, чтобы правительственные учреждения продолжали принимать жалобы от сельских общин. Но после прихода Екатерины II к власти Сенат предложил ей запретить эту практику. Императрица утвердила доклад, и в августе 1767 года издала указ, согласно которому если кто-либо из крестьян отважится подать жалобу на помещика на императорское имя, сам челобитчик, а также тот, кто писал для него челобитную, будут наказаны кнутом и сосланы в Нерчинск на вечные каторжные работы. Но крестьяне не унимались, и когда среди них прошел ложный слух, будто вскоре господских крестьян отберут в казну, они стали целыми селами подавать просьбы об освобождении. Екатерина отослала дело в Сенат, а тот постановил, чтобы челобитчиков публично наказали плетьми. Что было исполнено.

Крепостное право распространялось в России двумя основными способами – путем приписки и путем пожалований. Метод приписки состоял в том, что по распоряжению Сената в крепостные стали записывать всех незаконнорожденных, вольноотпущенников, бродяг, приемышей, детей солдат, пленных инородцев и не нашедших себе места священнослужителей. Тем самым происходило закабаление свободных людей в пользу дворянства. Но в еще большей мере крепостное право умножалось путем пожалований. Первые из них были сделаны Петром I, отдававшим в частные руки населенные крестьянами государственные и дворцовые земли. Последующие императрицы также дарили землю с населявшими их крестьянами, причем по самым разным случаям – за победу, за удачное окончание кампании, в виде пенсии, на зубок новорожденному. Каждый дворцовый переворот, каждое важное событие при дворе, каждая воинская победа сопровождались для сотен и тысяч крестьян потерей их свободы и превращением в чью-то собственность. Самые крупные состояния в XVIII веке были созданы именно таким способом. Граф Кирилл Разумовский, брат Алексея Разумовского, фаворита Елизаветы Петровны, получил в подарок сто тысяч крепостных душ. Не только Разумовские, простые казаки по происхождению, но и мужья их сестер были возведены в дворянское звание и тоже получили богатые пожалования землями и крестьянами.

Екатерина II не только не прекратила эту практику, но стала раздавать крестьян еще более щедрой рукой. Уже само ее вступление на трон сопровождалось подарком участникам переворота восемнадцати тысяч крепостных. На протяжении всего своего царствования она раздавала земли и крестьян нередко очень крупными массами, создавая тем самым громадные состояния. Своего фаворита Потемкина, по происхождению мелкого смоленского дворянина, она одарила собственностью в 200 000 крепостных душ. Всего она подарила своим вельможам и многочисленным фаворитам около 800 000 государственных крестьян. И это только тех, кто платил подати, а к ним следует прибавить их домочадцев.

Имущество крепостного теперь считалось собственностью его владельца, что сняло с крестьянина последние признаки правоспособного лица. Его перевели его в категорию движимого имущества, в часть сельскохозяйственного инвентаря. Помещики покупали и продавали своих крепостных, женили и выдавали замуж по своему произволу, меняли на породистых собак. В России образовалось два крупных центра торговли людьми – в Нижнем Новгороде и в Таганроге. Случалось, что на торгах крестьянские семьи разбивали и продавали ее членов разным покупателям в разные концы.

У дворян было свое идеологическое обоснование их права владеть крепостными. Их аргумент сводился к тому, что они представляют собой фундамент государства, без которого оно не способно существовать. Дворяне, утверждали они, единственная в обществе категория людей, которым присущи честь и благородство, и из этой их монополии вытекает право владения остальными, неблагородными людьми. В частности, так утверждал на заседании екатерининской Комиссии идеолог аристократии депутат от ярославского дворянства князь Щербатов. «Государство, – сказал он в своем выступлении, – прочно, когда утверждается на знатных и достаточных фамилиях, как на непоколебимых столпах. Величие испанского и французского государств основано на знатных родах… Достоинство дворянское нечто священное, отличающее их от прочих людей и это дает ему и его потомкам право владеть себе подобными».

Отечественные и иностранные наблюдатели отмечали, насколько тяжелым было положение русских крестьян. Они работали больше и тяжелее, чем их собратья в Центральной и Западной Европе, и в то же время для них эта тяжесть сочеталась с неволей. Когда дипломат граф Петр Панин в записке, поданной им на имя Екатерины II, предложил ограничить барщину четырьмя днями в неделю, это предложение сочли за проявление гуманности. Обычно помещик забирал у крестьянина половину его рабочего времени, но часто во время сбора урожая он заставлял его работать на себя всю неделю. Поэтому крестьянин мог придти на свое поле только по окончании барской страды. Против этой практики и выступил Панин, но на его записку императрица не обратила внимания.

Были и такие помещики, которые забирали у крестьян всю землю, и выдавали им со склада скудное пропитание, а крестьяне должны были работать только на его помещичьем поле. Положение этих крестьян ничем не отличалось от положения черных рабов на плантациях Южной и Северной Америки.

На потерю свободы крестьяне отвечали многочисленными бунтами. Самым масштабным выступлением была крестьянская война под руководством Емельяна Пугачева. Она продолжалось два года и охватила огромную территорию. Восставшими было взято несколько больших городов, включая Казань. Ядро повстанческой армии составляли яицкие казаки, но основная ее часть состояла из крестьян. В занятых повстанцами областях они убивали всех помещиков. Высланные против них регулярные части терпели одно поражение за другим. Одно время у Пугачева артиллерии было даже больше, чем у царских войск, и она была лучшего качества. Но восстание страдало всеми недостатками подобных крестьянских выступлений. Хотя руководители движения пытались внести в ряды повстанцев определенный порядок, оно оставалось неорганизованным, разобщенным и стихийным. Как правило, интересы крестьян ограничивались своей округой, и они покидали армию Пугачева, как только она из нее уходила. Движение не имело ни единого центра, ни военно-стратегического плана, ни даже постоянного состава участников. Отдельные очаги и районы восстания оставались плохо связанными между собой. В результате под Царицыным Пугачев был разбит, схвачен и казнен на Красной площади в Москве. Казнили также тысячи восставших. Вниз по Волге плыли плоты с виселицами, на которых раскачивались тела повешенных. Но размах движения так напугал правительство, что оно, чтобы стереть память о восстании, постановило переименовать реку Яик в реку Урал.

Казалось, что когда дворяне избавились от обязательной государственной службы, у них появилось много свободного времени, чтобы вплотную заняться своими хозяйствами. На деле все вышло наоборот. В то время в помещичьем хозяйстве господствовала смешанная оброчно-барщинная система. За участок земли, который помещик давал крепостному в пользование, тот должен был обрабатывать господскую землю и помимо этого платить оброк. С освобождением дворян от службы оброчная система не только не исчезла в помещичьем имении, а, напротив, вытеснила барщину.