Киске Учиха

— Вика, а не по бумажке? — задал я вопрос жизни и смерти.

— …

— Я так и знал, можешь идти, — кивнул я.

Когда Вика выходила из кафе, я заметил, как она вздрогнула, проходя мимо группы парней из Учиха. Эх, мой же клан, и не знаю как их звать. Да и в прошлых жизнях иногда случаи бывали в институтах, пять лет совместного хождения на парты, а не знаю имя какого-нибудь одногруппника. Иногда, о ужас, забывал имя своей матери или имя своего отца! Так и звал, без имени “мама” и “папа”. Да что там, были жизни, где я забывал своё же день рождения! Это как же я так сильно налёг на тренировки, что не знаю людей из своей семьи, клана? Ужас.

Пока я размышлял об именах, парни аккуратно начали следовать за Викой на расстоянии. Не нравится мне это. Надо проследить, чтобы ничего не произошло.

========== Глава 6. Аоки Гахара ==========

Небольшой тёмный подлесок сокрытый от чужих глаз, весенний вечер, тёплая погода, четыре красивых мускулистых парня в тёмно-синей строгой униформе Учиха и одна хрупкая беловолосая девочка, которая благодаря симуляторам чуть ли не оформилась в девушку. Конец этой сцены был бы предсказуемым, ведь во многих прошлых жизнях я уже видел сцены с участием группы парней и одной девушки, которые начинались также, и даже участвовал с обеих сторон, причём с мужской стороны участие в подобном было не самое приятное, если бы не разозлённые лица парней, хотя нет, и такие сцены есть, и я участвовал в них… Так, а какие подобные сцены я не видел/а? Похоже таких нет. В любом случае, конец был бы предсказуем, если бы не моё вмешательство в эту сцену.

— Что вы делаете, парни? — произнёс я насквозь шаблонную фразу в данной ситуации, подобной множествам таких ситуациях, где разбойники противостоят силе тьмы в лице самки человека, а потом светлый герой путём тумаков спасает разбойников, женится на самке и попадает ей под каблук, спасая разбойников от своей участи.

— Ты… — лидер шайки поднял свой лик, дабы лицезреть мой силуэт на фоне восходящей луны и раскидистой ветки на которой я сидел аккуратно свесив свою ногу и облокотившись о ствол раскидистого дубоподобного дерева, глядя на него презрительным и слегка высокомерным взглядом. — Ты… — лидер шайки меня узнал и опустил нецензурную часть своей речи.

Ну по крайней мере, лично мне такой взгляд кажется идиотским. Слегка вскинутая вверх голова, прищуренные веки, блуждающий взгляд по-моему подходил идиоту потерявшему очки обкурившегося травкой, чем патетично презирающему чернь аристократу. Люди, никогда не изображайте из себя аристократа, будете выглядеть скорее напыщенным индюком и глупым идиотом, как и выглядят все аристократы, нежели элегантно! Есть обычный, настоящий этикет древних аристократов, который переняли все милитаристические интеллигенты в новейших временах, вот что воистину выглядит элегантно, а не эти обезьяньи кривляния придуманные для того чтобы особым образом выпендрится!

Почему же я всё же выпендриваюсь? Психологическое давление. Как говорила одна панда, борьба умов идёт перед борьбой физической, обмани своего оппонента, раздави его дух, запугай его, заставь усомниться, и победа в войне на твоей стороне. Информационная война, самая важный этап любой войны, и в отличие от физической, никогда не прекращается. Вот и я сражаюсь с помощью разума, чтобы обеспечить себе победу, преимущество в будущей схватке.

— Киске, мы просто хотели поговорить с Викутори, — ответил глава шайки. — Но передумали, у нас возникли дела, — и уже повернувшись к банде провозгласил. — Идём.

Думаю тут только глупый не поймёт, что произошло, но я всё же всё объясню. Психологическое давление сработало, разбойники решили не связываться со мной. Здесь сработало два момента: первое, это то, что я являюсь гением клана Учиха, сдавшего экзамен на чуунина в одиночку, и второе, я банально к презрительному взгляду дополнил жажду крови, возжелав избить одного человека до полусмерти. И да, я до сих пор желаю избить одного человека, что опозорил меня.

— А кто сказал, что я вас отпускаю? — раздался мой холодный голос в тишине, хотя не совсем холодный, всё же я ребёнок, голос детский, холодные ноты изобразить им трудно, скорее получается коричневый, отдающий синевой звук с булькающим металлическим вкусом.

Думаю тут только глупый не разберёт, какой именно звук я имею ввиду. Коричневый звук это звук с примесью броуновского движения, низких частот, а синий это более высокий, сиплый звук. Думаю булькающий металлический вам понятен? Нет? Эх, какие же вы не образованные мне попались, у звука есть такая штука как тембр, и ещё много параметров, половина из которых относится к психоакустике. Считаете психоакустику псевдонаукой? А как насчёт того, что некоторые особенности восприятия звука вполне описываются математически… Эх, из какого века ты читатель, раз не слышал про добавочные искажения к цифровому звуку с целью повышения его ламповости? Из двадцатого… Ясно. Конечно, я не совсем нормально используя описания звуков, но тут уж как могу.

Я плавно спрыгнул перед бандой, когда они пытались уйти, перекрыл дорогу и сделал к ним шаг. Банда неуверенно отступила, нервничая. Так, пора им кое-что пояснить, чтобы не выкинули дурость.

— Избивайте, — приказным тоном сказал я. — Избейте Вику, а я посмотрю. Вы ведь за этим пришли?

— Эм… Ну… Мы…— смешная картина, четыре почти взрослых парня стелются перед малолеткой.

— Я вас не осуждаю. Избейте её или это сделаю я, — произнёс я, сдерживая гнев. — Чего ждёте? Чего стоите?

Немного неуверенно потолкавшись, они развернулись и недоумённо посмотрели на отступавшую Вику. О, великий, как же она меня бесит! Какого чёрта она до сих пор такая неуверенная ни в чём вертикальная лужа? И это после всех моих тренировок.

— Но мы и правда хотели поговорить, — сказал парень.

— Правда, и о чём же? — спросил я.

— Ей не стоит водиться с тобой, таким как она, достаточно того, что дают в академии, — парень повернулся ко мне. — Разве ты не понимаешь, в академии преподают итак много клановых тайн Учиха и Сенджу!

— Ну да, а что плохого в том, что я обучаю её дополнительно? — спросил я, сильно удивившись. Это что же он такого хочет сказать?

— Ты делаешь наш клан слабее, нет, ты делаешь наш клан уязвимей. Мы перестанем быть самым сильным кланом, если наши секреты будут передаваться кому попало. Теперь, надеюсь, понятно?

В принципе он прав. Сила любой структуры строится на коммерческой или иной тайне, которая даёт выгоду перед любой другой структурой. И если эту тайну будут знать все, то тайна обесценится, и не будет давать преимущества перед другими, поскольку это преимущество уравняется подобным преимуществом у других, узнавших тайну.

— Я всё понял, но с чего ты взял, что мы станем слабее, передавая секретную информацию только нашей деревне? — спросил я. — Я же не передаю информацию ниндзя, что не подчиняются Хокаге. Времена, когда решал всё один клан, прошли, сейчас решает больше взаимодействие нескольких кланов ниндзя, объединённых в деревню ниндзя. О таком ты думал?

— Эм… Нет…

— Какое у тебя имя? — спросил я. — Я должен сообщить Хокаге кое-что, чтобы решить проблему озвученную тобой.

— А… Эм… Аоки…

— Ладно, свободны, а теперь я должен поговорить с Викой, — я спрыгнул перед Викой и напал на неё.

Всю неделю в Конохе говорили только обо мне, о моей жестокости, о том, как я заставил своих соклановцев избить невинную девушку, которая являлась моей подругой. Были иные версии, разной степени правдивости. Но из всех объединяло одно, какой я не хороший, и почему Вика продолжает дружить с таким мудаком как я, какая она бедная девочка и ангел во плоти. Для меня же она по-прежнему оставалась ленивой добродушной жопой.

Но сейчас я не об этом, когда на следующий день я с утра пришёл на собрание чуунинов, и решил поднять вопрос о взаимодействии кланов, мне сообщили неожиданную новость. Нет, сначала было всё тихо и мирно, мы, чуунины, пришли, Хокаге вещал о проблемах, общался, сообщал новости и обсуждал с нами задачи.