Страница 104 из 112
***
Зейн держал стаканчик с противной бурдой, которую в полицейском участке называли кофе. Пить это совершенно не хотелось, но холод, бегущий по телу, вынуждал обхватывать горячий пластик ладонями, чтобы хоть как-о согреться. Стук стрелок настенных часов раздражал, казался слишком медленным, словно секунда растянулась на час; и эти люди вокруг тоже также казались медленными.
«Почему они не едут, не поднимают все свои ресурсы?!», — Зейну хотелось стукнуть по столу, приказать, чтобы они пошевеливались, чтобы делали хоть что-то. Чем больше он ждал, тем сильнее ему казалось, что их «план-перехват» всего лишь отговорка или же совершенно не работает. Мужчина уже хотел идти к комиссару, как тут мобильный телефон в кармане пиджака ожил. Зейн посмотрел на дисплей, не веря своим глазам, в горле пересохло, а язык, казалось, прилип к нёбу. Нажав кнопку «вызова», он приложил трубку к уху, уже собираясь услышать голос жены или, в худшем случае, ненавистного Самата, чтобы постараться выяснить, где они, когда услышал в трубке лишь шорох и отдаленные голоса — так бывает, когда номер случайно набрался сам по себе.
Казалось, забыв, как дышать, и стараясь не издавать ни одного лишнего звука, Зейн пытался вслушаться в разговор, однако звук мотора, шорох и отдаленность голосов мешали расслышать что-либо, кроме слова «Орли», да и то не точно.
Зейн не стал дальше тянуть, а потому, найдя глазами уже знакомую полноватую фигуру детектива Трезора, поспешил к нему:
— Господин Трезор, мне только что позвонила Хадижа!
— Вам позвонила ваша жена?! — округлил глаза служитель закона. — Когда?
— Сейчас, — показывая телефон, ответил Зейн. — Она до сих пор на связи.
— Почему вы раньше об этом не сообщили? — засуетился детектив.
— Я не знал, что он у нее с собой, — поморщился Зейн, понимая и без того, сколько времени они потеряли.
Трезор уже не слушал его, звоня кому-то по телефону:
— Отдел IT? Да… отследите телефон по номеру, — начал диктовать он телефон Хадижи.
— Мне кажется, я слышал слово «Орли», — вставил свое слово Зейн.
Детектив только кивнул головой, показывая, что услышал, и продолжил говорить в трубку:
— Всё, спасибо, — он сбросил вызов. — Мы их нашли, — коротко ответил он на невысказанный вопрос Зейна. — Всем патрулям уже докладывают. Я сам сейчас выезжаю туда.
— Я с вами, — пошел вслед за детективом Зейн.
— Нет, мсье Шафир об этом не…
Зейн остановил его, резким, властным движением схватив его за предплечье и посмотрев в глаза:
— Я еду с вами и это не обсуждается.
— Хорошо, — высвободившись от руки Зейна, поморщился детектив, — только со мной в машине и никакой самодеятельности.
— Обещаю.
***
Хадижа смотрела на пустынную дорогу. Париж остался позади и число машин на шоссе резко уменьшилось, дорога все больше начинала напоминать загородные дороги Прованса, но наслаждаться красивыми пейзажами не было ни малейшего желания. Она следила за Саматом, который, казалось, полностью успокоился, и если бы в его руках не было оружия, то все произошедшее час назад показалось бы ей ночным кошмаром.
Девушка старалась не терять бдительности и старалась найти хоть малейшую возможность для побега, однако машина ехала на приличной скорости, а двери до сих пор были заблокированы.
— Знаешь, Хадижа, — нарушил молчание Самат. — У нас же все могло быть хорошо. Я бы был прекрасным мужем, осыпал тебя золотом, наряжал в шелка. Купил бы для тебя большой дом, в котором росли бы наши дети, — все это он говорил словно не ей, а сам себе, рисуя в голове несуществующие картины их совместной жизни. — Но ты выбрала этого… забывшего об Аллахе бабника. Он уже успел изменить тебе, а, Хадижа?
Девушка вздрогнула, чуть было не заскрежетав зубами. С какой точностью Самат сумел найти больную точку и надавить на нее.
— Отношения с моим мужем тебя никак не касаются, — огрызнулась Хадижа шепотом, но он все-равно услышал.
— Скоро у тебя с ним вообще никаких отношений не будет, а если продолжишь дерзить, то, возможно, последнее, что сделает Зейн в качестве твоего мужа, так это организует твои похороны, — он навёл на неё пистолет.
Хадижа почувствовала, как ее пробил холодный пот, она отстранилась насколько позволял ремень безопасности и буквально вжалась в дверцу машины со своей стороны. Самат ухмыльнулся ее реакции и снова сосредоточился на дороге.
Не успели они проехать и километра, как Самат выругался на арабском. В зеркале заднего вида отражались несколько полицейских автомобилей, с мигалками, стремительно набирающих скорость.
— Иблис их забери, — сквозь зубы прошипел Самат и вдавил педаль газа в пол.
Хадижа вжалась в спинку сидения, с ужасом наблюдая, как за окном все превратилось в сплошное месиво. Пальцы судорожно вцепились в сидение. В голове было до странности пусто и четко.
— Самат, нас нашли, ты понимаешь, что они все равно нагонят, — пыталась образумить его Хадижа. — Остановись! Сдайся!
— Чтобы они выиграли, а ты снова ушла, гордо задрав голову?! — нервно смеясь, ответил Самат. — Ну уж нет, пусть лучше поплачут на твоей могиле!
Ствол пистолета был нацелен прямо ей в лоб. Она ощущала, как отчаянно билось о ребра сердце, как на шее выступал холодный пот, как страх сковывал тело. В голове же было по-прежнему ясно и четко. Зрение ловило мельчайшие детали, мозг работал с феноменальной скоростью. Вот Самат чуть нажимает на спусковой крючок, тот медленно поддается под напором и… дыхание замерло на выдохе, готовясь к неминуемой боли и смерти. В этом момент в Хадиже взыграло чувство бунтарства, которое не давало ей сдаваться в самых безвыходных ситуациях. Одним щелчком выдернув ремень безопасности она резко кинулась в сторону руля, схватив его, и потянула на себя.
Самат, совершенно не ожидавший такого, пошатнулся из стороны в сторону. Бьющий по ушам звук врезался в мозг, яркая боль обожгла плечо, однако женские пальцы лишь сильнее впились в руль.
Автомобиль съехал с трассы, подскакивая. Самат схватился за руль, пытаясь отцепить руки девушки и вернуть управления машиной себе, но Хадижа не собиралась сдаваться. Она смотрела, как мелькает за стеклом дорога, как все вокруг превращается в размытую дьявольскую карусель. Как ни странно, страшно ей не было, она словно впала в ступор, оказалась в вакууме, куда не проникало ни звука, а время словно замедлилось, даже стук собственного сердца в груди казался слишком медленным, практически неощутимым. Вдох-выдох, одно движение стрелки по циферблату — и Хадижу накрыло, словно волной цунами.
Перед глазами мелькала совсем другая дорога, такая, что сердце выпрыгивало из груди, а на собственный крик уже не хватало силы. Чьи-то руки, тёплые и живые, заботливо прижимали её к себе.
— Мама, — сердце кольнуло. Теперь Хадижа это не просто знала, она это помнила.
Автомобиль еще больше закрутило, раздался второй выстрел, звон стекла, потом еще один, словно в тумане, — пуля улетела куда-то вниз, в сторону задних сидений.
Хадижу ударило о дверцу, осколками оцарапало руку. Боль сработала очередным катализатором, и перед глазами вновь встало лицо матери. Прошлое и настоящее неразличимо сливались в единое, накладываясь друг на друга, усиливая чувство боли, потери и ужаса происходящего и прошедшего. Круг замкнулся, в практической точности повторяя аварию пятилетней давности.
Мама была без сознания. Её лицо казалось Хадиже пугающе бледным, такой же пугающей была и кровавая изморось на её лбе, окрашивающая кофту девочки в иррациональный алый цвет. Голова раскалывалась от боли, а фокусировать взгляд становилось всё сложнее.
Хадижа несмело начала двигаться, стараясь вылезти из-под матери, что накрыла ее своим телом, будто защищая. Вокруг неприятно пахло бензином и жженой резиной. Она знала, что нужно делать, она знала, как выбираться.
Голова болела все сильнее, а во рту появился противный вкус крови, но девочка упрямо продолжала ползти к дверце. Та не поддалась. Кое-как развернувшись, она попыталась дотянуться до ручки и еще раз толкнуть. От резких движений все вокруг потемнело, а тошнота стала невыносимой.
Хадижа свесилась с сиденья и позволила рвотным позывам вырваться наружу. Она поняла, что не сможет сама выбраться в одиночку.
Вдруг кто-то снаружи рванул за дверь. Сильные руки схватили ее, так что в груди стало больно от этих резких, неловких движений.
— Все хорошо, малышка. Все хорошо, — незнакомый мужской голос прозвучал над ухом.
У Хадижи было полное ощущение, что легкие сжались, а череп раздробило в крошку. Перед глазами по-прежнему плыло. Опостылевший вкус и металлический запах крови пропитал одежду. Ее струйки ровными ручейками сползали от носа вниз. Организм, находящийся на грани, просто выключился, унося сознание за собой.