Признания

― Нет, не было и не будет. Умру холостяком.

Что?! Так он что, совсем не?..

― И на примете никого? ― мой голос дрогнул помимо моей воли.

― Лили, не издевайся, ― он так грубо отрезал, что я даже обомлела. Мои руки потянулись к куртке, которую я так и не сняла. Я отдала ему ее и сказала, что все было прелестно, но уже поздно. Он устало потер руками глаза и сказал мне то, чего я от него никак не ожидала:

― Лили, я желаю тебе счастья больше всего на свете! Пусть не повезло мне, повезет хоть твоему избраннику! Я очень рад за вас. Если тебе неприятно здесь находиться, я не держу тебя.

Я сидела в таком немом оцепенении, будто меня поразили заклинанием Остолбеней. Что он сказал? Тем временем Джеймс сходил на кухню за бутылкой огневиски, сел недалеко и принялся ее открывать. Я решительно отобрала у него это гадкое пойло и поставила на журнальный столик, стоявший у дивана. Он недовольно и сердито на меня посмотрел, но я пояснила:

― Поттер, ты олень! Ты хоть соображаешь, что несешь? ― я была крайне возмущена. Так пусть он об этом узнает…

― Вполне, ― безразлично отозвался парень. ― Я от своих слов не отказываюсь.

Он был так холоден со мной, что мне стало нестерпимо больно. Слезы градом хлынули из глаз.

― Дже-еймс… ― сдавленным голосом протянула я. Это выглядело так жалко, что мне стало противно от себя самой.

Поттер посмотрел на меня с нескрываемым недоумением и встал с мягкого дивана.

― Лили… Почему ты плачешь?

Его голос был таким встревоженным и обеспокоенным… Я закрыла глаза руками, вытерла слезы и взяла себя в руки.

― Я не плачу… Ничего страшного.

― Я тебя обидел? ― грустно и не менее встревоженно спросил он.

Ну не скажу же я ему, что я готова стать его девушкой прямо сейчас?

Я посмотрела в его карие глаза. Они были, как всегда, восхитительны и сразили меня в сотый, нет, в тысячный раз.

― Мне очень приятно здесь находиться, с чего ты решил, что должно быть иначе?

Тень огонька проскользнула в глазах, снова…

― Потому что я понимаю, как тяжело находиться в одном помещении с тем, кто тебе насолил. Я вот с Нюнчиком не мог.

Я слегка улыбнулась.

― Лили, ты тот человек, которому я просто обязан все сказать… ― ого, приятно! Только вот что именно он хочет сказать? ― Я писал тебе, ты не отвечала. Тогда я решил, что ты счастлива с другим и не стал беспокоить. А сегодня я заметил тебя на трибунах… Я чуть с метлы не свалился, но подумал, что обознался. С такого расстояния такой очкастый олень явно ничего не разглядит! ― я улыбнулась и продолжала внимательно его слушать: ― Потом я снова увидел тебя, и мне стало очень нехорошо. Я хотел поначалу отказаться и не пойти с вами в ресторан, но ты снова меня соблазнила, ― я снова улыбнулась и слегка покраснела, ― а после я не мог оставить тебя одну замерзать на улице, даже если ты и не просила меня об этом.

Он замолчал и внимательно смотрел на меня. И тут меня прорвало…

― А ты знаешь, почему я не отвечала тебе? ― Джеймс был крайне удивлен моей тираде. ― Да потому что не хотела тебе мешать спокойно жить! Думала, что ты повзрослеешь и перебесишься, забудешь меня! ― горькая слеза скатилась по моей щеке. Я чувствовала, что близка к истерике. ― Знаешь, зачем я пришла на матч? Потому что я прочла о тебе в газете и не удержалась! ― снова слеза, истеричка. ― Знаешь, что я думала, сидя в этом чертовом ресторане? Что я тебе осточертела, надоела до такой степени, что ты даже ни разу не посмотрел на меня!

Кажется, я закончила. Джеймс непонимающе и напряженно смотрел на меня. Почти впервые за весь вечер он смотрел мне в глаза. Неожиданно он нежно улыбнулся и своими горячими пальцами стер слезы с моего лица. Он подошел настолько близко, что мне приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо, ведь он был выше меня на голову. Я не понимала, чему он улыбается, и жалобно пялилась на него.

― Лили, почему ты не сказала об этом раньше? И я бы не вел себя, как последний идиот, не причинял бы тебе боль… ― Он слегка нахмурил густые брови.

Я всхлипнула и как-то сдавленно ответила:

― Я не хотела тебя тревожить… Мало ли кто у тебя…

Он улыбнулся еще шире и провел руками по моим плечам.

― Глупенькая…

― Очень…

Он медленно наклонился и поцеловал мои губы. Мне вдруг стало так хорошо, что я почувствовала, будто земля уходит из-под моих ног. Я обвила руками его шею, а он ― мою талию. Постепенно его мягкие и нежные поцелуи становились более требовательными и пылкими. Он углублял их, а я и не возражала, мне было очень хорошо. Я так долго этого ждала, что сегодня была готова буквально на все. Он подхватил меня и понес куда-то наверх. Как я и полагала, мы оказались в его спальне. Здесь все было обставлено в духе Поттера: огромная, словно аэродром, двухместная кровать, гриффиндорские знамена, приглушенный свет, в цветах преобладали алый и золотой, плакаты с игроками квиддича прошлых лет, кубки и даже книги! Разумеется, тоже о квиддиче. Но это было неважно. Какая к черту обстановка, когда меня целует Джеймс Поттер ― мечта многих девушек и лучший спортсмен сезона! Потихоньку его поцелуи перекочевали на мою шею и открытое блузкой декольте. Я не смогла подавить и заглушить в себе стон. Мерлин, это божественно! Мои руки сами полезли под его футболку, и я почувствовала, как они горят. Джеймс был горячим парнем во всех смыслах этого слова! Между тем его сильные руки уже стянули с меня шифоновую кофточку и скинули ее куда-то за диван. А я и не против! Он снял свою футболку, стянул с меня узкие джинсы, что далось ему, не буду скрывать, с большим трудом. Джеймс принялся покрывать поцелуями все мои обнаженные части тела, отчего моя кожа покрывалась миллионами мурашек. И все же я очень сильно нервничала и была скована. Он почувствовал это и шепотом сказал на ухо:

― Лили, если ты не хочешь, мы можем этого не делать, ― мне почему-то послышалось разочарование в его голосе.

― С чего ты взял? ― недоумевающе шепнула я.

Он коварно улыбнулся, мгновенно стянул с себя джинсы и нежно прошелестел:

― Милая, тогда расслабься и получай удовольствие, я сделаю все по наивысшему разряду!

Я улыбнулась, а он снова принялся меня целовать. Конечно, я слегка расслабилась, но что-то все равно тревожило меня. Я не жалела, что вот-вот отдамся Джеймсу, потому что хотела, чтобы это случилось именно с ним. Он знал, что делает и как делает, но все эти разговоры о потере девственности… Лучше не думать об этом. Джеймс сказал, что все будет хорошо, значит, так оно и будет.

Я проводила руками по его горячему умеренно накаченному телу. Да, он всегда был в прекрасной форме. Но можно же просто с ума сойти, если он хотя бы пройдет передо мной с оголенным торсом!

Он мягко поглаживал бедра, целовал губы, плечи и грудь… Дальше я уже ничего не помнила.

Я широко открыла глаза, от яркого света они даже заслезились. Я поняла, что не дома. Тогда где? Мерлин добрый… я же переспала с Джеймсом! Он безмятежно спал и улыбался во сне. Его сильные руки прижимали меня к его телу, отчего я просто таяла. Я повернулась к нему лицом и легонько коснулась рукой пряди темных, жестких волос, повисшей над его глазом. Он был таким милым, когда спал, что я невольно улыбнулась. Часы на прикроватной тумбочке в форме золотого снитча показывали 6:30, поэтому я, беззвучно зевнув, снова закрыла глаза и прижалась к Джеймсу.

Меня разбудил чей-то голос… Нет, не Джеймса.

― Сохатый, ты засранец! ― вопил до боли знакомый тембр. Да, его я не видела уже давно… Я кое-как как разлепила веки и обнаружила, что Джеймс по-прежнему спал.

― Джим, ты там что, решил корни пустить? Нет, ну вообще, нормально? Я приперся, как дурак, а ты дрыхнешь, как сурок!

А вот то, что знакомый голос появился на пороге комнаты, в которой мы беззаботно нежились в постели, меня слегка испугало.

― Нет, ну ты… ― Блэк застыл с немым шоком на лице, изредка моргая. Я от стыда зарделась и не придумала ничего лучше, чем зарыться под красное одеяло с головой. ― Поттер, ты охренел?