Рисунок по памяти

***

Рио-де-Жанейро встретил их солнечным днем. Девушка с любопытством рассматривала пейзаж города: дома и возвышающуюся над городом статую Христа—Искупителя, установленную на вершине горы; белые полоски пляжей, заполненные отдыхающими, и скрытую в тумане гору, что словно страж охраняет бухту. Хадижа мысленно уже думала, какие из этих мест хочет посетить. Если бы она не была так утомлена перелетом, то пожалуй уже сейчас попросила отца остановить у какого-нибудь побережья, и с удовольствием прошлась по белому песку. Но она еще успеет устроить себе экскурсию по городу. В этот момент ей показалось, что здесь может быть не так уж плохо, но как только машина въехала за высокие ворота, ощущение, что девушка оказалась на закрытой территории, под замком, неприятно кольнуло сердце.

Такси подъехало к большому особняку. Автомобиль встретили три внушительных мужчины, которые чуть ли не бегом спешили к машине.

— Это моя охрана, — ответил Саид на немой вопрос дочери.

— Охрана? — испуганно посмотрела на мужчину девушка. — Зачем?

— Хадижа, твой отец очень состоятельный человек, и ему необходима охрана, — объяснил сид Али.

Все вышли из такси, и охранники, подхватив багаж, понесли его в дом. Стоило Саиду перешагнуть порог дома, тут же служанки с приветственными криками кинулись к хозяину:

— Господин Саид! Господин Али! Как мы рады вашему возвращению!

И тут женщины увидели стоящую за спинами мужчин девушку. Сначала на их лицах застыло выражение шока и растерянности, но потом оно сменилось искренней радостью.

— Госпожа Хадижа! Аллах! Как мы все молили о вашем возвращении! И Аллах услышал наши молитвы! — подняв руки к небу, заговорила одна из служанок, остальные вторили ее словам.

Девушка же с испугом смотрела на столь эмоциональную сцену приветствия и, чувствуя себя растерянно и неловко еще и от того, что ничего не понимала в этом быстром и непонятном языке, молчала.

— Прекратите, — строго сказал Саид, посмотрев на чуть ли не вжавшуюся в стену дочь, и моментально воцарилась тишина. — Разогрейте обед и приберите комнату Хадижи.

— Да, Господин, — тут же поклонились служанки и занялись делами.

— Папа!

— Па!

Хор детских голосов наполнил холл. Со второго этажа бегом спускались мальчик лет пяти, за ним едва поспевала двухлетняя малышка. Дети остановились перед мужчинами.

 — Ас-саля́му але́йкум, отец. Я рад, что ты приехал, — произнес Мунир с самым серьезным видом. Потом повернулся ко второму мужчине. — Ас-саля́му але́йкум, дедушка Али. Вы принесли свет в наш дом, — поклонился он.

И тут же со всей детской непосредственностью кинулся обнимать Саида, у которого на руках уже сидела малышка Малика.

— Уа-але́йкуму с-саля́м, мой хороший, — улыбнулся Сид Али. — Как ты вырос, скоро станешь совсем большим.

Хадижа, наблюдая всю эту семейную идиллию, почувствовала себя одинокой. В приюте, среди таких же, как она, этого не ощущалось. Все там были брошенными, ненужными.

— Мунир, — улыбнулся Саид сыну. — Я хочу представить тебе твою старшую сестру Хадижу. Ее очень долго не было дома и, к сожалению, она никого не помнит, но мы все равно любим ее.

Мальчик посмотрел на девушку с интересом и, тут же улыбнувшись, подбежал к ней и обнял:

— Ас-саля́му але́йкум, сестра. Я рад, что ты нашлась.

Хадижа не поняла, что сказал ей мальчик, но не могла не ответить улыбкой на этот честный взгляд и искреннюю детскую радость. Ладонь Хадижи провела по непослушным угольно-черным волосам, и ее обладательница улыбнулась в ответ.

— Хабиби!

— Дорогой!

По лестнице спускались две очень красивые женщины. На них были яркие платья, в ушах сверкали серьги, а золотые ожерелья украшали грудь. Казалось, две мадам стремились перещеголять друг друга в том, быть шикарнее другой, чтобы как можно сильнее понравиться мужу.

Женщины с улыбками поприветствовали мужчин и с интересом посмотрели на девушку. Хадижа невольно почувствовала себя так же, как первые дни в приюте под этими внимательными удивленными взглядами, и не смогла выдавить из себя ни малейшей улыбки или хоть какого-то приветствия. Ей хотелось поскорей закончить это представление, в котором она внезапно стала гвоздем программы.

— Это мои жены: Ранья и Зулейка, — представил дочери жен мужчина, переходя на французский.

«Две жены? — глаза девушки невольно округлились. — Интересно, как они друг с другом уживаются?»

— Я рада, что ты нашлась, — на неплохом французском поприветствовала ее Зулейка.

— Спасибо, — выдавила из себя Хадижа. — Отец, я устала, — обратилась девушка к Саиду.

— Да, конечно, — кивнул мужчина. — У тебя будет еще время познакомиться со всей семьей. Я тебя провожу.

Хадижа вошла в комнату, напоминающую покои восточной принцессы: на полу лежал ковер, по нему были разбросаны подушки различных цветов и рисунков. Кровать, шириной на полкомнаты, была завешена прозрачным балдахином, по ней тоже было разбросано множество подушек. В углу комнаты стоял небольшой письменный стол, рядом с ним еще один, на этот раз туалетный, столик, по которому были расставлены шкатулки и многочисленные флакончики.

Девушка почувствовала, как обстановка навалилась на нее. Ей хотелось выкинуть часть подушек, из-за которых, казалось, некуда было ступить, и уменьшить кровать, чтобы та не отнимала места, лишая комнату пространства. Она подошла к окну и раздвинула шторы, впуская в комнату свет.

— Здесь все осталось также, как и в день твоего исчезновения, — произнес Саид, наблюдая, как внимательно девушка рассматривает комнату.

Надеясь, что произойдет чудо и дочь вспомнит хоть что-то из своего детства.

— Те две двери, — он кивнул в сторону дальней стены, — ведут в ванную и гардеробную.

Хадижа подошла к дверям и открыла одну из них, наугад. За ней оказалась небольшая гардеробная. На вешалках висели блузки и юбки, туники и платья, по полочкам была расставлена обувь. Девушка провела по одежде рукой.

— Все это, конечно, тебе уже мало, — Саид обвел взглядом детские наряды дочери. — Когда ты отдохнешь, то с Зулейкой и Раньей сможешь поехать по магазинам и купить все, что тебе необходимо.

— А… — Хадижа посмотрела на сумку с ее вещами, которую заботливо поставили у кровати слуги.

— Хадижа, — покачал головой Саид. — Я понимаю, что тебе это все непривычно, но в нашей религии девушка не должна носить брюки, джинсы и остальную одежду, что облегает… фигуру, а также оголять руки, ноги, плечи.

Девушка мысленно перебрала в голове весь свой гардероб, основой которого, конечно, были джинсы и футболки, но попадались и юбки по колено, и шорты, и майки. По сравнению со многими ее сверстницами она одевалась скромно, но, пожалуй, здесь и ее вещи казались верхом распущенности.

— Я понимаю, — кивнула Хадижа, вздохнув. — Хорошо, если так надо, но…

Она посмотрела отцу в глаза:

— Можно я оставлю одни джинсы? Я не буду ходить в них по улице, и по дому, только тут, в комнате. Когда буду рисовать, мне бы не хотелось пачкать новые наряды краской. Можно?

Мужчина смотрел на растерянную и уставшую дочь, которая рассматривала собственную комнату, где вся обстановка была когда-то выбрана по ее желанию, почти что с ужасом, не то что не вспоминая, а даже отвергая увиденное. Сердце неприятно кольнуло. Он глубоко вздохнул. Врач предупреждал, что восстановление памяти — это долгий процесс, и не стоит ждать чудес сразу. Само то, что Хадижа оказалась дома, уже чудо.

— Да, конечно, — грустно улыбнулся он. — Если ты этого хочешь.

— Спасибо, — тихо произнесла девушка.

— А теперь отдыхай, Хадижа, — Саид, развернувшись, вышел из комнаты.

Ему самому не мешало отдохнуть, но нужно было съездить в фирму, проверить как шли дела во время его отсутствия. Он спустился вниз. Ранья, Зулейка и дядя Али сидели в гостиной, на столике перед диваном стоял поднос со сладостями и пиалы с чаем. Дети, играя, сидели рядом на ковре.

— Она правда ничего не помнит? — услышал он вопрос Раньи, в котором слышалось волнение.

— Ничего, кроме тех пяти лет, что провела в приюте, — ответил сид Али. — Врачи говорят, что амнезия — это очень сложно. Память может вернуться в любую минуту, а может не вернуться никогда. На все воля Аллаха.

— Бедная девочка, — покачала головой Зулейка. — Надеюсь, Аллах будет милостив к ней.

— Как она была одета! — воскликнула Ранья, — Я сначала совершенно ее не узнала.

— Вот поэтому, как только Хадижа отдохнет, вы с ней отправитесь по магазинам, — входя в гостиную, сказал Саид, — Зулейка, я не знал, что ты говоришь по-французски.

— Я учила его в школе, — улыбнулась ему вторая жена.

— Хорошо, значит, ты сможешь помочь Хадиже, пока она не вспомнит португальский, — кивнул, улыбнувшись ей в ответ, Саид.

— Хабиби, — тут же соскочила с дивана Ранья, бросив ревнивый взгляд на женщину рядом, — тебе тоже надо отдохнуть, — обняла она мужа.

— Я должен съездить и проверить дела фирмы, — поцеловав ладонь жены, мягко отстранил ее Саид, — Но обещаю, я ненадолго. Дядя Али, вы останетесь?

— Я бы хотел поведать Мухаммеда и Латиффу, — вставая с кресла, ответил он. — И, скорее всего, останусь у них. Завтра должна прилететь Зорайде. Ей тяжело даются перелеты, особенно после последних известий, но она хочет увидеть Хадижу собственными глазами. Может, это поможет унять боль от потери Жади.

— Хорошо, — кивнул Саид, — Тогда нам пора.

— Ас-саля́му але́йкум, — попрощался Сид Али с женщинами.

 — Уа-але́йкуму с-саля́м, дядя Али, — прозвучало в ответ.