Страница 35 из 53
Прославленный сторонник эмпиризма философ Дэвид Юм (1711–1776), автор знаменитого «Трактата о человеческой природе» (1739–1740) [Юм, 1996], был на 12 лет старше Смита и впоследствии стал его большим другом. Согласно Юму, спонтанный порядок в таких различных институтах, как язык и деньги, постепенно возникает как непредвиденное последствие многократных индивидуальных действий, направляемых эгоизмом, который смягчается чувством благожелательности. Человеческими действиями преимущественно руководит привычка, а не разум.
Экономистам больше всего знакомы «Политические рассуждения» Юма (1752). В первом очерке второй части, «О торговле», Юм пытается продемонстрировать «благотворность экономического прогресса и его взаимодополняемость с ростом счастья и свободы» [Hutchison, 1988, p. 202]. Во втором очерке, «Об утонченности ремесел», подчеркивается роль роскошного потребления как стимула экономической активности в торговых обществах. Фактически импорт предметов роскоши рассматривается как элемент нововведений в стагнирующих аграрных обществах, который дает импульс к созданию прибавочного продукта и к переходу к торговому обществу. Разумеется, чрезмерная роскошь осуждается; но роскошь в той степени, в какой она отождествляется c «утонченностью», усиливает разум, благоприятствует общественной жизни и стимулирует активность, так что она способствует одновременному прогрессу «промышленности, знаний и человечества [Hume, 1752, p. 271].
В третьем и четвертом очерках, «О деньгах» и «О проценте», Юм доказывает, против меркантилистской традиции, что «большее или меньшее количество денег не имеет никакого значения [Ibid., p. 281], и что «низкий процент» не должен «приписываться количеству денег», но скорее «развитию коммерции», которое приводит к «низким прибылям торговли» [Ibid., p. 295, 302]. В пятом очерке, «О торговом балансе», Юм иллюстрирует действие регулирующего механизма, который – в условиях золотого стандарта – приводит в равновесие баланс торговли различных стран. Этот механизм основан на количественной теории денег: в каждой стране цены растут (снижаются), когда растет (снижается) количество денег в обращении. Таким образом, всякий раз, когда страна имеет положительное сальдо торгового баланса и, как следствие, испытывает приток золота, предложение денег внутри этой страны растет, а вместе с ним растут внутренние цены. Это снижает конкурентоспособность внутреннего производства товаров, а значит, и экспорт страны. Совершенно противоположное происходит в странах с дефицитом торгового баланса[201]. Таким способом Юм критиковал традиционный меркантилистский догмат, согласно которому для роста богатства страны необходимо стремиться к положительному торговому балансу. В том же самом духе в дополнительном очерке, «О торговой ревности», опубликованном в 1758 г., Юм доказывал, что прогресс любой страны благотворен для других стран и что торговля благотворна для всех.
Впрочем, насколько было здесь показано, значение Юма и Хатчесона, а вместе с ними и других представителей шотландского Просвещения, определяется прежде всего предложенным ими представлением о человеке и обществе: представлением, которое, несмотря на некоторые достаточно важные отличия у разных авторов, демонстрировало умеренный оптимизм по отношению к автоматической, непроизвольной реализации прочной институциональной организации общества, а также умеренно позитивную оценку человеческой природы, несмотря на признание многих ее несовершенств.
5. Адам Смит
5.1. Жизнь[202]
Адам Смит родился в маленьком городке Керколди (с населением 1500 человек в то время) на восточном побережье Шотландии в 1723 г. Точная дата его рождения неизвестна; мы только знаем, что она должна быть несколькими неделями позже смерти его отца, таможенного служащего, которая произошла в январе, и до 5 июля, дня его крещения. Юный Смит провел безмятежное детство, его воспитывала мать, Маргарет, при помощи родственников – умеренно обеспеченного семейства землевладельцев – до 1737 г., когда он отправился в Глазго, чтобы поступить в местный университет. Среди преподавателей он больше всего любил Фрэнсиса Хатчесона, с которым мы встречались в предыдущей главе (подразд. 4.9).
В то время 14-летний возраст не был необычен при поступлении в университет, который в действительности представлял своего рода старшие классы общеобразовательной школы. Юный Адам уже познакомился с латынью в Керколди и был сразу допущен к изучению греческого, также он посещал лекции по логике, которые очевидно следовали аристотелевской традиции, но включали и некоторые концепции нового времени по естественной философии (Декарта и Локка), по математике и физике («Элементы» Эвклида и «Математические начала» Ньютона) и по моральной философии (Фрэнсиса Хатчесона).
В шотландской образовательной системе, на всех ее уровнях, обучающиеся платили своим преподавателям за каждый курс отдельно. В результате общий заработок преподавателя зависел от того, как его оценивают студенты: эту систему Смит позднее испытает на себе в качестве профессора и придет к убеждению, что она намного превосходит другую систему, принятую в больших английских университетах, таких как Оксфорд, которые финансировались за счет общественных фондов и частных пожертвований и где у профессоров, регулярно получавших жалованье, не было стимулов быть усердными.
Так дело обстояло в Оксфорде, в Бэллиол-колледже, где Смит продолжил свое образование с 1740 г., получив стипендию (стипендию Снелла), которая гарантировала 40 фунтов стерлингов в год на одиннадцать лет для подготовки к церковной карьере. Как видно из сказанного выше, Смиту не понравился знаменитый английский университет таким, каким он был, – традиционалистским и авторитарным. Зубрежка и чтение конспектов, а не оригинальных работ, были правилом. Студенты изучали традиционно одобренные темы – снова и снова Аристотель, – но их загруженность работой была совсем не велика; обязательные молитвы преобладали над обязательными уроками, и Смит имел достаточно свободного времени, которое он проводил в Бодлианской библиотеке, следуя своим собственным интересам, «возможно, пренебрегая правилами оксфордских стражей ортодоксии» [Ross, 1995, p. 78]. Например, молодой Смит был наказан за то, что был пойман за чтением «Трактата о человеческой природе» (1739–1740) теиста Дэвида Юма, ставшего впоследствии его лучшим другом. Возможно, именно это чтение натолкнуло Смита на мысль оставить церковную карьеру[203]. Поэтому, после шести трудных лет, в 1746 г. Смит решил вернуться в Шотландию, в Керколди, где он провел два года, занимаясь самообразованием и написав несколько эссе на литературные и философские темы.
Три года, с 1748 по 1751 г., Смит читал публичные лекции в Эдинбурге о риторике и английской литературе, которые имели некоторый успех в смысле величины аудитории и финансов (примерно сто человек платили по гинее в год, чтобы слушать молодого лектора, тогда как спонсоры, включая лорда Кеймса, оплачивали расходы). Благодаря известности, которую приобрели эти лекции, в 1751 г. Смит стал профессором Университета Глазго, сначала он занимал кафедру логики (но его лекции были преимущественно посвящены риторике, как и его эдинбургские лекции), а затем кафедру моральной философии[204]. Преподавание по этой кафедре предполагало лекции по естественной теологии, этике, юриспруденции и на некоторых занятиях – по политике и политической экономии.
Сохранился конспект лекций этого периода по курсу риторики, записанный в 1762–1763 гг., найденный в 1958 г. и опубликованный в 1963 г., а также два конспекта по курсу юриспруденции (записанных в 1762–1763 гг. и 1763–1764 гг., обнаруженных соответственно в 1958 и 1895 гг. и опубликованных в 1978 и 1896 гг.). Данные тексты, кроме того что они и сами по себе очень интересны – в смысле изучения человеческой природы и форм коммуникаций, а также благодаря анализу институтов и их развития на протяжении истории – показывают, что в сознании их автора, еще до того, как он познакомился с французскими физиократами, ясно присутствовали основные темы, которые сплетутся друг с другом в «Богатстве народов».
201
Очевидно, что эта теория, которой сам Юм не придавал того значения, которое несколько неуместно приписали ей последующие исследователи, основывается на значительном наборе допущений: что действует количественная теория денег, что соотношение между золотой базой и количеством денег в обращении (включая банковские деньги) преимущественно стабильно, что торговый баланс является преобладающим компонентом баланса платежей и (или) что другие компоненты не претерпевают значительных изменений, что процентный рост экспорта и импорта превышает процентное снижение (повышение) уровня цен на импортируемые и экспортируемые товары. Наконец, что очевидно, золотой стандарт должен быть в действии.
202
Проделав большую кропотливую работу, Росс, наконец, выпустил биографию Смита [Ross, 1995]. Первым биографом Смита был его ученик Даголд Стюарт (1753–1828); к его интерпретации [Steuart, 1794] мы вернемся позднее, в подразд. 5.7. Среди современных биографий можно также порекомендовать книгу Уэста [West, 1976].
203
В протестантизме, который был заявленной конфессией Смита, его привлекало больше всего «драгоценное право частного суждения, ради которого наши предки изгнали Папу и Претендента» [Smith, 1977, p. 67–68]. Во время преподавания в Глазго Смит просил освободить его от традиционной молитвы в начале лекции, утверждая, что его молитвы в любом случае вдохновлены «естественной религией» [Ross, 1995, p. 118].
204
Об опыте Смита в качестве преподавателя и о его учениках см.: [Ross, 1995, p. 128–156].