Страница 110 из 120
«Отпусти нас! Пожалуйста! Отпусти его! Пожалуйста!»
Я знаю, какими тщетными звучат мои слова, какими бессмысленными.
Появляется одно лишь лицо Галейта. Серебристые тела и глаза пропадают.
Я сосредотачиваюсь на нем, когда сероватое пространство вокруг меня затихает.
Черты лица Галейта трепещут как пламя свечи. Его тёмные глаза встречаются с моими. Они не имеют конкретного цвета или формы, и все же я мельком вижу зубы, растянувшиеся губы и морщинки на лице.
Он улыбается.
«Привет, Лиего», - говорит он.
Глава 48
Галейт
Галейт терпеливо ждёт, пока я изучаю его серебристо-белый силуэт.
Я тяну время в безвременном пространстве, ища выход из этой безликой коробки. В изменяющейся темноте Барьера Галейт не выглядит как видящий. Ещё меньше он походит на размытые, похожие на овечек света, которые я теперь ассоциирую с людьми.
Глядя, как жидкие заряды текут по его рукам, лицу, шее и ногам, я не знаю, что чувствовать. Странное ощущение знакомости живёт в наших взглядах друг на друга. Я знаю, что здесь на меня влияет серебристый свет, но это отличается от того времени, когда меня захватила Айви.
Здесь влияние лёгкое, а не чарующее.
Нормальность его самого и его пребывания здесь почти удушает. Просачивается спокойствие, желание переплестись с серебристыми нитями - или, скорее, отсутствие желания бороться с ними. Пейзаж теперь кажется мне другим, почти умиротворённым. Я знаю, что на меня воздействуют, но кажется, не могу...
«Ты накручиваешь себя без необходимости», - говорит он мне.
Он взмахивает плавной рукой, выдыхая такое же безразличие.
«Каждая конструкция несёт свой собственный отпечаток, Лиего».
Я чувствую ту часть меня, которая скользит вместе с ним по этой дороге.
Я пытаюсь подойти к этому логически и терплю неудачу.
«Чего ты хочешь?» - говорю я наконец.
Его световое тело изменяется из чистого aleimi в некое подобие материи. Мгновение спустя он встаёт с безупречной лёгкостью - безликий, в пошитом на заказ синем костюме, элегантно сидящем на мускулистом теле. Я предполагаю, что он средних лет, судя по очертаниям его туловища, но он в очень хорошей форме. Редкие тёмные волоски растут на руках с ухоженными ногтями, кое-где пересекаемыми серыми полосками. Он носит кольцо с железным крестом.
«Чего ты хочешь? - повторяю я. - ...Халдрен?»
Я чувствую, как он улыбается в ответ на мою детскую попытку сравнять счёт. Моё притворство, будто я знаю не меньше его, бессмысленно. У меня нет карт. Внутри его мира мой разум лежит раскрытой книгой. Он знает, что на самом деле я не помню.
«Ах, - говорит он. - Но я помню, Лиего. Я помню все так хорошо».
Его голос влечёт меня, уговаривает на взаимный диалог, но эта знакомость лишь раздражает меня.
Скрещивая руки на груди, я отвлекаюсь.
Мои руки и предплечья теперь покрыты атласными перчатками кремового цвета. Я одета в изумрудное вечернее платье на тонких лямках, похожее на то, в которое была одета жена Ревика на вечеринке в Берлине, только оно зелёное, чтобы подходило под мои глаза. Мой палец в перчатке украшает обручальное кольцо. Один лишь его вид влияет на меня, и я не сомневаюсь, что это намеренно - а может, это попытка Шулера пошутить.
Я смотрю в сторону и вижу себя в зеркале высотой во всю стену.
Мои волосы собраны на макушке массой аккуратных кудрей, заколотых бриллиантовыми шпильками и павлиньими перьями. Отражение показывает за мной просторную комнату. Высокие, резные потолочные арки над колоннами, которые тянутся вдаль, растворяясь в темноте.
Не хватает только свастики.
«Хмм, - говорю я. - Кажется, немного чересчур. Или ты притащил меня сюда, чтобы критиковать мой стиль?»
Галейт смеётся. Странно, но смех звучит искренним.
«Я скучал по тебе, Лиего», - говорит он ласково.
Я смотрю вдаль по просторному коридору. Теперь уже вымощенный черным вулканическим стеклом, коридор увешан плотными полотнами из пурпурных и зелёных лиан. Вода сочится с потрескавшегося потолка над прямоугольным зеркальным бассейном. Древние, похожие на кипарисы деревья прорастают через одну из стен. Я вижу птичку, светящуюся на массивном корне. Она поёт мелодию, которая пробуждает что-то в моей памяти. По тычку разума Галейта я поднимаю взгляд. Через крошащийся камень видно высокое, синее небо.
Он хочет, чтобы я вспомнила.
Но я не помню, не по-настоящему.
Я хмурюсь. «Чего ты хочешь?» - повторяю я снова.
Он пожимает плечом и делает жест ухоженной рукой в манере видящих. «Я хочу избавить тебя от бремени так называемой судьбы, - он улыбается. - Я пытаюсь остановить войну, Лиего. Войну, которую ты как всегда решительно настроен принести».
Моё чувство нереальности усиливается. «Ты думаешь, я хочу войны?»
Глаза Галейта смотрят серьёзно сквозь меняющуюся мозаику его лица.
«Я думаю, ты принесёшь её вне зависимости от того, что ты хочешь, - говорит он. - Я понимаю, что, скорее всего, это будет ненамеренно, Лиего. Я понимаю это, наверное, как никто другой. Я знаю, это разрывает тебя на части всякий раз. Я знаю, ты страшишься прихода сюда».
Его глаза мечутся сквозь движущиеся частицы его лица.
«Я могу помочь тебе, Лиего. Ты можешь прожить жизнь за пределами этой роли. Ты можешь вступить в брак. По-настоящему вступить в брак. Не беспокоясь о том, что твой супруг и дети подвергнутся пыткам или окажутся убитыми просто из-за того, кто ты есть...»
Мой свет сжимается вокруг видения Ревика, которое, как я понимаю, обеспечивает мне Галейт. Но этот образ такой недавний, что я вздрагиваю от его реальности. Я вижу шею Ревика, одежду, болтающуюся на его худом теле, лёгкую хромоту в походке, когда он пересекает пол кабинета.
Образ изменяется.
Я вижу сереющие, таращащиеся глаза моей матери, потерявшиеся на окровавленном лице. Я вижу шрам, пересекающий красивое лицо Касс. Я вижу перевязанную руку Джона.
Мои обтянутые шёлком руки сжимаются крепче, перекрывая воздух, который мне вообще не нужен в этом пространстве.
На одно мгновение я слышу лишь отдалённое капание воды по вулканическому камню.
Галейт из вежливости сдерживает улыбку.
«Не беспокойся о своём супруге, - говорит он. - Он не осудит тебя за такую позицию. Он видел слишком много войн, чтобы с готовностью ждать ещё одной».
Место изменяется.
Я в тускло освещённой комнате.
Одна-единственная висячая лампа покачивается над грязными полами. Комната находится под землёй, пахнет разлагающимся растительным веществом и кровью. Белёные стены напоминают бледную кожу, кровоточащую темными ручьями грязи, которая подтекает из плохо заделанных трещин. Насекомые мелькают по вспотевшей плоти возле металлического стола.
Мёртвое тело молодого азиата обмякло в кресле.
Поначалу я его не вижу, но не удивляюсь, когда он оказывается здесь. Руки Ревика сложены на более широкой, более мускулистой груди. Его черные волосы длиннее, он одет в футболку Rolling Stones и джинсы с мотоциклетными ботинками.
Териан, тот самый Териан, который знаком мне по Сан-Франциско, тоже здесь. Присев над телом мёртвого азиатского мальчика, он пытается отпилить его ухо. Выругавшись, он отбрасывает в сторону нож, который заржавел там, где не покрылся кровью.
- Черт подери, Реви'. Передай мне ту бритву, будь добр?
Высокий видящий переносит свой вес от стены.
Подняв складную бритву с близлежащего столика, он открывает её лезвие и без единого слова протягивает Териану. Ревик не отодвигается, но продолжает наблюдать за работой Териана, вытащив самокрутку hiri из кармана и прикурив после нескольких попыток разжечь серебряную зажигалку. Выдохнув сладкий дым, он не меняет выражение лица, пока Териан решительно пилит кожу и хрящи, чтобы отрезать трупу ухо.