Другая жизнь Мародёров

В крыло кто-то вошёл, и девушка живо поднялась на ноги и привела себя в надлежащий вид. Сегодня она помогала мадам Помфри в Больничном крыле. И вот первый посетитель. Лили уселась за стол целительницы Хогвартса и стала ждать, пока «гость» не подойдёт к ней. Через несколько секунд у стола, богато уставленного комнатными цветами, различными медицинскими справочниками, часами и журналами — что было в духе мадам Помфри — появилась фигура девушки. Она была заплаканной — лицо и веки здорово опухли, руки и ноги тряслись, а в глазах плескались боль и отчаяние, разбавленные слезами. Тёмные волосы сбились в колтуны, одежда была изрядно помятой. Первое впечатление, будто над ней издевались. А может, так оно и было?

Лили услужливо встала со стула, вышла из-за стола и всмотрелась в смутно знакомое лицо. Неужели?..

Ноги девушки онемели и словно пригвоздились к полу. По лицу Эванс пронеслись мириады чувств,а девушка лихорадочно пыталась сообразить, как себя вести. Личные амбиции и чувства — это одно, а долг и ответственность — совершенно другое.

— Чем могу помочь? — с трудом выдавила дежурившая гриффиндорка, изучая свои побелевшие пальцы, не желая встречаться взглядами с посетительницей. Уж больно плохо всё выходило. От стоявшей напротив неё девушки волнами шла паника, пропитывая плоть Эванс и погружая её в новый приступ нерешительности. Гостья всхлипнула и тихонько шмыгнула носом, но после всё же взяла себя в руки — что далось ей с заметным трудом, — и ответила на поставленный стандартный «больничный вопрос»:

— Мне угрожают… А мой отец, он… умер.

Лили широко раскрыла глаза и впилась взглядом в несчастную девушку, забыв о личных чувствах к ней. Личная боль отступила на второй, погружённый во мрак сознания план.

Бедняжка!

Рыжеволосой старосте стало искренне жаль посетительницу. Та всхлипнула, не в силах более подавлять истерику, и Лили, спешно вытащив из кармана джинсов, протянула ей свой платок, который гостья благодарно взяла.

— Меня ранили…

Давясь слезами, девушка прикрыла рукой кровоточащую рану, и Лили ахнула, зажав ладонями рот, и почувствовала, как бурный всплеск мурашек пробежал по спине, но, быстро опомнившись, подошла к ней вплотную и, придерживая под локоть, помогла дойти до ближайшей койки. Она приказала девушке раздеться, а сама пошла к столу за палочкой, после чего с помощью Вингардиум Левиоса закрыла кровать девушки зелёной ширмой. Немного помедлив, заламывая свои руки в страхе, Лили всё же относительно успокоилась, глубоко вдохнув воздух три раза, как её учила с детства мама, и бесшумно проникла за ширму. Несчастная раненая девушка уже разделась и легла на койку, ожидая прихода Лили. Эванс увидела глубокий порез на животе девушки, и жгучая боль прожгла её сердце.

И пусть я её не люблю, но кто мог так с ней поступить?

Девушка неожиданно вцепилась в ладонь Лили и слегка сжала её, слёзно умоляя:

— Помоги мне, пожалуйста… Я не желала делать тебе зла…

Ага, так я тебе и поверила!

— Анали, я помогу тебе в любом случае… Но я не верю твоим словам, — холодно, жёстко и решительно произнесла Лили. — Я просканирую твой порез, проверю, есть ли заражение. И тогда будет видно, что нужно делать дальше. А ты пока лежи и не двигайся.

— Лили, прошу, поверь мне… Я раскаиваюсь… Но меня… меня… — девушка смахнула слёзы, заволакивавшие её серые, сжатые болью глаза и никак не решалась договорить фразу. Но всё же сказала шёпотом, словно за этим последовало бы наказание, — шантажировали и заставили.

Лили передёрнуло.

Ничего себе поворот!

— Расскажи мне всё, как было, — потрясённо прошептала Эванс, схватив Бетс за холодную ладонь, во все глаза изучая её лицо: — Но только после того, как я сделаю то, что нужно.

Анали кивнула и запрокинула голову, пытаясь сдержать поток солёных, обжигавших кожу и глаза слёз. Лили прозондировала рану, но что-то серьёзно её насторожило. Очень вовремя вспомнилась цитата из учебника по колдомедицине для начинающих:

При зондировании кровоточащих участков кожи выделяется белая субстанция в виде облака, что означает о стерильности и неинфицированности. Синий цвет говорит об обратном — рану необходимо срочно обеззаразить и обработать.

*Примечание: Фиолетовое облако образуется при зондировании раны оборотней и перевёртышей.

Уф-ф!

— Что не так, Лили? — обеспокоенно приподнялась с хорошо заправленной койки Бетс в попытке понять ответ по лицу.

Эванс ошеломлённо моргала, не в силах произнести хоть слово. В горло девушки будто запихнули теннисный мяч, который никакими усилиями не вытащить. Наконец Лили почувствовала, что может говорить, и с ужасом в глазах пискнула:

— Ты оборотень!

========== Часть 26 ==========

Питер Петтигрю

— Ну вот, отлично, на меня наорал ненормальный Поттер, — Хвост неэстетично шмыгнул носом и снова погрузился в свои невесёлые мысли. Он шёл в гриффиндорскую гостиную, вдоволь нашатавшись по замку в гордом одиночестве, что не придавало его думам оптимистичности.

— А тут ещё и этот ненормальный Люпин. Надо же, припёрся в комнату в потрёпанных чувствах, а когда я спросил его про ужин, он просто наорал на меня! Тоже мне, тихоня! Я всегда знал, что он не такой белый и пушистый, каким предстаёт перед Поттером и Блэком! Но почему-то им на него не плевать, зато на меня… — Питер удручённо встряхнул плечами, пробубнив пароль Полной даме.

— Чем я хуже остальных? Почему они всегда срываются на меня? Чем я…

— Эй, Хвост, ты чего?

Петтигрю спешно оглянулся. Марлин, дружелюбно улыбаясь, стояла перед Питером и окидывала его оценивающим взглядом. Взвинченный Хвост на мгновение зажмурился и решительно зашагал прочь от объяснений своего настроения, от Маккиннон. Он не видел ошеломления на лице девушки, других непонимающих взглядов братьев и сестёр по факультету. Да, ему ведь было всё равно… Он был зол. Зол на всех: на Поттера с его закидонами, на Блэка с его вечными неприятностями и пофигизмом, помноженным на изысканность и манерность, на Люпина с его «пушистой задницей»… Но когда он был так обозлён и раздражён? Не сбавляя шага, Хвост на удивление легко преодолел ступеньки, ведущие в спальню мальчиков, и прошмыгнул в комнату Мародёров.

— Мародёр, — размышлял Питер, — это не я. Я должен был быть в Хаффлпаффе, да! Там место таким, как я!

В комнате было на удивление шумно. Петтигрю мгновенно понял: он только что с неизвестно откуда взявшейся силой шибанул дверь в спальню.

Но почему все здесь?

Он снова окинул взглядом комнату: Поттер, злой как чёрт, мыкался по периметру свободного пространства, Блэк со сдерживаемым гневом в глазах расселся на любимом подоконнике, Люпин нервно теребил пальцы, весь белый как простыня, тут же сидели и недоумевающая Макдональд, испуганная Эванс и… Анали! А вот она что тут делает?! Она же, она же… Хм, ещё и любопытная Маккиннон теперь пришла.

— Хвост, всё в порядке? — кротко поинтересовался Люпин, пристально следя за реакцией Питера.

— Нет, — рявкнул Петтигрю и в ботинках забрался на свою кровать, насупившись и стиснув зубы. — Чёрт возьми, что здесь происходит?! — Он и не заметил, как использовал любимую реплику Поттера и Блэка.

Поттер резко остановился и медленно повернулся в сторону Питера. Тот и сам уже был не рад, что так лихо отозвался. Но, мантикора его побери, почему Питер должен был держать всё в себе, когда другие вечно спускают пар при любых неприятностях?!

Вы хотите поговорить? Что ж… давайте!

— Так, — многозначительно сказал Блэк и окинул всех своим испепеляющим взглядом, — разговора по-любому не избежать, так что предлагаю не тянуть дракона за яй… за хвост!

Последовали тихие вздохи.

— Начнём, — по-хозяйски кинул Сириус. — Анали, будь добра, расскажи нам, почему ты ещё здесь, — тон парня не предвещал ничего хорошего. Питер мог поклясться, что не будь здесь Поттера, Блэк бы задушил её голыми руками.