Страница 50 из 53
Все это, однако, не имеет никакого отношения к теории Кейнса, которая (как мы увидим ниже, гл. 14) была основана именно на различии между сбережениями и инвестициями в денежной экономике. Идея о том, что Мальтус был предшественником Кейнса (впервые высказанная самим Кейнсом в его «биографических очерках», 1933), по всей видимости, скорее основывается на несогласии Мальтуса с количественной теорией денег. В частности, в «Исследовании причин текущих высоких цен на продовольствие» (1833) Мальтус утверждал, что рост цен является причиной, а не следствием увеличения количества денег в обращении, которое приводится банками в соответствие со спросом.
Если Лодердейл был, особенно в поздний период своей жизни, твердолобым консерватором (что, наряду с другими факторами, объясняет его враждебность к Смиту), а Мальтуса можно считать умеренным консерватором, то третий представитель теории недопотребления Жан Шарль Леонар Симонд де Сисмонди (1773–1842), несомненно, был леваком, критично настроенным по отношению к капитализму и отстаивавшим идеи солидарности и социальной справедливости, которые во многих отношениях предвосхитили положения, характерные для социалистического движения[296]. Его основной работой были «Новые начала политической экономии» (1819; 1827, 2-е изд.).
Сисмонди был защитником государственного вмешательства в экономику: минимальной заработной платы, ограничения рабочих часов, общественной помощи больным, старым и безработным. В то же самое время он выступал за повсеместное распространение частной собственности и форм участия рабочих в прибылях предприятий, с целью сокращения неравенства распределения доходов и для содействия социальной мобильности. Его теория недопотребления была связана с тезисом о необходимости защиты покупательной силы потребителей, а также поддержки более равномерного распределения дохода; в частности, заработная плата рассматривалась как источник спроса, когда рост дохода требует расширения спроса, что не может быть автоматически обеспечено ростом производства[297].
Как можно увидеть из этого обобщающего обзора, экономисты находили у важнейших представителей теорий недопотребления некоторые интересные идеи, хотя они и не смогли обнаружить одну из важнейших слабостей классической традиции, а именно идентификацию сбережений с инвестициями. Вместе с тем их наблюдения не были включены в достаточно основательные аналитические схемы и мы можем понять, как на чисто интеллектуальном уровне их позиции должны были казаться относительно неубедительными на фоне внушительной постройки Рикардо, хотя мы не должны недооценивать совершенства отражения ими донаучных представлений и политических идей, распространенных в то время.
6.5. Дискуссия о законах о бедных
Одной из сфер, в которой мальтусовский закон народонаселения играл центральную роль, по крайней мере, с первых десятилетий XIX в., была дискуссия о законах о бедных, которая затрагивала ряд других тем, таких как роль государства в экономике и риски общественного вмешательства в область индивидуальной ответственности. Здесь мы снова сталкиваемся с проблемой, которая постоянно возникает, хотя и в разных формах, в экономических и политических дебатах. Этой проблемой, в общем, является вопрос о том, «что необходимо сделать» в отношении бедности, поражающей низшие слои населения[298].
Очевидно, что проблема бедности принимает различные формы. Упрощая, можно сказать, что, с одной стороны, существуют сироты и беспризорники, пожилые и инвалиды: все те, кто по той или иной причине не способны работать и у кого нет семьи, которая могла бы о них позаботиться и обеспечить их существование. С другой стороны, существуют те, кто способен трудиться, но не может найти работу или их работа не обеспечивает им необходимого для выживания дохода. Наконец, третья группа включает тех, кто предпочитает не работать, а жить в нужде и бедности, подобно попрошайкам, или вести жизнь, наполненную риском, подобно бандитам.
Значение, которое придается этой последней группе, может различаться. В целом большее значение ей придают консервативные экономисты, которые враждебно относятся к расширению общественного вмешательства в пользу бедных не только на первую категорию, но и на вторую. Прогрессивные же экономисты благоприятно относятся к общественному вмешательству, полагая, что третья группа незначительна или входит в одну из первых двух групп[299].
Проблема бедности имеет эндемичный характер, но принимает особенно острые формы в периоды, для которых характерны заметные технологические изменения. Поэтому технологические изменения, характеризовавшие сначала аграрную, а затем промышленную революцию, привели к обеднению масс рабочих. В XVI в. огораживания – выделение земли, предназначенной для животноводства, – привели к обнищанию большого числа людей, изгнанных с земель, которые их семьи обрабатывали на протяжении поколений. Томас Мор иронически заметил по этому поводу, что овцы «обычно такие кроткие, довольные очень немногим, теперь, говорят, стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города» [More, 1516, p. 65–67]. Во второй половине XVIII и первой половине XIX в. в Англии, которая была в то время самой передовой страной Европы, развивавшаяся промышленность вытесняла традиционные ремесленные занятия, также порождая массовый пауперизм.
Ниже мы рассмотрим (подразд. 7.7) дискуссию о «компенсации» или, иными словами, тезис о том, что рабочие места, исчезающие после введения машин, «компенсируются» созданием новых рабочих мест благодаря новому спросу, который возникает на основе улучшенных жизненных стандартов, созданных техническим прогрессом. На самом деле, однако, пауперизм был у всех на виду: «компенсация», по меньшей мере, не была немедленной.
Уже в елизаветинской Англии законы о бедных предусматривали не только систематическую поддержку для первой категории бедных – сирот, стариков и инвалидов, – но также и в более общем смысле, для всех тех, кто не может обеспечить себя собственным трудом. Статутами 1601 г. был введен общенациональный налог для поддержки бедных; однако сбор и распределение этого налога осуществлялись на местном уровне, под наблюдением избираемых надзирателей, а местные администрации могли выбирать между пособиями неимущим, живущим самостоятельно (распределение продуктов питания, субсидии, общественные работы), их содержанием в общественных работных домах (где получающие такую помощь бедные должны были жить и работать), или сочетанием того и другого.
Бремя вмешательства, таким образом, падало на обеспеченные классы тех локальных сообществ, где жили бедные. Очевидно, это означает, что тяжесть налогов в различных местах была неодинакова, в зависимости от доли бедных в местном населении; как следствие, общины всегда стремились поощрять своих бедных к переезду в другие области страны, а также запрещать бедным приезжать из других областей, постоянно пытаясь регулировать – и затруднять – мобильность бедных. Актом об оседлости 1662 г., например, были введены такие ограничения, которые были не только абсурдно жесткими, но также практически невыполнимыми. Более того, этот налог постоянно провоцировал жалобы на поощрение безделья, поскольку система помощи считалась слишком щедрой для людей, которые не работали, хотя и были трудоспособными[300].
Эта двойная проблема в конечном счете привела к возникновению в XVIII в., и особенно с новым Законом о бедных 1772 г., ряда правил, которые практически запрещали миграцию бедных из одного прихода в другой, поставили предоставление продуктов питания, в очень небольшом объеме, в зависимость от проживания в работном доме, а работные дома стали своего рода тюрьмами без решеток[301]. Несмотря на эти ограничения, помощь бедным значительно выросла: согласно некоторым оценкам, к 1803 г. она предоставлялась миллиону человек, что равнялось 11 % населения Англии и Уэльса, а в 1830 г. помощь составляла до 2 % национального дохода (см.:
296
Среди представителей «прогрессивного» течения теорий недопотребления позднее были такие гетеродоксальные марксисты, как Роза Люксембург и Гобсон (см. ниже, подразд. 9.9). Дени [Denis, 1965, vol. 2, p. 40–41] считает Сисмонди предтечей марксистского понятия прибавочной стоимости [ценности], а также законов пауперизации и роста концентрации производства в промышленности.
297
Шумпетер приписывает Сисмонди то, что «он был первым, кто применил на практике специальный метод динамики, который получил название анализа периодов» [Schumpeter, 1954, p. 496].
298
Например, в конце XVII в. Чайлд утверждал о необходимости депортации трудоспособных бедных в колонии или помещения их для работы под общественным контролем в работные дома.
299
Для этого достаточно, например, рассматривать социальную депривацию как психиатрическое заболевание.
300
Среди защитников такой точки зрения в XVIII в. мы находим Даниэля Дефо и Бернарда де Мандевиля; впрочем, она часто встречается в литературе того времени.
301
Важная современная реконструкция ситуации конца XVIII в., а также пути, который привел к ней, представлена Фредериком Иденом (1766–1809) в трехтомном «Состоянии бедных» [Eden, 1797].