Страница 90 из 112
***
— Я сейчас растаю, — выдохнула Хадижа, когда она в сопровождении Эми и Самиры села на лавочку на набережной.
— Да ладно, всего лишь тридцать градусов, — фыркнула Эми, протягивая подруге рожок мороженого.
— После Парижа это словно в печку попасть, — благодарно кивая и принимая угощение, ответила Хадижа.
— Здорово, наверное, в Париже, — мечтательно вздохнула Эми. — Эйфелева башня, Лувр, Собор Парижской Богоматери…
— Елисейские поля, Триумфальная арка, Версаль, — продолжила перечислять достопримечательности французской столицы Хадижа. — Слушай, Эми, тебе надо приехать ко мне в гости, — посмотрела она на подругу. — И тебе, — оглянулась на Самиру.
— Ну, не знаю, — закусила губу Эми, — все-таки другая страна.
— Да, ладно, — махнула рукой Хадижа. — Остановитесь у меня. Не думаю, что Зейн будет против.
— Да Зейн, по-моему, сейчас не будет против, если ты в дом притащишь группу бразильских танцоров, — засмеялась Самира.
— Что, это так бросается в глаза? — смутилась Хадижа.
— Что вы по уши влюблены? — улыбнулась кузина. — Ещё как. Если вы находитесь в одной комнате, от вас чуть ли не летят искры, а когда Зейн занят разговором с моим отцом или дядей Саидом, то все равно украдкой ищет тебя взглядом.
— Перестань, — еще больше краснея, легонько толкнула Самиру девушка.
— Я так рада, что ты счастлива, — обняла кузину в ответ та. — Я с самого начала знала, что из вас выйдет прекрасная пара. Машаллах!
— Что? — нахмурилась Хадижа, не поняв последнего восклицания Самиры.
— Машаллах! Так пожелал Аллах! — перевела Самира. — Так говорят, когда происходит что-то приятное.
— Тогда Машаллах, девочки! — обняла обеих подруг Хадижа. — Я так по вас скучала! Ну, так что? В следующие каникулы не я прилетаю в Рио, а вы летите ко мне? — вернулась к теме Хадижа. — Я познакомлю вас с Жаком, Луи и Одеттой.
— Так ты встретилась с Жаком?! — воскликнула Эми.
— Да, — кивнула Хадижа. — Он тоже поступил в Академию, и мы учимся вместе, а с Одеттой и Луи он снимает квартиру.
— Одетта — это его девушка? — поинтересовалась Самира.
— Нет, — покачала головой Хадижа. — Оди не девушка Жака и с Луи они тоже не встречается, хотя иногда мне кажется, что между ними что-то есть. Она классная, у нее пряди покрашены в разные цвета, она очень веселая, яркая, иногда совершенно бесшабашная, но при этом мудрая. Это она настояла, чтобы я пошла на открытие клуба Зейна, когда мы поссорились с ним.
— Мне она уже нравится, — улыбнулась Самира, которая уже знала всю историю, произошедшую в Париже, только о прошлом Зейна, своём поцелуе с Жаком и с Оди Хадижа решила умолчать — почему-то это казалось настолько личным, что превращать подобное в тему веселого разговора подружек было просто кощунством.
Солнце уже начало клониться к закату, когда девушки распрощались.
— Ты сейчас домой? — спросила Самира у сестры.
— Нет, сначала заеду в дом отца, нужно забрать кое-какие вещи, — ответила Хадижа.
— Поехать с тобой?
— Нет, ты и так провела со мной целый день. Смотри, Зе-Роберту заругается, — отрицательно покачала головой Хадижа.
— Не волнуйся, я знаю, чем его задобрить, — подмигнула сестре Самира.
К девушкам как раз подъехала машина с водителем семьи Рашид, вызванный Хадижей.
— До завтра, — попрощалась кузина.
— Пока, — села в автомобиль Хадижа.
Едва успев подняться на крыльцо особняка, Хадижа услышала женские крики и пронзительный детский плач. Звуки ссоры стали еще более громкими, когда входная дверь распахнулась. Зулейка и Ранья стояли посреди гостиной, выкрикивая друг другу в лицо различные ругательства по-арабски, смысл которых Хадижа не могла до конца уловить, а Мунир и Малика сидели рядом на диване, зажимая уши руками, при этом младшая сестренка уже заливалась слезами. Больше никого не было видно, видимо, прислуга, напуганная ссорой двух хозяек, поспешила спрятаться по углам.
— Что здесь происходит?! — спросила Хадижа как можно громче, чтобы перебить эти бьющие по ушам крики.
Видимо, в голосе девушки было что-то от интонации отца, так как в первую минуту обе женщины испуганно затихли, медленно оборачиваясь к двери.
— А, это ты, — облегченно фыркнула Ранья. Зулейка же подхватила на руки дочь, пытаясь её успокоить.
— Так, что случилось? — повторила свой вопрос Хадижа.
— Я приготовила для Саида баранину по его любимому рецепту, — начала рассказывать Зулейка. — Ранья её опрокинула.
— Сказано в Коране: «Избегайте плохо думать о людях, ибо скверные мысли — самые лживые слова», — у тебя нет ни доказательств, ни свидетелей! Ты обвиняешь меня голословно и за это будешь гореть в аду! — тут же взвилась Ранья.
— Мне сказала Малика, — ответила Зулейка.
— Малика могла сама опрокинуть блюдо, а свалить вину на меня, — тут же парировала первая жена.
— Как ты смеешь наговаривать на ребенка! У тебя совсем нет совести! Да гореть тебе в Аду!
— Это тебя покарает Аллах! — ответила Ранья.
Скандал вспыхнул с новой силой.
— Тихо! Если вы продолжите это, то будете гореть в аду обе! Аллах покарает вас за ваши длинные языки и неумение поддерживать его лампаду и мир в доме мужа! — вырвалось у Хадижи ещё до того, как она успела осознать, что сказала.
Женщины смотрели на падчерицу в шоке, даже Малика перестала всхлипывать.
— Хадижа?! — нарушила тишину Зулейка.
— Ты… — Ранья хотела сказать, что девушка заговорила, как в те в времена, до похищения, но Хадижа перебила её.
— Если вы сейчас разойдетесь по комнатам, я не скажу отцу об этом скандале.
Ранья демонстративно хмыкнула на заявление падчерицы, а Зулейка облегчённо выдохнула, поглаживая свой живот и понимая, что зря поддалась на провокацию Раньи. Служанки, видимо поняв, что буря миновала, появились в гостиной: одна из них перехватила на свои руки у Зулейки Малику.
— Фатима, — обратилась Хадижа к прислуге, — сделай, пожалуйста, чай и принеси в комнату Зулейки, — сама же подхватила вторую жену отца под руку и направилась к лестнице.
— Спасибо, — улыбнулась она.
— Не за что, — ответила Хадижа, — я бы себя не простила, если бы с моим будущим братом, или сестренкой что-то случилось из-за этих скандалов.
— Знаю, что у меня должна уже быть броня от ее нападок, но из-за беременности все стало восприниматься как-то острее, а Ранья не упускает и малейшей возможности напакостить мне и развязать ссору, слово надеется довести меня до потери малыша, не приведи Аллах!
— Своим поведением она напоминает мне ребенка. Очень вредного, капризного ребенка, — кивнула Хадижа, — которого иногда действительно хочется наказать.
— А ты, наоборот, как-то повзрослела, — осмотрела Хадижу с ног до головы Зулейка, улыбнувшись. — Брак идет женщине на пользу, особенно, когда он счастливый.
— Да, — смущенно улыбнувшись, ответила она.
Стук в дверь заставил их прервать разговор. В комнату вошла Фатима, неся поднос с чаем и сладостями.
— Спасибо, — поблагодарили они, служанку.
Та поклонилась, пятясь к двери.
— Там, в гостиной ты была словно дядя Али, — Зулейка перевела разговор в другое русло. — Я даже на секунду подумала, что ты что-то вспомнила.
Хадижа разлила чай по чашкам и подала одну из них мачехи:
— Иногда что-то вспоминается, но ничего определенного.
— Но это тоже хорошо, — одобряюще посмотрела на Хадижу женщина.
— Конечно, — кивнула Хадижа.
— Так ты приехала в гости? — поинтересовалась Зулейка.
— Забрать кое-что из моих вещей, — допивая свой чай, ответила она.
— В твоё отсутствие Саид запрещал всем, кроме прислуги заходить в твою комнату, так что за сохранность вещей можешь не волноваться.
— Это хорошо, — поставив чашку на поднос, а тот — на небольшой столик, ответила Хадижа. — Отдыхай, тебе и малышу нужен покой.
— Да, ты права, — улыбнулась Зулейка. — Ты хорошая девочка, и я буду молиться, чтобы Аллах берег тебя.
— Спасибо, — поблагодарила Хадижа, уже выходя из комнаты, и тихонько прикрыла за собой дверь.
В ее комнате все действительно было так же, как и в день отъезда в Фес. Хадижа подошла к книжным полкам, вытащив несколько учебников и энциклопедий, а потом проследовала в гардеробную. Среди платьев, кофт и юбок свободного покроя висело несколько костюмов для танцев, когда-то принадлежащих Жади. Девушка рассматривала их, стараясь представить себе маму, танцующую для отца или для кого-то другого. Образ Зейна смотрящего на танец матери, неприятно кольнул ревностью, и Хадижа резким и немного нервным движением повесила костюм обратно.
— Что, неприятно осознавать, что твой муж был влюблён в твою мать? — голос Раньи с издевкой зазвучал со спины, заставив вздрогнуть, — а может, влюблён до сих пор.
Хадижа обернулась. Ранья стояла возле входа в гардеробную с ехидной улыбкой на губах.
— Я не слышала стука в дверь, — спокойно ответила она.
— Это мой дом, и я имею права заходить в любые комнаты, — нисколько не смутилась Ранья.
— Это дом моего отца, а если ты продолжишь так себя вести и доводить Зулейку, думаю, он прекратит быть твоим, — посмотрев мачехе в глаза прямо, ответила Хадижа.
— О, значит, как ты заговорила, — поморщилась Ранья. — Думаешь, раз стала замужней женщиной, то вправе указывать?! Я бы не обольщалась насчет Зейна. Все знают, что он бабник; это сейчас он увлечён тобой, но пройдёт время, и он охладеет, а может, даже отправит тебя назад, к Саиду, как надоевшую игрушку. Так что я не советовала бы тебе ругаться со мной, — закончила она злым шепотом, чуть поддавшись вперед.
В этот момент Хадиже как никогда захотелось вцепиться в волосы мачехи или расцарапать ей лицо, чтобы стереть эту довольную улыбку с ее проклятой физиономии.
— Ты просто завидуешь, потому что мой отец никогда не смотрел так на тебя, как Зейн смотрит на меня, — поравнявшись с мачехой, сказала Хадижа.
— Ах, ты! — хотела уже вцепиться в волосы падчерицы женщина, как услышала голос служанки в коридоре:
— Лара Ранья! Лара Зулейка, звонит сид Саид.
— Пусть проклянет тебя Аллах! И пусть муж больше не дотронется до тебя, — пожелала Ранья напоследок перед тем, как выбежать из комнаты Хадижи к телефону.
Хадижа взяла книги и поспешила вниз — у неё не было никакого желания оставаться в этом доме на лишние минуты.