Другая жизнь Мародёров

— Мне всегда мало, — без малейшей доли юмора ответил Джеймс. Его глаза потемнели, а зрачки расширились.

Понимая, что иначе проблем не миновать, Лили виновато пожала плечами, снова поблагодарила Джеймса и выбежала из комнаты, прихватив пакет и оставив парня ни с чем.

*****

Жизнь снова стала бесконечной рутиной. Ремус призывал Мародёров к активной подготовке к экзаменам, что вот-вот нагрянут, но, кроме Питера, его слушать никто не собирался. Да и Питер слушал только потому, что не был таким талантливым, как Бродяга и Сохатый. Бросив бесплодные попытки наставить друзей на «путь истинный», Лунатик и Хвост погрязли в бесконечных домашних работах, дополнительных трактатах, учебниках и прочей литературе, днями и ночами проводя время в библиотеке. Сириус часто где-то пропадал с Марлин, которая, в отличие от самого Блэка, по ночам ещё и готовилась к ЖАБА, иногда гулял с братом, ну и, конечно же, с Мародёрами. Джеймс же погряз в тренировках — команда после праздников и отдыха была больше похожа на ожиревших и обрюзгших любителей фастфуда, нежели на спортсменов. Требовательный капитан был как никогда строг, даже прямо говорил игрокам о необходимости воздержании от чрезмерного количества пищи, поскольку, как он любил повторять, «ваши веники сломаются быстрее от ваших расплывшихся задов, чем от бладжера». За чуть ли не круглосуточными изнуряющими тренировками следовали периодические манкирования некоторых предметов. Сил ни на что не хватало. Лили и Алиса практически не расставались. Обе девушки готовились к сдаче экзаменов, причём их целью было не просто сдать, но сдать на «Превосходно». Вуд практически перестала впадать в транс и растерянность, чему Лили, Фрэнк и Марлин радовались даже больше самой Алисы. Для неё жизнь продолжалась. Как и было оговорено, Лили почти каждый день варила зелья с Северусом в кабинете Слизнорта по его собственному разрешению. Своим любимым ученикам он даже разрешил брать его ингредиенты, что было в диковинку. Встречи с Северусом становились чаще, чем встречи с Джеймсом. Порой Лили думала об этом, но то, что она обнаруживала в итоге, ей категорически не нравилось. Она утешала себя тем, что «так надо», но спокойствия в душе не было. Поцелуи стали редкостью, объятия тоже сократились в разы. Зато был определённый прогресс в возобновлении старой дружбы с Северусом. Они оба понимали друг друга с полуслова, не придирались друг к другу, постоянно были заняты делом. В ходе совместной подготовки они могли поделиться друг с другом какими-то знаниями, скрасить друг другу времяпрепровождение, могли просто поговорить. Но были темы, которые им приходилось старательно избегать.

Прошёл февраль, начался март. Десятого марта скромным дружеским кругом поздравили Ремуса. Он категорически не хотел шума и громких слов, поэтому некоторые откровенно не понимали, почему Мародёры в тот день не отлипали от Люпина, а тот всё время смущённо улыбался. Вечером в Выручай-комнате попили чай с тортиком (ну и сливочного пива, конечно), вручили подарки и по настоянию самого Ремуса успокоились. В отличие от своих друзей, он не любил быть в центре внимания.

Конфликтов со слизеринцами практически не было, если не считать нападения Мальсибера на Петтигрю, когда тот преспокойно шёл из библиотеки, неся в руках толстенные фолианты. Не ожидавший этого Питер растерялся, но рядом по счастливой случайности оказался Регулус Блэк, с которым Мальсибер, плюнув на пол, драться всё же не стал. Питеру повезло, он споткнулся, поэтому оглушающее заклинание пролетело мимо него, однако заработал большой синяк на колене и незлобные подтрунивания Сириуса.

К удивлению Лили, Джеймс и Северус даже близко друг к другу не подходили, не то что пререкались. Создавалось впечатление, что им безразлично, что между ними происходит. Но это было далеко не так.

Северус Снейп

Северус каждую ночь думал о Лили. О том, как изменился её характер, как она сама потерялась в своих изменениях. О том, что расстояние между Лили и Джеймсом, росшее со стремительной силой, идёт самому Снейпу на пользу. О том, что времени до окончания Хогвартса оставалось всё меньше, и надо было что-то предпринимать. Но что?

На каникулах метка была поставлена, и Лили об этом не знает. Но что, если кто-то скажет ей об этом? А кто может? Ведь практически никого рядом не было из тех, кто учится с ним в Хогвартсе. Мальсибер? Хм, было бы довольно странно увидеть его подле Лили, бурно повествующего «грязнокровке» о планах Волдеморта на Северуса. Эйвери? Эта «гиена», как кличут его друзья, на самом деле жалкая дворняга, лишь для пафоса демонстрирующая свои совсем не острые зубы. Кишка слишком тонка. О Розье и говорить не приходится… Так что никто, пожалуй, не мог сказать… Главное — не отворачивать рукава. А придёт время — Северус сам во всем признается. Но не сейчас.

Аппетит пропадал, когда сонный Поттер обнимал Лили за завтраком. Хорошо ещё, что не лез целоваться, мерзавец. Для него же хорошо.

Северус был и рад, и не рад такому положению дел, но предпринимать что-либо в этой ситуации не спешил. И без него найдутся те, кто заварит кашу.

Джеймс Поттер

День рождения гриффиндорца обещал быть фееричным не только потому, что это день рождения Джеймса Поттера, но и потому что первый матч сезона Гриффиндор — Рейвенкло был назначен именно на двадцать седьмое марта.

Впервые в жизни он не ждал витиеватых восхвалений, проявлений обожания и прочей ерунды. Важен был только матч, поскольку кубок во что бы то ни стало должен достаться храбрым львам. Так решил Поттер, а уж если он решил — он будет верен решению до конца.

Утро выдалось пасмурным и холодным для конца марта. Радовало квиддичистов только отсутствие ветра и ледяного дождя. Проснувшись рано, Джеймс, не мешкая, привёл себя в божеский вид и ушёл на стадион. Там на скамейках уже сидели, позёвывая, близнецы Пруэтты и другие члены команды. Завидев капитана, гриффиндорцы загомонили и принялись вручать небольшие подарки с поздравлениями. Приняв щедрые дары и отблагодарив сокомандников, Поттер велел начать тренировку и самозабвенно взмыл в небо.

За завтраком он практически не ел, а только отвечал на поздравления. Сириус понимающе ухмылялся, глядя, как очередная почитательница Сохатого смущённо что-то лепетала о любви и счастье, и то и дело похлопывал по плечу друга. Мародёры сразу презентовали свои подарки: Лунатик — заколдованные носки, которые всегда оставались чистыми и без запаха; Сириус — снитч, подписанный никем иным, как Карлом Бродмуром; Питер — волшебные карты, которые ехидно издевались над тем, кто проигрывал. Лили тоже не стала тянуть до вечера и поздравила парня билетами в кино на двоих, что страшно заинтриговало Джеймса, поскольку он никогда не был в кино, а только слышал о нём. А уж что говорить о походе в кино с Лили… Также она подарила парню тёмно-коричневую толстовку со светло-коричневым изображением головы оленя и подписью «Сохатый», что невероятно умилило парня.

Игра началась неожиданно.

Рейвенкло был подготовлен не хуже Гриффиндора. Игроки то и дело падали с мётел, сшибленные соперниками или бладжерами. Такого напряжения на поле не ожидал никто, в том числе и мадам Трюк. После четвёртого упавшего игрока она чуть было не остановила игру.

Несмотря на потерю вратаря и одного охотника, Джеймс направлял команду в атаку. Интуиция подсказывала ему, что это лишь начало. И он не ошибся: его зоркие глаза засекли снитч, и он, не медля ни секунды, рванул за ним. Сегодня он не искал на трибуне Мародёров и Лили, он был сосредоточен на игре.

Никто не сомневался в том, что Джеймс Поттер ловчее и опытнее пятикурсника, которого взяли в команду совсем недавно. Гриффиндор победил, но не блестяще. С отрывом в десять очков, с тремя травмированными игроками и немного подкошенным настроением. Конечно, факультет был счастлив, даже Макгоннагал улыбалась как никогда, но с каким-то состраданием. Однако Джеймсу было отчего-то не по себе.