Страница 65 из 70
— Подожди! Сепора, прошу!
Ветер подхватывает все последующие слова и уносит от меня прочь.
44. ТАРИК
Тарик просит Патру остаться наверху лестницы у входа в Лицей. Она растягивается на одной из более широких ступеней и поворачивается на бок, чтобы насладиться теплом солнца. Она старается выглядеть расслабленно, но он видит, что пара ворон привлекла ее внимание, и ее хвост вздрагивает от раздражения, потому что она не может поохотиться за ними.
Он улыбается, оставляя ее с этой проблемой. Так как он уже достаточно часто навещал Сая и хорошо ориентируется в лицеи, он не ждёт помощи, прежде чем подняться по лестнице, которая ведёт в коридор к Целителю на третьем этаже. Он попадает в большой зал, который обычно используется как учебная комната; сейчас комната заставлена раскладушками от стены до стены, и на каждой — пациент, и во всех направлениях снуют Целители. Сцена похожа на контролируемый хаос, и Тарик хмуро поджимает губы.
Тихая Чума распространяется слишком быстро, чтобы они могли успеть за ней.
Среди Целителей Тарик находит Сай — самый маленький и молодой, как правило, выделяется — и прокладывает себе путь среди кроватей, направляясь к нему. Сай приветствует его коротким кивком, прежде чем помешивает пахнущую гнилью жидкость в небольшой кастрюльке на столике возле пациента.
— Я должен вам кое-что показать, Тарик, — говорит он, беря со стоящего на кровати подноса иголку.
— Что за жуткий запах? — спрашивает Тарик и машет перед лицом рукой, в попытке избавиться от него.
Сай смеется.
— Это, мой друг, решение всех наших проблем.
Он кивает в сторону миски с водяной жидкостью, над поверхностью которой поднимается пар. Кажется, это смесь светящегося спектория и чего-то еще. Он осторожно зачерпывает ложкой субстанцию и наливает ее в металлический цилиндр с иглой, выступающей с другого конца. Сай присаживается у постели больной, маленькой, костлявой девочки, чей пустой взгляд говорит о приближающейся смерти. Почему ее родители не обратились за помощью раньше? В день ухода Сепоры он издал указ о чуме. Он открыл Лицей для всех граждан Теории. Она могла бы быть уже здоровой, если бы пришла, как только у нее проявились симптомы.
Сай смотрит на него.
— У нее рецидив, — говорит он. — У таких обычно болезнь прогрессирует быстро, если их уже раз лечили спекторием. — Он распрямляет ей руку и, протерев небольшим листком по внутренней части руки, вводит иглу. Девочка не реагирует ни на укол, ни на изъятие иглы. Она не моргает и, кажется, что даже больше не дышит.
— Что вы ей дали? — интересуется Тарик, присаживаясь на кровать у ее ног.
— Спекторий, обычные травы для разжижжения, вода. И… нефарит.
— Нефарит? Вот для чего тебе были нужны мечи?
Сай кивает.
— Это работает, сами увидите. И для протокола, родители дали согласие на лечение. Они хотели, чтобы я попытался сделать всё возможное, поэтому я делаю.
— Раньше это уже работало?
— Это сработало на шести пациентах из шести.
— На шести из шести, — Тарик чешет щетинистый подбородок — за последние несколько дней щетина покрыла его лицо. Он был слишком занят, чтобы побриться. Подготовка к войне — утомительная работа. По крайней мере, он сделал ее утомительной. С тех пор, как ушла Сепора, он делает все возможное, чтобы его разум был занят другими вещами, даже если это означает, что он не даёт спать своим командирам и советникам ни днём ни ночью. Он даже принимает участие в совете Линготов, чтобы убедиться, что все сделано как надо. И Сая в Лицеи он осаждает чаще, чтобы не думать о ней.
— Почему? Почему он работает?
Сай пожимает плечами.
— Он действует как усилитель. Мы оба знаем, что нефарит имеет усиливающие свойства, если использовать его во благо. А если использовать его для чего-то плохого, он ослабляет способность делать плохое. Я подумал, что может быть лучше спасения жизни? Затем нашел способ смешать спекторий с расплавленным нефаритом, изменил температуру их застывания и начал тестировать на пациентах, которые дали согласие. Результаты были весьма удивительны.
Словно в ответ на его слова девочка на кровати втягивает воздух, начинает кашлять и сглатывать, будто чуть не утонула. Моргнув несколько раз, она сперва опирается на локти, а затем поднимается, чтобы сесть.
— Где моя мама? — хрипит она.
Сай одаривает её сияющей улыбой.
— Я немедленно отправлю кого-нибудь за ней. Нам пришлось отослать её; здесь очень мало места, ты же видишь.
— Я хочу к маме, — настаивает девочка и в этот раз ее голос звучит сильнее. С каждой секундой ее глаза становятся всё более бодрыми, и она начинает осматриваться. — Мне здесь не нравится.
Тарик замирает словно парализованный. Как инъекция могла подействовать так быстро? Разве это возможно? Действительно ли в этот раз Сай нашёл лекарство?
— Ты сможешь вернуться домой через час, — овтечает ей Сай. — Но ты должна пообещать мне пить много воды и в последующие дни много отдыхать.
Девочка послушно кивает и смотрит на юношу почти с благоговением. Тарик задумывается, какая между ними разница в возрасте.
— Да, Целитель Сай. Я обещаю.
Молодой Целитель смотрит на Тарика, в его глаза сияет гордость.
— Что вы думаете об этом, Тарик?
— Невероятно, — Тарику кое-как удаётся произнести слова шёпотом. — Как долго продлится эффект?
Брови Сая сходятся на переносице.
— Я надеюсь, что лекарство исцелит их полностью, но это покажет только время. Думаю, мы узнаем всё через несколько месяцев. Когда спекторий полностью растворится, а нефарит получит возможность воссиять, если можно так сказать.
Через несколько месяцев. Действительно ли Тихуа Чума будет побеждена всего за несколько циклов луны? Сай твёрдо в это верит.
Почему тогда я сомневаюсь?
45. СЕПОРА
Я замечаю караван серубелиянцев за мгновенье до того, как запускают первую катапульту. Я узнаю блеск кратория где угодно. У меня достаточно времени лишь для того, чтобы прижаться к Доди в ожидании удара. Но его не следует; взрыв освещает небо неподалеку от нас, отбросив Доди влево и заставив его опасно закружиться. Я задыхаюсь и быстро пытаюсь взлететь выше, покинуть зону досягаемости, но второй взрыв попадает в заднее крыло Доди, и мы начинаем опасный спуск. Они должно быть думают, что я теорианец, укравший одного из их Змеев.
Я распускаю волосы, освобождая их из платка, которым обернула голову для защиты от солнца, чтобы показать, что я не теориянка, а серубелиянка — одна из них. Или, возможно, они уже знают, кто я такая и что сделала. Может поэтому они и пытаются сбить меня с неба.
А что серубельский караван снова делает в пустыне? Или всё еще делает? Хотя «караван» неподходящее слово для сотни палаток и солдат на земле. Нет — это целая армия. У меня опускается желудок несмотря на то, что Доди пытается взлететь выше. Это военный отряд.
Из-за поврежденного крыла Доди нам не удаётся избежать третьего взрыва, который попадает ему в подбородок и вспыхивает пламенем. Кровь брызгает мне в лицо, на руки и одежду. Он обмяк подо мной, и я мгновенно понимаю, что он мертв. Мы начинаем наше неизбежное падение в пустыню. Я цепляюсь за него, обхватывая руками и ногами, как меня учили поступать в случае несчастного случая, и надеюсь, что его тело защитит меня, когда мы ударимся о песок. Я ненавижу себя за то, что думаю об этом, после того, как он умер из-за меня.
Я издаю жалкий вопль, когда мы несёмся к земле, и не перестаю кричать до тех пор, пока мы не ударяемся о неё. Затем меня накрывает мрак.
Я не уверена, установил ли генерал Галион эту импровизированную палатку, чтобы защитить меня от солнца или чтобы избавить от похотливых глаз своих людей. Даже сейчас, пока мы ждем отца, он не смотрит мне в глаза, а смущённо топчется на месте делая вид, будто поправляет ремень, который удерживает его меч. Он — крупный человек с телом воина, хотя и изборождён морщинами, но тем не менее свирепого вида. В детстве я боялась этого человека, избегала его, когда была такая возможность, но теперь, кажется, он нервничает больше от моего присутствия, чем я от его. Возможно, он слышал слухи о том, как я поступила с отцом, как создала меч из спектория и направила против него. Но разве может, человек, подобный Галиону, бояться такой худышки, как я, размахивающей мечом перед его носом, когда сам способен убить меня на месте. Какая глупая мысль.